Я резко встаю.

— Ты куда? — мажор хватает меня за пальцы.

— Дорогая, — смотрю на него пристально, — не хочешь носик припудрить?

— Не собиралась…

Но я не жду, пока он закончит фразу, выдергиваю из-за стола и тащу к туалету. Мы минуем холл, и в коридоре, убедившись, что из ресторана нас не видно, я прижимаю мажора к стене.

— Ты что, говнюк, наговорил Инке? Она же съесть меня готова!

— Я? — Макар ухмыляется во весь рот. — Ничего особенного. Сказал, что я любовник отличный, вот девушка и возбудилась.

— Слушай, — с трудом подавляю желание скрестить пальцы на тонкой шее, понимаю остатками разума, что собственное тело калечить придется, — Заканчивай с ужином! Я больше не могу.

— Торопишься в кроватку? — смеется мажор.

— Не буди во мне зверя! — шиплю ему в шею.

— Да ладно тебе, — от тычет пальцем в грудь. — Я хомячков не боюсь.

Все! Краны! Терпение закончилось.

Хватаю мажора за плечи, встряхиваю его, как сливу, а этот засранец приподнимается на цыпочки и крепко целует меня в губы.

— Да ты, — рычу вне себя от злости.

— На нас смотрят.

На меня словно выливают ведро ледяной воды: оглядываюсь. У входа в холл стоит Инка и с любопытством нас разглядывает. Заметив, что мы ее увидели, шагает к нам.

— Вот вы где! — радостно кричит она. — Уединиться захотелось?

— Мы же только что поженились, — отвечает Макар. — Просто мечтаем, когда останемся одни, правда, милый?

Он выразительно подмигивает, а я покрываюсь холодным потом. Ситуация пикантная, если дело дойдет до интима, как я буду это делать в таком виде?

— Да, пора закругляться.

Я решительно иду в зал, где наш ангел скучает с бокалом шампанского в обнимку. Трясу его за плечо. Он смотрит на меня осоловевшими глазками.

— Как вы люди хорошо живете! — выдает со слезой в глазах.

— Слушай, не хнычь! — приказываю ему. — Нам пора. В отеле Сэми голодный сходит с ума.

— А, Сэми…

Так, с этим разговаривать бесполезно, придется все брать в свои руки. В дверях появляются Инна и Макар. Они идут, как закадычные подружки, под ручку и перешептываются. Раздражение в груди поднимается волной, еще миг, и смоет всех в море моей злости.

— Мы уезжаем! — заявляю им. — Леонид, проводите Инну. Мы доберемся сами, правда, лапуля?

Брови Макара ползут вверх, но он согласно кивает. Я вызываю такси для адвоката и подруги, сажаю их в машину и только потом выдыхаю.

— Ты не боишься оставлять их одних? — спрашивает Макар. — Ангел совсем спятил от алкоголя и женской компании.

— Ничего не случится. Инка живет с родителями. Хотя… не знаю.

Лимузин, заказанный адвокатом, доставляет нас в отель. Мы поднимаемся к себе в номер. Макар закрывает дверь, поворачивается ко мне и заявляет:

— Я тебя хочу.

— Но…

Он бросается ко мне, прижимает к стене, я теряюсь от напора и страсти. В его прозрачных глазах — одержимость, горячие руки забираются под футболку, не давая сдвинуться с места.

— Спятил? — шепчу помертвевшими губами, пытаясь вразумить. — Мы же поменялись телами. Я не умею это делать как… мужчина.

Но он словно не слышит, перебивает, шепча прямо в губы:

— Мне все равно. Я схожу с ума от твоей близости.

И я понимаю, что он пойдет на все, но своего добьется.

Не знаю, что творится со мной, но радом с Ульяной я теряю голову. Смотрю только на нее, слышу только ее, жадно вдыхаю ее запах, который будит во мне животные желания.

А еще до дрожи доводит пикантность ситуации. Я — в женском теле. Каково это испытать на себе и в себе сильного мужчину? Безумие просто, но так хочется попробовать!

Как только мы входим в наш номер, мозги отключаются, начинают работать инстинкты. Прижимаю Седых к стене, ищу ее губы, и тут понимаю: с моим нынешним ростом я едва дотянусь до лица, даже если встану на цыпочки.

Уля легко отталкивает меня, бежит в ванную, открывает дверь, а оттуда вырывается Сэми, о котором мы в горячке сумасшедшего дня совершенно забыли. Песик радостно подпрыгивает, лает, виляет хвостом, но всю свою признательность выражает моему большому телу, словно чувствует, что именно там прячется душа хозяйки.

— Предатель! — фыркаю я.

— Р-р-р, — рычит он на меня и заливается лаем.

— И ты предательница! — смотрю на Ульяну. — Так обломать!

— А на что ты рассчитывал?

— Мы же поженились.

— Брак фиктивный, на три месяца. И куда пропал ангел, черт возьми!

— Твоя подружка увела его.

— Куда?

Мы стоим друг напротив друга и, кажется, оба не понимаем, почему сейчас самое важное, выяснить, где находится Пайель?

— Уль, — делаю снова шаг к ней. — Наплевать на ангела, иди ко мне.

Сэми бросается на меня с диким лаем, и столько ярости в его глазах, что невольно вздрагиваю.

— Видишь, даже собака понимает, что это неправильно.

— Ладно, проехали, — соглашаюсь я. — Но когда мы вернемся в свои тела…

— Вот тогда и поговорим. Может, прогуляемся? Сэми весь день дома.

Вздыхаю обреченно и беру поводок.

— Пошли.

Вечерние улицы столицы заполнены народом, за этими делами я совершенно забыл, что сегодня пятница, люди отдыхают. Мы идем по проспекту, сворачиваем в сквер, отпускаем собаку на свободу. Пока она носится, сломя голову, по округе, мы бредем неторопливо по дорожке.

Я беру Ульяну под руку. Интересный опыт, обычно это я держу локоть кренделем. А еще у Седых короткий шаг в отличие от меня, потому приходится подстраиваться.

Собака вдруг ныряет в кусты и мчится куда-то, только видим, как качаются ветки под фонарем да слышим громкий лай. Мы бежим следом, попадаем на темную аллею. Лай Сэми где-то далеко впереди.

— Подожди меня здесь, я сейчас, — говорю Уле.

— Стой! — она перехватывает меня. — Куда собрался? Сейчас я в роли мужика. Стой и жди меня.

Седых исчезает, я оглядываюсь — ни души. Темно, по спине бегут мурашки, кажется, будто кто-то наблюдает за мной.

— Ну, к черту! — бубню себе под нос и бросаюсь за Улей.

В компании веселее и не так жутко. Тороплюсь на голос Сэми, а он то лает, то рычит, словно видит врага. Как назло впереди сплошные кусты. Прорываюсь сквозь них и вижу картину: песик прыгает вокруг дерева, а Ульяна пытается поймать поводок, который скачет невидимый в темноте.

— Макар, помоги! — зовет она.

Вдвоем мы кое-как справляемся с взбесившейся собакой, Седых хватает ее на руки, и мы торопимся обратно. Прогулка помогла привести в порядок гормоны и мысли. Я решаю не форсировать события. Мы будем вместе еще долго, способ сойтись ближе еще найдется. Только одно я все-таки не уступлю. Мы будем спать вместе и точка!

Как только Уля выходит из ванной, я начинаю наступать на нее и теснить к кровати.

— Ты чего? — пугается она.

— Ничего. Пошли спать.

— Не буду.

— Даже слышать этот бред не хочу, — толкаю ее, она валится на спину. — Спать!

Я падаю сверху, но тут же откатываюсь на бок, вдруг руки распускать начнет. Уля отодвигается, я забрасываю на нее ногу, она пытается ее скинуть, забрасываю вторую.

— Да что с тобой происходит? — пыхтит она, пытаясь освободиться.

— Ничего, спи! — перехватываю ее поперек торса.

Черт, и почему я такой большой! Даже вспотел, пока возился со своим громоздким телом. Но Уля дернулась еще пару раз и затихла. Неужели смирилась?

Я, довольный маленькой победой, прислонился к теплому боку. Может, Седых и права: не нужно идти против природы, мужик должен оставаться мужиком, а баба — бабой.

«А если мы еще долго не вернемся в свои тела?» — мелькает последняя мысль, и я погружаюсь в сон, не найдя ответа.

Новый день приносит новые проблемы. Во-первых, мы ничего не знаем об ангеле.

— Звони Инне, — прошу Ульяну после завтрака. — Куда она нашего невинного мальчика спрятала.

— Не отвечает, уже несколько раз набирала ее, — поджимает губы Седых. — Ну, попадется она мне!