Кусок в горло не лезет больше, сам себе аппетит испортил. Возможно, некрасиво было так резко с будущей тёщей разговаривать, но иначе не смог. Сидеть и кивать на её презрительные взгляды мне тоже не хочется.

Спустя минуту тяжёлого молчания Оля встаёт из-за стола, благодарит маму за ужин и зовёт нас всех домой, потому что на улице скоро будет темнеть, а нам очень далеко ехать.

— Матвею нужно выспаться, мам, у него утром тренировка, — говорит Оля, переодевая пацана в чистое, когда Светлана Анатольевна просит не забирать любимого внука так скоро. Вот с ним рядом совершенно другая женщина. Я ещё, естественно, в круг доверия не вхожу.

— Ула, тлениловка! — радуется Матвей, а потом переводит взгляд на меня, позволяя Оле переодеть ему носки. — Ты будешь помогать мне кататься, стобы я не упал? — спрашивает с такой надеждой, что у меня нет возможности ему отказать, и я киваю, несмотря на то, что тренировка у нас завтра вечером, а у них в девять утра, и ехать придется только ради него. Наберу Саве, надеюсь, он не будет против моих вмешательств в учебный процесс. Возможно, пора закрывать эту лавочку. Если что, будем с мелким в торговый центр на каток ходить, не проблема.

— Все, обуваться, бегом! Пока, мам, нам пора ехать, — Оля холодно с мамой общается, а та уже смотрит менее строго, видимо, чувствует обиду дочери.

— До свидания, Светлана Анатольевна, — стараюсь держать улыбку на лице, хотя, если честно, пока не очень хочется. — Спасибо за ужин, все было очень вкусно, — не вру, и, улыбнувшись ей ещё раз, выхожу на улицу, придерживая двери для Оли и Матвея.

Мелкий усаживается в новенькое кресло, и даже этому подарку, который по факту больше подарок спокойствию Оли и моему кошельку, из которого не придется платить лишние штрафы, он радуется. Мне кажется, подари я ему батарейки или пустую коробку, он бы тоже был рад.

Включаю музыку негромко, Оля садится рядом со мной после того, как о чем-то всё-таки говорила с мамой ещё пару минут, и мы уезжаем, слушая рассказы Матвея об очередной пойманной бабочке. Меня уже посвятили в то, что он любит всю живность на свете, но подарить ему кролика Оля почему-то не разрешила. Странно, конечно.

— Антош, — говорит Оля где-то через полчаса дороги. На улице уже смеркается, а Матвей устает от рассказов и только изредка комментирует, что интересного видит в окно. Кроха кладет руку мне на щеку и поглаживает пальцем, и я поворачиваю голову, целуя раскрытую ладонь. Она видит мое настроение, и я не пытаюсь его прятать. Неприятно, конечно, выслушивать все это, и притворяться, что все зашибись, не хочу. Да и зачем? Оля загрузилась похлеще меня на эту тему. — Антош, не слушай её. Она хорошая, но когда показывает характер, то ей можно смело идти работать в паспортный стол. Она отойдет, правда. Главное, что меня мой выбор устраивает полностью, слышишь?

— Все в порядке, Оль. Просто не очень хочу, чтобы из-за меня ты ругалась с матерью.

— Я найду ещё сто поводов, не волнуйся, — хихикает Оля, и, удивляя меня, на глазах Матвея тянется ко мне и чмокает в щеку. Вау. Вот это было действительно неожиданно.

Оля поворачивается назад, что-то начиная говорить Матвею, но тут же замолкает, расплываясь в улыбке.

— Он уснул, — говорит негромко, и я делаю музыку чуть тише. — Устал гоняться за бабочками, видимо.

Смотрю в зеркало и вижу Матвея, удобно развалившегося в кресле. Он смешно жмурится во сне и причмокивает, и я замечаю, с какой любовью на него смотрит Оля.

И как-то хорошо так… Нет вообще никакого страха, что у Оли есть ребенок. Наоборот, он только улыбку приносит, учит меня многому. Странно вообще, что многих мужиков пугает наличие детей у девушек. Точно не этого надо бояться.

Доезжаем мы довольно быстро, хотя на улице уже кромешная темнота. Матвей так и дрыхнет в кресле, явно не собираясь просыпаться до утра. Паркуюсь у дома Оли и вижу, как она идёт к задней двери со стороны, где спит мелкий.

— Что ты делаешь?

— Его нужно отнести в кровать, — шепчет, отстёгивая ремни.

— Оль, ты не намного больше него, — смеюсь, а Оля фыркает. Ну а я что сделаю? Она не только из-за фамилии Кроха. Мелкая же. — Я отнесу, не волнуйся.

Говорю не волнуйся, а сам переживаю жесть как. Кажется, что беру как-то неудобно, вдруг проснется сейчас… Но всё проходит на удивление гладко. Пацан не просыпается, Оля открывает нам все двери и снимает с сына обувь, прежде чем я укладываю его в кровать.

Как только отхожу от Матвея, убедившись, что он всё ещё спит, начинаю дышать. Блин, дети, всё-таки, это круто.

— Спасибо тебе, Антош, — говорит Оля, когда я возвращаюсь в прихожую и натягиваю кроссовки. Вижу, что Оля устала и сама не прочь лечь и уснуть, а остаться пока не могу. Матвей с утра не факт, что будет рад такому повороту событий. Лучше потерпеть ещё немного. Да и грушу дома поколотить все ещё хочется. — За всё спасибо, — шепчет, поднимаясь на носочки и сладко целуя меня. И снова так хорошо… Она когда меня целует, мне на все в мире проблемы плевать, правда. На то, кто там обо мне что думает, на ещё что-то. Просто похер. Есть её губы, остальные неважно.

— Люблю тебя очень, — шепчу признание в губы, радуясь, что всё у нас налаживается.

Но от поцелуя отрывает звук сообщения на телефоне Оли. Она отстраняется, чтобы заглянуть в смартфон, и, округлив глаза в ужасе, читает мне сообщение от бывшего.

— Олечка, ты зря так со мной поступаешь, — читает она дрожащим голосом и кривится, — мои предложения отклонять нельзя, и все, кто это делает, встречаются с большими проблемами, и я совсем скоро тебе их устрою. Жди сову с письмецом, доброй ночи…

Да сука. Ну вот было же так хорошо, ну какого хера…

Оля смотрит на меня с ужасом, и я обнимаю её, успокаивая. Ещё одна проблема на её хрупкие плечи. И кто-то реально считает эту мразь настоящим мужиком?..

С того сообщения пошло два дня, никаких намеков на «сову с письмецом», как выразился Ярослав, за это время не было, и я немного выдохнула, решив, что бывший хотел банально меня запугать.

Мы с Матвеем топаем в спорткомплекс, погода хорошая, малыш попросил прогуляться, и я с удовольствием разделяю с ним эту прогулку с мороженым и болтовней.

Матвей заметно расслабился и со мной, и с Антоном. Видимо, понял, что маму никто не забирает, и что к нему самому относятся очень хорошо. Мне до Антона попадались не самые лучшие мужчины… А может, сама таких выбирала. Антона ведь тоже отталкивала сначала, дура такая, а в итоге вот как хорошо с ним все складывается. Бывший, который был после Ярослава, и… эм… и до Ярослава тоже… В общем, оказался таким же козлом! Строил из себя идеального мужчину, а потом заявил мне, что ему комфортнее, когда Матвей остаётся у моей мамы. «Может, он поживет у нее?», предложил он, а я выгнала его сразу же, ещё и пощечину дала. И, казалось бы, тридцать лет мужчине! А толку?

Антону двадцать два, он носится с Матвеем так, как не носился родной отец никогда. Вот вчера, допустим, он приехал в спорткомплекс утром только ради того, чтобы покататься с ним, как тот и хотел. Савельев, кстати, был не против. Матвей был просто счастлив.

Мы с котёнком заходим и видим Савельева с Антоном, они о чем-то разговаривают, и мы нагло подходим ближе, подслушивая.

— И в общем, я тренирую теперь всех вообще, кроме нашей команды, второго тренера мне не хватает. Колос не хочет, а из команды я, как ему, только тебе доверяю. С верхушкой переговорил, остаётся только твое согласие получить, и добро пожаловать в тренерский штат, Антон Юрьевич, — говорит Савельев с улыбкой, быстро на нас зыркая, но не сдавая. Даже Матвей стоит тихонько, прислушиваясь к разговору. — Ну что?

— Да согласен я, конечно, — отвечает Ковалёв, и я чуть не пищу от счастья и гордости. — Кроха тут работает, чаще видеться будем, да и Матвей в команде, мне нет смысла отказываться. Спасибо за доверие, дружище, — они жмут руки, обнимаются и Артем выдает: