Армагеддон, не иначе.

Наконец Миша настигает модельку и буквально выхватывает ее из-под колес серебристой Мазды. Он трясет жезлом, останавливая машины, сует Алису под мышку, как тряпичную куклу без веса и тела, и тащит ее обратно.

Теперь полицейским не до меня. Пока они сражаются с бьющейся в истерике подружкой, я поднимаю крышу. Правда, уже поздно: весь салон залит водой, нет ни одного сухого пятна. Да и мы все похожи на бродячих собак, мокрые, грязные и злые.

Полицейские запихивают нас с Алисой в свой кроссовер. Мой бедный Бумер тоскливо мигает габаритами на обочине.

— Вызови эвакуатор, — приказывает Мише девица, и тот послушно вытаскивает телефон.

— Вы за это ответите, — стиснув зубы, бросаю я.

На большее пока не способен: губы трясутся от холода, с волос капает вода, одежда прилипла к телу, а в мокасинах хлюпает жижа. Состояние сейчас не располагает к серьезному разговору, с мелкой командиршей потом разберусь.

— И вы тоже, — парирует наглая девица и смотрит в зеркало на меня.

Медицинская маска исчезла. Мокрое лицо лоснится от влаги. Девушка вытаскивает салфетки и жестко протирает его. Сразу видно, что не пользуется косметикой, да и на уход за внешностью ей наплевать.

— Деревенщина, — бормочу себе под нос.

— Поговори мне там! — рявкает Миша. — Лучше за соседкой следи. Припадочная она, что ли?

Алиса уже не кричит, но все ее тело сотрясает крупная дрожь. Подружка похожа на перепуганного зверька: прижалась к противоположной от меня дверце, настороженно смотрит на всех, а в глазах плещется настоящее безумие. И что ее так напугало?

— Сзади есть плед, — говорит лейтенант и заводит мотор. — Укройте ее, она замерзла.

Я нашариваю одеяло, протягиваю Алисе, но она отшатывается. Ее голова с глухим стуком ударяется о дверку машины. Теперь и полицейские понимают: что-то не так.

— Алиса, посмотри на меня, — уговариваю ее. — Что случилось?

— Не прикасайся! — вскрикивает она и дергает ручку двери.

— Э, подруга, так не годится, — Миша выгибается и сжимает ее пальцы. — Чего ты испугалась? Рассказывай. Мы тебя защитим.

— Нет! Вы монстры.

Так ничего от нее не добившись, мы приезжаем в отделение полиции. Разбирательство занимает немного времени. Я дышу в прибор, даю показания, подписываю бумаги на штраф. Алиса, нахохлившись, сидит на диване, шарахается от каждого, кто к ней приближается, и настороженно следит за мной взглядом.

Пока копы суетятся, приезжает Леонид Михайлович, адвокат нашей фирмы. Он улаживает формальности, и меня наконец отпускают.

— Вы свободны, — говорит лейтенант Седых, уставившись в экран монитора. — Машину заберете на штраф-стоянке.

— А кто за это безобразие ответит? — спрашиваю, чеканя каждое слово.

— Вы сами виноваты, — теперь девица пристально смотрит на меня, и от этого взгляда хочется поежиться. — Нужно было просто подать документы и не устраивать представление зажравшегося мажора.

— Я устраивал? Ну, ты и стерва! Видишь, — показываю пальцем на Алису, —что ваши действия с ней сделали. Сейчас я повезу ее к врачу, и если тот поставит ПТСР (посттравматическое расстройство), вы до копейки заплатите за ее лечение.

— Извините, — наконец лейтенант Седых смущается. — Мы уже пригласили врача.

Действительно, в комнату заглядывает человек в медицинской форме. Девушка-полицейская сжимает мышку так, что белеют костяшки пальцев.

«Ага! — злорадствую про себя. —Пора с тебя, красавица, сбить спесь!»

— Доктор, — бросаюсь к нему. — С моей подругой что-то происходит.

Медики уводят Алису, но ни меня, ни полицейских с собой не берут. Я покупаю стаканчик кофе в автомате и согреваю о него пальцы. Сейчас они холодные, как лед, и даже плохо сгибаются. Одежда подсыхает, мелкая дрожь, сотрясающая тело, пропадает.

— Макар Павлович, мне нужно позвонить, — адвокат трясет телефоном и уходит в коридор.

Я сажусь в углу дивана и молча прихлебываю кофе. От нечего делать разглядываю своего врага.

Лейтенант Седых сняла куртку и фуражку полицейского. Мокрые волосы гладко причесала и убрала со лба. Теперь я вижу перед собой хорошенькую девушку. У нее большие и выразительные глаза, аккуратный носик и губы красивой формы. Если бы не сердитое выражение лица, можно было бы назвать ее очень привлекательной.

Дверь распахивается, Седых вскакивает, я давлюсь кофе. Теперь вижу, что и фигурка у лейтенанта просто отпад! Влажная форменная рубашка облегает грудь, которая наливными яблочками смотрит прямо на меня. Или я на нее? Черт, это не важно! Зато ладони чешутся от желания проверить полноту аппетитных полушарий.

Ставлю стаканчик с кофе на диван и вытираю вспотевшие пальцы, начисто забываю, почему оказался в полицейском участке.

— Ну, что там?

Окрик лейтенанта приводит меня в чувство, на пороге показываются врачи без Алисы.

Мы все бросаемся к ним.

— Молодой человек, — обращается ко мне полноватый доктор. — Как часто бывает замутненное сознание у вашей подруги.

Он снимает очки, протирает их салфеткой, вытащенной из кармана, а я стою, словно прихлопнутый пыльным мешком из-за угла, и ничего не понимаю.

— Сознание какое?

— Замутненное. Короче, часто она бред несет? Может, наркотиками балуется?

— О чем вы?

— Наркотики? — тут же настораживается Седых. — Вы взяли у девушки анализ мочи?

— Не мели чушь! — рявкаю на нее.

Нахмуриваюсь, вспоминая. Алиса, конечно, еще та истеричка, но не сумасшедшая и не наркоманка. Обычная избалованная родителями принцесса.

— Анализ взяли. Уж очень странные вещи она говорит. Похожие на галлюцинации.

— Какие? — хором выдыхаем мы.

Теперь мы стоим рядом, боясь пропустить хотя бы слово. Девушка-полицейский почти касается моего плеча, хорошо вижу ее макушку.

«Совсем кнопка», — жаром обдает сознание. Не понимаю, что со мной происходит. В душе полный раздрай, в мыслях тоже. Отодвигаюсь и вдыхаю полной грудью, словно мне кислорода не хватает. Ни одна девица не вызывала в моем теле такую реакцию.

— Девушка говорит, что своими глазами видела, как вы, — доктор показывает на меня, — и вы, — теперь палец упирается в лейтенанта Седых, — поменялись телами.

— Что за бред? — хором рявкаем мы.

— Точно, спятила, — качает головой Миша. — По ней психушка плачет.

— Погодите, — останавливаю всех, пытаясь разобраться потоком информации. — Поясните, что Алиса имела в виду.

— Когда девушка-полицейский скрутила вам руки и бросила на капот, ударил гром и сверкнула молния. И в этот момент вы поменялись местами. Это продолжалось секунду, не больше, до следующей вспышки, но так потрясло вашу подругу, что она до сих пор в ступоре.

— Не, ерунда какая! — смеюсь я. — Игра воображения. Гром, молния, полиция… И потом, — поворачиваюсь к Михаилу. — Он тоже был там и ничего не видел.

— Точно, — гигант трясет головой. — Я как раз в этот момент подошел.

— Может, и так. Придется забрать девушку с собой.

— В психушку?

— Зачем же так грубо? Отвезем к специалистам, они понаблюдают.

— Я с вами.

Я бросаюсь следом за медиками. В машине скорой Алиса приходит в себя. Она оглядывается, морщит носик, на глазах показываются слезы.

— Котик, где мы? — она тянет ко мне руки.

Поведение Алисы такое непредсказуемое, что я отшатываюсь. С одной стороны, здорово, что она очнулась, а с другой, — возникает еще больше вопросов. Может, она притворялась, чтобы копы оставили нас в покое, и заигралась немного?

— Черт! Ну, ты и напугала меня! — обнимаю ее.

От облегчения хочется смеяться. Возня с временной подружкой, пусть даже и лицом рекламной кампании семейного бренда, не входила в мои планы.

— Разрешите…

Парамедик оттесняет меня и осматривает Алису. На все вопросы она отвечает адекватно, словно только что не несла голимый бред. Я договариваюсь с врачом, и вместо стационара скорая привозит нас ко мне домой.