— Справлюсь.

Не справляюсь.

В квартире отвратительно пахнет гарью. Дыхание мгновенно перекрывается, нет ни вдоха, ни выдоха, начинаю судорожно открывать рот и выдавливаю из себя.

— Прости, я не могу.

Несусь по ступеням вниз, начисто забыв о лифте. Выбегаю во двор, и только тут прихожу в себя. Накланяюсь, стучу себя по груди, и словно открываю некие ворота: поток воздуха льется в легкие, наполняет их живительным кислородом. Несколько минут стою, наслаждаясь простым действием — дыханием.

Немного приходу в себя, открываю джип, сижу в ожидании, пока Ульяна закончит формальности с управляющей компанией, и вдруг ни с того ни с сего чувствую тревогу. Она набрасывается на меня, словно голодный зверь, терзает сердце и голову. Я выскакиваю из машины и галопом несусь к дому.

«Что происходит? Что со мной?» — в панике думаю я и не нахожу ответа.

Не успеваю добежать до подъезда, как оттуда пулей вылетает Седых. Она на миг замирает, заметив меня, а потом срывается с крыльца и бросается ко мне в объятия. Мы стоим, не шевелясь, оба перевариваем то, что случилось. Я хочу отодвинуть Улю, но она только крепче вцепляется в мои плечи.

— Что с тобой? — наконец выдыхаю я, хотя сердце бешено скачет, как сумасшедшая белка.

— Не знаю, — Уля по-прежнему не отодвигается. — Просто без тебя так страшно стало, так пусто, будто из меня душу вынули.

— Дьявол! И где этот Пайель болтается? — вырывается у меня. — Представляешь, я почувствовала то же самое.

Беру Седых за прохладную ладошку и тащу в скверик у дома. Там управляющая компания устроила уютный уголок для жителей: клумбы, детскую площадку, скамеечки под тенистыми кустами.

Вот к одной из них и подвожу Седых. Мы садимся, не отпуская друг друга, потом одновременно поворачивается и смотрим в глаза, не отрываясь.

— Что делать будем? — тихо спрашивает Уля. — Какое-то поганое ощущение, что, если тебя не будет рядом, я умру.

Я распахиваю глаза. Удивительно, мои чувства точь-в-точь, те ми же словами. Мы одно целое теперь, что ли? Идея, которая с утра крутится в голове, сейчас заслоняет все остальные вопросы и мысли и рвется наружу.

— Слышала термин «родственная душа? — начинаю издалека — Подобно близнецам, вышедшим из одной утробы, влюбленные узнают друг друга в момент встречи. Мне было интересно, каково это встретить свою родственную душу.

— Ну, ты и загнул! Какая еще родственная душа? — улыбается краешками подергивающихся губ Ульяна.

— То это или не то, но… придется принять решение, — отвечаю ей.

— Какое?

— Давай поженимся…

У меня и челюсть отвисает от слов Макара. Сначала даже кажется, что ослышалась, настолько неожиданным и необычным было предложение.

Нет, я, конечно, чувствую, что не могу без него, но совершенно не потому, что за эти дни влюбилась, как кошка. Меня тянет к нему, но причина, видимо, в другом, в проклятии, которое наложила на нас небесная канцелярия, будь она неладна!

— Погоди, ты о чем? — отталкиваю его и отпрыгиваю подальше.

Теперь мы стоим в нескольких шагах друг от друга. Расстояние вполне близкое, чтобы не чувствовать этой леденящей пустоты, которая появилась, когда я осталась одна в его квартире.

— Я предлагаю пожениться. Фиктивно. Сама посуди, мы не можем быть раздельно даже десять минут, и так придется жить почти три месяца. Как скрываться от родных и знакомых столько времени?

— Н-не знаю, — заикаюсь я.

— Вот видишь. А брак будет логичным объяснением всему происходящему.

— Но мои родные сразу потребуют свадьбу.

— У меня тоже возникнет бунт на корабле, батя хочет свести меня с дочерью партнера, убить, так сказать, двух зайцев: и сына остепенить, и бизнес укрепить. Распишемся по-тихому и все покажем свидетельства.

— Но мы знакомы без году неделя.

В голове по-прежнему не укладывается предложение Макара, мысли скачут, как испуганные воробьи, при виде кошки.

— Любовь с первого взгляда, — усмехается мажор. — Мне твои яблочки сразу понравились.

— Издеваешься? — показываю ему кулак. — Кто поверит, что в современном мире такое возможно?

— Ну, три месяца продержимся.

— А жить, где будем? — чувствую, что начинаю сдаваться.

Первая шоковая реакция начинает уступать место разуму.

— Я все равно не смогу оставаться в своей квартире, даже после ремонта. Организм просто сходит с ума. Предлагаю купить новое жилье.

— В Москве? Спятил? Здесь такие бешеные цены!

— Хорошо, давай поживем пока у тебя, хотя мне и не хочется в спальном районе торчать.

— Тоже мне барин нашелся! — фыркаю на него. — Это не выход. Соседка позвонит родителям, они сразу нагрянут.

— Вот видишь. Решено! Сегодня разбираемся с насущными делами, а завтра едем искать новую квартиру.

— Но цены…

— Уля, твой жених, — мажор показывает на себя пальцем, — человек состоятельный, может такое себе позволить.

Он неожиданно наклоняется и целует меня в губы.

— Спятил? — отскакиваю я, закрывая ладонями рот.

— Мы просто столкнулись губами, как в ДТП, — пожимает плечами наглец и улыбается в тридцать два зуба.

— Мой рот для тебя — телеграфный столб, что ли?

Я смотрю на него круглыми глазами и не знаю, как реагировать на ту чушь, которую он мне предлагает, и на этот внезапный поцелуй. Нервно оглядываюсь: чувствую себя студенткой, тискающейся с парнем в кустах. Но никто не смотрит на нас. Дети играют на площадке, мамочки или няни, кто их теперь разберет, мирно беседуют на скамейках.

— Нет, нет и еще раз нет! — категорично качаю головой, которая и без идиотских идей пухнет и раздувается, как сахарная вата.

— Ну, ты все же подумай, — не сдается он. — Что говорят мастера?

Макар переводит опасный разговор в нейтральную плоскость, и я немного расслабляюсь.

— Они советуют какое-то время в этой квартире не жить, слишком сильный запах гари. Еще долго не выветрится. А ремонт сделают быстро, за недельку.

— Пусть мне смету пришлют.

Я столбенею от такой наглости. Кажется, мажор слетел с катушек, меры не знает.

— Предлагаешь мне заниматься твоей квартирой?

— А что? Ты будущая хозяйка, делай так, как тебе удобно.

Кручу пальцем у виска, хочется держаться от больного на всю голову мажора подальше, да судьба мешает.

— Поехали, — вздыхаю от безысходности.

Следующая остановка — мой полицейский участок. Мотор глохнет, Макар открывает дверь джипа, но я хватаю его за рукав куртки.

— Ты чего? — удивляется он.

— Давай придумаем легенду, — ловлю его насмешливый взгляд и вспыхиваю: — Только не скоропалительная свадьба! Посмей заикнуться!

— Ладно, не бойся, — улыбается он губами, но светлые глаза не смеются, наоборот, я вижу в зрачках грустинку.

Да мне и самой невесело. Жизнь повернулась задом, и как ей угодить, поди разберись.

Я вхожу в участок уверенно, словно с опозданием, но пришла на работу.

— Улька, где тебя черти носят? — тут же набрасываются на меня коллеги. — Зашиваемся.

И правда, отделение полно народу. Тут и задержанные нарушители, и их родственники, и даже адвокаты. Один сидит, вальяжно развалившись у окна и смотрит скучающе на суету перед ним.

Толкаю в бок Макара.

— Видишь?

— Ага, — он сразу направляется к мужчине в строгом костюме. — Леонид Михайлович, вы нас ждете?

— Конечно вас, Макар Павлович.

Я вспыхиваю от радости и вглядываюсь в лицо адвоката: наш это ангел или нет?

— Ульяна, помоги! — зовет меня Мишка.

Я бросаюсь к напарнику, который держит пьяного нарушителя, сажусь за стол и погружаюсь в работу. Краем глаза нет-нет, да поглядываю на Макара. Он сидит рядом с адвокатом и о чем-то спорит. Так и подмывает присоединиться к этой парочке, но мужественно не двигаюсь с места.

— Бонжур, милашка! — голос Михаила раздается над головой, и я вздрагиваю, роняя ручку.

— Чего кричишь? — довольно улыбается он и хлопает меня по плечу.