— Эй, — крикнула она сердито, — сейчас не время играть в снежки! А ну прекрати сейчас же!

— Ты зачем мою маму обидела? — крикнула в ответ Вова и запустил очередной снаряд, который всё же пролетел мимо своей цели.

— Ты ещё маленький, ты многого не понимаешь, — девушка привстала и принялась отряхиваться, искоса поглядывая на мальчика, который успел запыхаться.

— Я уже не маленький, я теперь глава семьи вместо папки, и я буду её защищать! Зачем ты приехала? Мамка ещё никогда так не плакала! — и ребенок снова метнул в Алену снежный ком, который коварно припрятал в своей ладони.

Не ожидавшая нового нападения Алена не успела увернуться, и снежок пролетел совсем близко от её лица, оцарапав щеку.

— Ах, ты! — крикнула девушка сердито, бросила на землю бумаги, прижала их ногой, затем схватила горсть снега и запустила её в хулигана. На стороне юркого мальчишки было преимущество, он подбирался всё ближе, его броски становились точнее, а удары комьев снега ощутимее.

За этой возней Алена не расслышала шум подъехавшей машины. Но вот окно со стороны водительского места приоткрылось, и из него показалась косматая голова Михалыча.

— Эй, Вовка, шельмец! Что это ты делаешь? Что это за игры такие? — крикнул он, чем тут же привлек к себе внимание. — А ну как мать узнает? Задаст тебе жару!

Алена на миг растерялась, а потом, крикнув короткое: «Спасибо!», схватила документы и побежала в сторону дома Матвея, надеясь, что мальчик не последует за ней.

Ворвавшись в дом, уставшая девушка так и сползла по закрытой двери, пытаясь отдышаться. Легкие горели огнем, скула болела, пальцы на руках заледенели. На звук захлопнувшейся двери из прихожей тут же вышел Матвей. Увидев растрепанную, раскрасневшуюся Алену, он взволнованно проговорил:

— Что с тобой случилось? — а затем присел рядом, взял озябшие ладошки в свои и принялся отогревать их теплым дыханием. — Ледяная совсем, — проворчал он недовольно. — Пойдем скорее внутрь, тебе нужен горячий чай.

— Да, хорошо бы, — согласилась Алена и медленно поднялась. Мужчина тут же стянул с неё заснеженную одежду и, приобняв за плечи, повел за собой.

— А что это за бумаги? — спросил он, бросив взгляд через плечо на стопку документов, веером рассыпавшуюся возле обувной полки.

— Ой, не потерялись бы, — переполошилась девушка и уже собралась вернуться за ними, как Матвей её остановил.

— Не волнуйся, я приберу их, отнесу в гостиную. Пойдем внутрь.

— Так что случилось? — снова спросил мужчина, как только усадил гостью за стол и придвинул к ней чашку ароматного облепихового чая.

— Нет, ничего плохого, если ты об этом.

Алена решила не втягивать Матвея в свои проблемы: как-нибудь разберется, а про мальчика говорить так и совсем не стоило — ребенок просто не справился со своими эмоциями, с кем не бывает, рассудила она.

— Твой вид говорит об обратном, и ты была очень взволнована, даже напугана, — возразил мужчина и нахмурился.

Мысль о том, что Алена не доверяет ему, кольнула обидой где-то внутри. Неужели она сомневается в том, что он может помочь ей?

— Это всё метель, — соврала девушка. — Боялась заблудиться… Вот и спешила, бежала домой по сугробам.

Матвей не стал больше задавать лишних вопросов, лишь, сложив руки на груди, уставился в окно.

— А как прошел твой день? — спросила девушка, чтобы разрядить обстановку, и сделала первый глоток.

По горлу тут же прокатилось приятное тепло, а с ним пришло и некоторое успокоение. Мысли сделались ленивыми, тревога улеглась. Ладони согрелись о поверхность пузатой чашки, и, слушая уже такой родной, бархатистый голос Матвея, который рассказывал о проделанной сегодня работе на производстве, Алена поняла, что начинает зевать.

— Э-э, так не пойдет, — вдруг проворчал мужчина. — Ты же сегодня без обеда осталась! Поужинать нужно обязательно! Не засыпай!

С этими словами он принялся греметь посудой и заглядывать в кастрюли, что ждали своей очереди на плите. И Алене вдруг стало так хорошо, так радостно на душе.

— Спасибо тебе, — проговорила она, — обо мне так никто и никогда не заботился…

— Да, брось, это же мелочь… Да и мне приятно поухаживать за тобой, — смутился Матвей, а девушка улыбнулась ещё шире.

Она поднялась из-за стола и плавной походкой подошла к мужчине, подмечая, каким взглядом он окинул её фигуру, облаченную в белую рубашку мужского типа и черные зауженные брюки.

— Я скучала, — шепнула она и, обняв Матвея за торс, прижалась к нему всем телом, прислушиваясь к гулким ударам сердца.

— Я тоже, — ответил он и пристроил свой колючий подбородок на её макушке.

— Как прошла ваша тренировка с Ильей? — спросила Алена, и мужчина проворчал:

— У него всё утро рот не закрывался, про нас расспрашивал, что да как…

Девушка не сразу осознала, что и сама затаила дыхание, ожидая услышать от Матвея тот ответ, что он дал сыну. Эти вопросы и ей не давали покоя. «Попроси меня остаться!» — взмолилась она мысленно, стараясь внушить эту простую мысль и мужчине, а Матвей продолжал болтать веселым голосом, с ноткой напускного недовольства, и только одному богу было известно, чего стоило ему говорить таким непринужденным тоном и не выдать смятения, царившего в душе.

Он считал, что сделал первый шаг, открыл свою душу, рискнул, впустив Алену в их с сыном жизнь, и теперь ждал от девушки хоть малейшего знака, намека на то, что для неё всё так же серьезно, что речь не идет о простой интрижке. Он не хотел торопиться, давить на неё, выпытывать о планах, а уж тем более просить, опасаясь, что она может из простого чувства жалости согласиться остаться с ними, что для неё, молодой, умной, красивой женщины, привыкшей к богатой на события жизни в столице, было бы наихудшим вариантом.

Матвей поднес свою руку к волосам Алены и начал медленно их поглаживать, рождая внутри толпы мурашек. Помассировал основание шеи, прошелся по позвоночнику, и девушка не смогла сдержать стон удовольствия.

— Как же хорошо, — промурлыкала она. — Сегодня весь день просидела в позе зародыша на покосившемся стуле, согнувшись над горой бумаги, чтобы хоть что-то рассмотреть в полумраке сторожки.

— Какой сторожки? — тут же отозвался Матвей. Он обхватил пальцами девичий подбородок и приподнял выше. Морозный румянец на щеках согревшейся девушки уже спал, и теперь след от снежка на скуле был заметен гораздо отчетливее.

— А это ещё что такое? — мужчина стал внимательнее осматривать лицо Алены, а та лишь смущенно потупила глаза.

— Один мальчишка забросал меня снежками, — проговорила девушка, усмехнувшись над тем, как странно прозвучала её жалоба. — Но давай об этом потом поговорим, после ужина. Идет? — тут же добавила она.

Если Матвей и не был согласен с таким планом, он решил промолчать.

Через десять минут был накрыт стол, приехал Илья и, устроившись на привычном месте, принялся болтать про свои занятия английским. Он то и дело украдкой поглядывал на Матвея и Алену и ждал какого-нибудь знака в подтверждение своих надежд и догадок. Но девушка была рассеянной, редко улыбалась, задавала вопросы невпопад, и Матвей не на шутку встревожился.

После ужина и мытья посуды троица разбрелась по своим делам: Алена разместилась в гостиной и принялась перечитывать документы, ломая голову над тем, как выпутать Машу из непростой ситуации, а Матвей, проверив у сына домашнее задание, приготовил для него ванную.

Девушка даже не заметила, как задремала с очередной бумажкой в руке, и проснулась лишь от того, что почувствовала, как её подхватили на руки и куда-то несут.

— Ммм… Что такое? — проворчала она сквозь сон недовольно.

— Тшш, — прошептал Матвей, — спи. Всё хорошо.

Бережно устроив свою ношу на кровати, он стянул с неё одежду и укрыл одеялом, а затем забрался на свою половину и притянул девушку ближе к себе. С недавних пор он сделал для себя важное открытие: с Аленой ему спалось намного лучше.