С этими словами, мужчина вышел из ванной, а Алена принялась отмывать от краски руки, задумчиво глядя на цветные стройки воды, что сбегали по раковине с её пальцев.

Стол уже был заставлен тарелками с окрошкой, горячей картошкой и мясом, над которыми поднимался ароматный пар, даже чайник успел два раза закипеть, а мужчины так ещё и не появились на кухне. И всё же Алена терпеливо ждала, понимая, что сейчас не время вмешиваться в их серьезный разговор. У самой на душе было очень тоскливо, но она очень старалась храбриться и ничем не выдать своё состояние.

Но вот послышались приглушенные голоса, а затем на пороге появился Илья с покрасневшими от слез глазами. Он шмыгал носом и стыдливо прятал свой взгляд. Да, непростой день выдался у мальчика. Следом за ним шел Матвей. Его лицо посветлело, ушла глубокая складка между бровей, спина была прямой, а сам мужчина как будто выше ростом.

— Ну, наконец-то! — с натянутой улыбкой воскликнула Алена, пытаясь разрядить обстановку. — Чуть дождалась вас! Уже хотела сама всю окрошку слопать!

— В общем мы и не против, — как-то воодушевленно согласился Матвей. — Ты не стесняйся, ешь сколько влезет! Правда, Илья?

И мальчик заговорщически улыбнулся отцу.

— Это я сегодня на ужин у Алены ещё и картошку с мясом попросил, — проговорил он, кивнув на полные тарелки на столе.

— А вот за это спасибо сын, удружил, — проговорил Матвей, уселся на своё место и придвинул к себе самую большую порцию, быстро заработав ложкой. — Какая вкуснотища!

— А окрошка? — удивленно проговорила Алена. — У меня её пятилитровая кастрюля!

— Пап, может сознаемся? — пристыженно спросил мальчик.

— Сознаемся, — угукнул мужчина с набитым ртом. — Ален, так уж вышло, что мы с Ильей… — в этот момент Матвей заметил взволнованный взгляд девушки, который та переводила с отца на сына и судя по всему ожидала услышать что-то страшное, — любим окрошку на квасе… — закончил он.

Ночью, лежа на диване в гостиной, Алена никак не могла сомкнуть глаз. Какое-то терзающее чувство поселилось внутри, не давая покоя. Она должна узнать, что за трагедия произошла в жизни Матвея, узнать больше о его жене… Вдруг у них могло бы… Вдруг у неё есть шанс? Может со временем… Быстро поднявшись и накинув халат, девушка вышла из комнаты и направилась в спальню к Матвею.

Медленно идя по длинному коридору, она слышала как собственное сердце грохочет в ушах, а от волнения дрожат колени, но Алёна всё же двигалась вперед. Подошла к плотно закрытой двери, перевела дыхание и приоткрыла её.

Ладную фигура хозяина комнаты она заметила сразу: мужчина лежал на кровати поверх покрывала с заложенными за голову руками и смотрел в потолок. Услышав шорох, он повернулся к гостье и проговорил хрипловатым голосом:

— Что-то случилось?

Алена мышкой прошмыгнула в комнату и прикрыла за собой дверь.

— Да, — кивнула она головой, чувствуя себя крайне неловко. — Точнее ничего не случилось… Просто я хотела поговорить…

— О Кате?

— Да…

Алена робко приблизилась к кровати и так и застыла, глядя на профиль мужчины, который снова уставился в потолок.

— Я никогда не теряла близких людей, поэтому могу только догадываться о том, как тяжело тебе говорить о смерти любимой женщины… Не подумай, что для меня это пустое любопытство… Хотя я и сама ещё не знаю, как назвать то чувство, что подтолкнуло меня прийти за ответами… Если ты прогонишь меня, если тебя тяжело вспоминать о ней, я пойму…

— Катя не умерла, — вдруг прервал слова девушки голос Матвея. — В той аварии пострадал только Илья… И не нужно говорить о ней с придыханием, как о какой-то святой…

— К-как? — выдохнула Алена, почти заикаясь, и тут же плюхнулась на край кровати, почувствовав, что ноги её больше не держат.

Девушка непроизвольно огляделась по сторонам, словно бывшая Матвея могла в любой момент выскочить из шкафа или другого укромного уголка, подтверждая слова мужчины.

Матвей поднялся, сел и, уперев согнутые локти в колени, понуро повесил голову.

— Илья знает?

— Нет. Он, как и все, думает, что Катя погибла. Для него так лучше…

— Где она теперь?

— В Москве… — с горькой усмешкой бросил Матвей. — Где же ей ещё быть?

Алена молчала, ожидая, когда мужчина продолжит свой рассказ.

— Говорит, что не может смотреть на него в инвалидном кресле, знать, что сломала жизнь своему ребенку… Это отравляет её, вгоняет в депрессию… Но ведь прошлого не вернуть, нужно смотреть вперед и как-то жить дальше… — Матвей перекривлял интонацию жены. — Вот она и живет…

— А вы? — зачем-то спросила девушка.

— А мы — семья! — с отчаяньем крикнул Матвей. — Я никогда не брошу сына! Буду его ногами и руками, если нужно! Но никогда не брошу! — он подскочил и стал расхаживать по комнате, время от времени проводя по взъерошенным волосам огромной пятерней.

— Вы из-за неё переехали?

— Нет, — слишком резко бросил мужчина, не контролируя взыгравшие нервы. — Извини. Нет, не только… Хотя, конечно, меньше всего мне хотелось встречаться с ней или всё время опасаться того, что с ней может столкнуться Илья… А эта сука еще названивала первое время, денег просила… Одним художеством не проживешь… Да и были бы картины! Так! Мазня! Илья в сто раз талантливее!

Матвей даже не заметил, что стал перескакивать с одного на другое, говорить эмоционально и как-то путанно, но Алена его не перебивала.

— И зачем она спрашивается поперлась тогда к своим подругам? Зачем потащила Илью? Эти курицы выпили шампанское… и моя жена-идиотка села за руль, но не справилась с управлением, машину занесло, она врезалась в дерево… Илья был не пристегнут… И ей ничего! Ты понимаешь? Ничего! Пару царапин! Вот скажи мне после этого, есть ли бог на свете?

Алена поднялась и обняла со спины Матвея, который каменным изваянием застыл у окна, не прикрытого портьерой.

— Ты бы только видела его… там в реанимации… — продолжал мужчина надтреснутым голосом. — Эти трубки. И он белее, чем мел. А эта сука ходила за дверью и выла, что её жизнь кончена, что ей не по силам такое бремя… А в один день просто собрала вещи и свалила.

— Мне так жаль, — прошептала девушка.

— Я ещё первое время как дурак звонил, умолял… Но теперь я понимаю, что сам во всём виноват… — закончил мужчина.

— Не говори так! Ну в чем? В чем ты виноват?

— Катя с самого начала не хотела детей, говорила, что не создана для этого… — пояснил он. — А я просто не мог понять, ну как без них? Для чего тогда жить? Для кого стараться? И что это за семья такая? Решил, что она дурИт просто, молодая…

Всё это время Алена поглаживала мужчину по широкому плечу, выражая этим ему свою поддержку.

— А когда мне тридцать стукнуло, она случайно забеременела. Это потом я узнал, что случайно, что она тщательно за всем следила и предохранялась, — Матвей перевел дыхание. — Собралась аборт сделать, я наорал на неё и запретил… Сказал, что если только вздумает, тут же разведусь и оставлю её без копейки… И вот, что вышло…

— Ты подарил сыну жизнь, — робко проговорила девушка.

— Какую жизнь, Алена? — с горечью бросил мужчина, повернувшись к ней лицом. — Разве это жизнь? Да ты посмотри на него! Шансы, что он встанет, мизерные…

— Не смей говорить так, словно твой сын сирота с Казанского вокзала! — рассердилась девушка и тут же ткнула кулачком в каменное предплечье. — Иногда бывает и так… Но это жизнь! И благодаря тебе она у него есть! Он счастлив, поверь… Я это сразу почувствовала!

— Иди сюда, — Матвей сгреб Алену в охапку. — И откуда ты такая взялась на мою голову… Приехала, душу разбередила… Уму разуму учишь…. И где только раньше была?

— Где была, там уже нет, — её голос звучал глухо, так тесно девушка прижалась к мужчине, почти уткнувшись в ямку на его шее, вдыхая едва ощутимый сандаловый запах и игнорируя покалывание густой бороды. Её сердце было переполнено разными эмоциями, а пальцы подрагивали от пережитого волнения.