– В твоих влажных снах, разве что.

Молодой человек улыбнулся.

За столом, с двух сторон зажатым двухъярусными койками, сидела Надежда, и перед ней светился ноутбук.

– А я еще думал, брать эту штуку или не брать, – сказал Глеб, быстро окинув взглядом, увешанную детскими рисунками, вымпелами и плакатами, тесную квадратную комнату, рассчитанную, судя по спальным местам, на четырех человек. – И про магнитолу тоже думал, – добавил он, увидев упомянутую технику на полке приоткрытого шкафа.

– А про чайник случайно не думал? А то кулер у нас сломался, и второй месяц его не могут привезти из ремонта. А чайник здесь один и всегда мгновенно выпивается.

Собеседник раздосадовано развел руками, ответив:

– Чего нет, того нет. Зато у меня есть смартфон с хорошей музыкой, дурацким Интернетом и хреновенькой видеокамерой.

– Но воду не кипятит?

– Только если подключить зарядку и положить в стакан.

Скрипнув стулом, Надежда развернулась к двери, выставляя полные круглые колени, и Глеб, невзначай, уставился на них.

– Ты что приперся-то? – поинтересовалась девушка.

– Коврик ищу.

– Тут девочки живут, обломись.

– Я понял… – пробурчал Глеб, подняв виноватые глаза на женское лицо.

– Но ты не вешай голову, бродяга, сейчас найдем, куда тебе приткнуться.

– Пентхаус с кабельным ТВ, баром и джакузи нас устроит вполне! – донесся голос Филиппа из коридора.

– О! Да ты с компанией! – удивилась Надежда, поднимаясь со стула. – Гитара там есть и нарды, слышь!?

– Годится! – раздался ответ.

Глеб втянул себя обратно в коридор и выпустил девушку.

– Соседняя комната тоже женская, – пояснила Надежда, медленно двигаясь вперед. – Там живут Аня и Лена. Причем они всегда спят порознь, так как одна постоянно находится с детишками в корпусе всю ночь.

– Они нас песенками замучили в автобусе до блевоты, – пожаловался Филипп. – Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота, и тому подобные…

– А в твоей комнате, стало быть, обитают все остальные, – предположил Глеб.

– Ну да. Даша, Тома и Кэт.

– Моя Катя?

– Ага, в моей комнате, твоя Катя.

– Ну, признаться, она совсем не моя…

– Так и комната не совсем моя.

– В не совсем твоей комнате, живет совсем не моя Катя.

– И не совсем моя Тамара, – добавил Филипп лишь для того, чтобы прервать этот льющийся фонтан тавтологии, и с подозрением оглядел собеседников. – Что-то нынче девок развелось, заметили? Шесть вожаток на четверых вожаков, и в отрядах похожая ситуация.

– Вожаток? – повторила девушка. – Смешное слово.

– А Филя прав, – подтвердил Глеб. – У меня в отряде перекос почти вдвое.

– У нас десять на восемь, в пользу химер.

– Хох, приложил, вожак… – проворчала девушка, переходя к третьей комнате.

– А сколько всего детей на сегодняшний момент? – поинтересовался Глеб.

– Восемьдесят четыре, если не ошибаюсь. Если восемьдесят сдадим под конец смены, уже нормально.

– Ну и юмор у вас, мадам! – Филипп фыркнул. – А вообще, могли бы легко забить лагерь до сотни. В каждом отряде недобор.

– Все из-за чертовой пандемии, наверное. Еще напуганы некоторые. Плюс последняя смена, не пользующаяся популярностью, впрочем, как и первая.

– Мало рекламы?

– Не знаю, Глеб, но владельцы не экономят, только лагерь, по определенным меркам, еще новый, мало кому известный. И самое главное – он еще в процессе расширения и застройки. За последние пару лет тут и веревочный парк появился, и полигон для лазертага, и тот же пресловутый бассейн в процессе. Я, кстати, что-то рабочих не видела… В третьей смене они были.

– Может, поменяли подрядчика?

– Может, Глеб, может быть. Но мы отвлеклись, – заметила Надежда, открывая дверь. – Вот тут спят мальчики: Тимур с Сашкой. Четвертая комната нежилая, она у нас как столовая, центр совещаний, отдыха и разных дел. Там диван, большой стол, телек и… угадайте?

– Чайник!

– Браво, Глеб! Я уже успела пожалеть, что мне не дали твою группу вместо совсем не твоей Кати. Ты такой сообразительный.

– Признаться, я тоже, – ответил Глеб, слегка покраснев.

Надежда завела новичков в комнату – копию той, где ее застал за ноутбуком Глеб, отличавшуюся лишь классическим беспорядком, который любят устраивать мужчины – и на вопрос о спальных местах, лишь пожала плечами.

– Разберетесь вечером, – сказала она. – Вам еще надо будет белье взять и ключ. Входную дверь мы не запираем, а в дверях комнат внутренние замки. Кто выходит последним, тот обязан запирать дверь!

– От детишек? – спросил Филипп.

Надежда подняла руку, будто задумавшись о чем-то, и с взмахом ее опустила.

– И от них тоже, – добавила она. – Комната, как вы сейчас убедились, открыта, и кто-то получит сегодня по шее. Я даже знаю кто. Сашка вряд ли мог забыть, значит, Тимур.

– Нам ключи еще не выдали, помочь нечем, – открестился Филипп.

– Бросайте шмотки и не бойтесь. Никто их не возьмет.

Оставив вещи в комнате, молодые люди поблагодарили Надежду и разошлись по отрядам. Глеб застал часть своих воспитанников у коттеджа.

– А где Екатерина… как ее там… Валерьевна? – с ходу поинтересовался он у воркующих на крылечке голубиц.

– Владимировна! – хором поправили девочки.

«Да без разницы», – чуть не сорвалось с языка, но молодой человек сдержался, дав им секунду для ответа.

– Наверху, – подсказала Варвара.

– Отжимает, как гопница, трубы, – добавила Софья, заставив Глеба улыбнуться.

Он прошел через холл к лестнице, увидев спускавшуюся навстречу вожатую с пластиковым пакетом в руках.

– Ты так долго искал общежитие, что даже выспаться по пути успел? – начала она.

– Да не цепляйся, мчался со всех ног! – громко парировал Глеб, вспоминая гибкую и сговорчивую Надежду, словно в противовес «совсем не своей» стерве. – Тут без тебя все мысли в кучу в боязни ляпнуть что-нибудь сгоряча, так еще я должен отражать твои нападки! Если хочешь продолжать в таком духе, идем сразу к Максу просить перевод, пока детишки к нам не привыкли.

Екатерина оторопела, приостановившись и хлопая своими полуазиатскими глазами.

– С чего ты взял? – с трудом выплюнула она, таращась с изумлением на напарника и пытаясь понять, кого он встретил в вожатской общаге и кто его в подобном ключе накрутил.

– А ты разве не замечаешь, как со мной разговариваешь?

– Нет, просвети-ка…

– Как наставница! Да, ты старше, да, ты имеешь опыт, и я стараюсь тебя слушать и учиться, но зачем каждый раз это выпячивать, да еще при детях? Ведь здесь мы с тобой на абсолютно равных условиях и получим одинаковую зарплату. Зачем ты палку гнешь?

– Ничего я не гну. Это мой обыкновенный характер, и я виду себя совершенно естественно, как привыкла, как вела себя все прошедшие смены. Конец июня отработала с парнем, июль с девушкой, и не было проблем никогда и не с кем, но ты вдруг яйцами решил позвенеть в первый же день… Может, в тебе проблема, а? Я же тебя не знаю, как и ты меня, поработаем пару дней, пообвыкнем, подружимся… Чего взбеленился-то?

Тон, которым отвечала Екатерина, оказался мягким и утешительным. Глеб почувствовал неловкость и, выдохнув, опустился на подлокотник кресла.

– Извини, – буркнул он, когда девушка вышла в холл. – Нервы сдали.

– Уже!? – с улыбкой ответила напарница. – Это антирекорд! Что же с тобой будет под конец смены?

Молодой человек пожал плечами и спросил:

– Что там по плану?

– Сегодня ничего конкретного устраивать не будем, пусть адаптируются после города. А ты возьми себя в руки и помни – ты вожатый, на тебя возложена ответственность за детей и, чтобы не случилось, ты должен оставаться спокойным, трезво мыслить и принимать взвешенные решения без права на ошибку! – Екатерина закатила глаза. – Гм, опять я тебя воспитываю…

Глеб помотал головой, выжав ответную, но грустную улыбку.

– Тогда соберись, тряпка! – шутливо добавила напарница, ударив его легонько кулаком в грудь. Готов?