— А пойдемте к нам? — проговорил Вова, подойдя к девушке, вместо того, чтобы идти домой. — Вас мамка на блины звала, — добавил он, чтобы придать веса своему приглашению.
— Да? — удивилась Алена.
— Да, — соврал мальчик, не моргнув глазом. — Она так и сказала: «Встретишь тетю Алену на остановке, веди к нам».
— Спасибо, Вовка! — от души поблагодарила девушка и посеменила следом за провожатым.
Глава 31
Маша встретила гостью с тревогой в глазах, но при детях не стала ни о чём расспрашивать, а лишь усадила ту за стол, предварительно укутав в теплый пуховый платок и дав шерстяные носки, и накормила блинами.
Вокруг царила уютная атмосфера, ребята смущенно улыбались Алене, наперебой предлагая то сметану, то малиновое варенье. Ласковая кошка тут же устроилась на её коленях, и девушка почувствовала, что стала оттаивать не только телом, но и душой.
Но стоило только мальчишкам уйти в детскую, споря о том, какой мультфильм они будут смотреть, как хозяйка взволнованно спросила:
— Неужели выгнал?
— Нет! Что ты! — попыталась улыбнуться Алена, а потом бросила эту пустую затею — изображать, что всё в порядке, и она всего лишь вышла на вечернюю прогулку. — Мы поссорились… Слово за слово, и Матвей сказал, что я слишком много на себя беру в его доме, ведь фактически там никто…
— Это он из-за нас, — помрачнела Маша. — Чуяло мое сердце, не нужно было нас на чай звать… Недаром же он сына в школу не пускает, да и не водится ни с кем…
— Вы тут не при чем! Да, ваше присутствие стало поводом для ссоры, но проблема глубже. Это все тараканы в его голове! Его надуманные страхи!
Маша подлила в чашку гостье кипятка и присела чуть ближе.
— Его понять можно, — задумчиво проговорила женщина. — Но что теперь-то? — добавила она робко.
— Ой, знала бы я ответ на этот вопрос…
И подруги замолчали. Алена поглаживала дремлющую кошку, прислушиваясь к работающему внутри неё мурчащему моторчику, поглядывала на часы, что висели на стене напротив, и прихлебывала чай.
— Ну, а у тебя-то самой что к Матвею? Или ты теперь из-за задетой гордости и не заговоришь с ним?
— Машка, да какая гордость? — проговорила Алена, и на её глазах тут же навернулись слёзы. — Я уже не знаю, как мне без них… Душа болит, ком стоит в груди…
— Ну так и скажи ему! Два взрослых человека, а не можете поговорить прямо и всё выяснить! — строго сказала Маша и встала из-за стола. — Но пока, — продолжила она, — тебе нужно взбодриться! Пойдем-ка, дорогуша, в баньку!
— В баню?
— Да, я протопить успела! Первый дух!
Матвей от волнения не находил себе места, звонил Алене, но она не брала трубку. Сначала он решил, что девушка его игнорирует, но оказалось, что её телефон остался дома. Как и сумка, и даже шарф. И мужчина принялся корить себя ещё сильнее: он так сильно обидел её, что Алена просто сбежала. В конце концов, не выдержал, собрался и отправился на её поиски. Он прошелся до площади, затем к зданию конторы, которая встретила его темными пустыми окнами, прежде чем понял, что, скорее всего, Алена отправилась к Маше. Значит, и ему туда.
Сидя на деревянной скамейке, вдыхая аромат распаренных березовых веников, Алена ощущала, как напряжение покидает её тело, настроение поднимается, а в душе зарождается надежда. Рядом сидела распаренная румяная Маша и что-то щебетала о своем.
— Давай ещё поддам, — проговорила она и тут же плеснула заранее заготовленной водой из металлического ковша на раскаленные камни.
Те зашипели с возмущением, рождая облака белесого, словно парное молоко, пара, и в помещении сразу стало заметно жарче.
— Ох, — выдохнула хозяйка, — как я это люблю!
Алена даже не успела возразить. В первое мгновение ей показалось, что легкие обожгло живым огнем, но вот тело привыкло к горячему воздуху, и дышать стало легче. Струйки пота сбегали по лицу, застилая глаза, и она потянулась к прохладной воде, чтобы умыться.
— Ты в следующий раз предупреждай заранее, — пожаловалась она.
— Это только начало, — усмехнулась Маша. — Давай-ка, полезай на полОк. Будем выбивать из тебя все сомнения и страхи!
Женщина поднялась, перехватила с гвоздя на стене шапку с длинными ушами и рукавицы, а затем, облачившись в такую защиту, вытащила из таза внушительный веник.
Алена смотрела на эти приготовления с каким-то затаенным страхом и трепетом одновременно.
— Будет слишком жарко, говори, а то я и увлечься могу, — пошутила Маша. — А как попарю, ты через вторую дверь в предбаннике выйди в огород, снежком разотрись. И для тела, и для души полезно.
Девушка только кивала.
— Ну, давай!
Алена устроилась поудобнее, подложив сложенные руки под голову, Маша растерла её веничком, и понеслась!
Хлесткие удары один за другим обрушивались на спину, ягодицы и ноги, и девушке показалось, что все её кости превратились в желе.
— Ммм, как хорошо, — постанывала она, а Маша старалась, не жалея сил, время от времени поливая камни водой, чтобы поддать жара.
Минут через пятнадцать Алена запросила пощады.
— Всё, Машуля, не могу больше, умираю… — прокричала она и едва живая сползла на скамейку, а затем на прохладный пол, по которому хотелось растечься лужицей.
— Нет, нет, дорогая, на улицу! — запротестовала Маша.
Она легко подхватила едва стоящую на ногах Алену, вывела её из парилки и, отворив дверь, за которой притаилась специально подготовленная гора снега, вытолкнула её наружу и тут же скрылась из вида, чтобы приготовить для подруги халат, в который можно было бы завернуться.
Падение было недолгим, и вот девушка оказалась погребена под полутораметровым слоем снежного покрывала. Если еще пару мгновений назад Алене казалось, что холодный снег — это именно то, нужно её разомлевшему телу, то сейчас, ощутив, как сотни тонких ледяных иголок впились в её кожу, она закричала во всё горло.
— А-а-а, мамочки, помогите!
С завидной скоростью, словно пробка от шампанского, она выскочила из сугроба наружу и как заяц, прыжками, принялась прокладывать себе дорогу к бане, каждый раз взвизгивая, если теряя равновесие, приземлялась попой в снег.
Она уже почти добралась до заветной двери, когда из-за угла неосвещенной части старенькой бани на неё выскочила огромная темная фигура, и девушка, дернувшись от неожиданности, снова плюхнулась в снег, а затем истерично закричала, прикрывая грудь и остальные стратегически важные места ладонями.
Матвей вытянул вперед руку, намереваясь успокоить перепуганную Алену, спасать которую в очередной раз бежал словно лось к водопою, перепрыгивая через метровый забор, как только услышал её крик, но вдруг получил удар чем-то металлическим по затылку и, закатив глаза, упал в снег.
Маша стояла над поверженным Матвеем и переводила недоумевающий взгляд с его безмятежного лица на свой металлический ковшик — орудие самообороны. Алена на корточках подползла к распростертой фигуре. В этот момент из-за облаков показалась серебристая луна, прокладывая дорожку света по заснеженному полю. Девушка уже не замечала ни холода, ни резких порывов ветра.
— Матвей, — выдохнула она, узнав любимого, который сегодня почему-то был одет по-другому: вместо привычной шапки-ушанки — спортивная, вместо пуховика — мешковатая дубленка, делавшая его широкие плечи ещё массивнее.
— Ты его пригласила? — уточнила Маша, и получила отрицательный ответ. — Значит, будем считать, что его настигла карма. Ладно, давай его в баню занесем. Сейчас очухается, у него голова крепкая, — добавила она, и бросила ещё один взгляд на свой ковшик, словно примеряясь к его весу. Добротный такой ковшик, советский.
Девушки, пыхтя, перехватили крепкое тело: Маша уверенно взялась за плечи, Алена кое-как — за его ноги, сгибаясь и виляя из стороны в сторону под их тяжестью.
— Дыши потише, а то как астматик во время прелюдии! — проворчала Маша. — Мои соседи наверняка твои крики слышали. Сейчас может уже вдоль забора стоят, в щели подглядывают. Если увидят, как две голые бабы одетого мужика в баню тащат, опять скажут, что Машка — озабоченная… Мужиков-то у меня было ого-го! Целых два!
