Словно предвидя, что гостье потребуется время, чтобы осознать и уложить в голове увиденное, а главное справиться со своими эмоциями, которые так и застыли в её напряженной позе и глазах, Матвей выступил вперед, закрывая крепкой спиной сына, и весьма недружелюбно спросил:

— Как спалось? Может хотите умыться перед завтраком?

Он замер, натянутый как стрела, готовый испепелить девушку сердитым взглядом.

— Я… — начала неуверенно Алена, ощущая настроение хозяина дома, но до конца не понимая причину такого явного негатива.

— Я вас провожу, — мужчина бесцеремонно перехватил гостью за руку и потянул к двери в другом конце коридора. Девушка почти бежала, едва поспевая за решительными мужскими шагами.

Втолкнув её в помещение и закрыв дверь, Матвей заговорил строгим тоном:

— Возьмите себя в руки! Не смейте смотреть на моего сына как на сироту-инвалида на Казанском вокзале! Он пострадал в ДТП. Это всё, что вам нужно знать. Я не потерплю никаких расспросов и комментариев по этому поводу. Вам ясно?

Он даже не заметил, что до сих пор сжимает локоть девушки и с каждым новым словом почти впивается пальцами в её нежную кожу. Непонятная злость взыграла в нём. И на Алену, и на ситуацию в целом, и на те, чувства, что гостья будила в нём, хоть для этого и не было ни одной разумной причины. Злость, граничащая с бессилием.

Алена стояла так близко. Взволнованная, обескураженная, с застывшим в глазах чувством сожаления. Её тонкий женственный аромат проникал в его легкие, сбивая с толку, заставляя мысли путаться, а глаза метаться от одной черты её прекрасного лица к другой. Матвей задержал дыхание. Что на него нашло?

Девушка так и не поняла, чем заслужила такую агрессию, что именно сделала неправильно, но всё же догадалась, что за злыми словами её благодетель прячет прежде всего свою боль и смятение. И Алена очень ему сочувствовала. Им обоим.

— Да, я поняла. Я не доставлю проблем, — кротко проговорила она, заметив, как из тела мужчины медленно уходит напряжение. Вопрос о матери мальчика, который сам собой возник в её голове, так и остался незаданным. — Спасибо вам за гостеприимство.

Матвей ослабил свой захват, растер девичьи руки, словно извиняясь за проявленную грубость, и отступил чуть в сторону, а затем повернулся к Алене спиной, уперев ладони в края широкой раковины, и понуро повесил голову. В этот момент он выглядел усталым и сломленным.

Алена словно кожей ощущала его раскаяние и неловкость за недавнее поведение, поэтому быстро протиснулась к крану, чтобы поскорее умыться и покинуть комнату, но от чего-то в последний момент её рука сама собой взметнулась к его плечу и нежно погладила напряженные мышцы. Раз. Другой. Матвей был будто каменный.

Почувствовав это прикосновение, мужчина снова непроизвольно задержал дыхание, ощущая как на него нисходит умиротворение и долгожданный покой. Он так давно не чувствовал чьей-то поддержки, так устал быть один, противостоять всему миру… Эта короткая ласка доставила ему странное удовольствие. Оно не имело ничего общего с плотским желанием, скорее с потребностью души в тепле и сочувствии. И ему тут же захотелось схватить Алёну в охапку, прижать к себе, уткнуться в её взлохмаченные волосы, чтобы вдохнуть их будоражащий аромат. Но вот девушка бросила мимолетный взгляд в зеркало и громко рассмеялась, разрушая волшебство этого момента.

— У вас, должно быть, стальные нервы… — смеялась она. — Вы только посмотрите на это! — её рука указывала на отражение: лохматые пряди светлых волос, которым для приличного вида всегда был нужен особо тщательный уход, подтеки туши под глазами, сейчас блестящими от искорок смеха, слегка потрескавшиеся губы. — Как вы могли оставаться серьезным всё это время, глядя на меня, и даже ни разу не улыбнуться?

Матвей перевел на неё пристальный потемневший взгляд, и этот взгляд, пригвоздивший её к месту словно булавка бабочку, сказал больше, чем любые слова. Алена чувствовала как увязает в их глубине, и ей тоже вдруг расхотелось смеяться. Казалось, что даже воздух вокруг сделался жарче и плотнее как перед грозой. Непроизвольно девушка облизала чуть суховатые губы, и Матвей рвано выдохнул, а затем прикрыл глаза.

— Извините меня… Я не должен был срываться… Я подожду снаружи, — наконец, проговорил он и быстро скрылся за дверью.

Оставшись одна, Алена тут же открыла кран с холодной водой и принялась плескать её на горящие щеки, ощущая как капелька пота, выступившая в ложбинке груди под действием манящих синих глаз, медленно скатывается по коже. Соски предательски затвердели, оттягивая мягкую ткань водолазки и кружевного белья. Стоило ей только прикрыть веки, как в голове тут же всплывало лицо Матвея.

— Наваждение какое-то! Я его знаю меньше суток! — прошептала Алена.

До этого момента единственным мужчиной в её жизни был Никита. Они познакомились, когда девушка, ещё студентка магистратуры, проходила преддипломную практику в его банке. Баринов сразу заметил красивую практикантку, которую периодически встречал в разных уголках большого офиса, где она добросовестно выполняла порученные задания. Началась долгая осада. В первое время Алена сторонилась Никиту, он ей казался слишком взрослым и серьезным мужчиной, слишком властным, но постепенно всё же сдалась на его милость, подкупленная оказываемым вниманием и красивыми речами. Любовь не пришла к ней внезапно, а скорее зародилась в душе постепенно и со временем окрепла. И всё же даже рядом с ним девушка не чувствовала такой тяги, такого магнетизма, такой потребности прикоснуться… Матвей словно пробудил в ней что-то, затронул какую-то невидимую струну в её душе, вибрация которой всколыхнула всё внутри.

— У него просто повышенный уровень серотонина… и андростерона… или и то, и другое… вот и весь секрет, — проговорила она.

Алена вышла через пару минут, с лицом ещё влажным от водных процедур, и с наигранным энтузиазмом проговорила:

— Я готова! И страшно голодна! Пойдем?

Они шли из ванной в неловком молчании. Но стоило только девушке снова войти на кухню, как она улыбнулась и направилась к мальчику, который играл с телефоном.

— Привет! Пора нам уже познакомиться. Я Алена, недавняя знакомая твоего отца. Можешь называть меня просто по имени.

— А я — Илья, — ответил мальчик, пожимая протянутую руку — жест, который он явно оценил — и широко улыбаясь. Гаджет тут же был отложен в сторону, и он с любопытством стал рассматривать незнакомку.

— Присаживайся, — он кивнул на соседний стул, — на правах гостьи ты освобождена от необходимости помогать накрывать стол.

— Спасибо, — легко согласилась девушка, решив не навязывать помощь в доме, где царят своя особая атмосфера и правила.

Всё это время Матвей, застыв в неловкой позе у микроволновки с тарелками в руках, напряженно вслушивался в разговор. Сначала он хотел вмешаться и запретить сыну так панибратски обращаться к девушке, которая почти годилась ему в матери, но потом рассудил, что раз уж она скоро исчезнет из их жизни, то не стоит сейчас включать режим «правильного» отца.

Пока еда разогревалась, хозяин дома приготовил бутерброды и заварил свежий чай, продолжая прислушиваться к болтовне сына.

— Раньше папа никогда не приводил в дом своих знакомых женщин, — щебетал беспечно мальчуган. — Иногда к нам приходит Лариса Константиновна, но она работает у папы бухгалтером, так что это не считается.

— Понятно, — кивнула Алена.

— К тому же такие красивые женщины не бывают простыми знакомыми, — с заговорщической улыбкой поделился наблюдением Илья. — Да и зачем бы тогда отец стал закрываться с тобой в ванной?

— Илья, что за разговоры? — строго вклинился Матвей, которому не понравилось направление мыслей сына.

Эти неосторожные слова только подогревали глупую надежду, что зародилась где-то внутри. «А вдруг…» — пульсировало в голове мужчины. Алена так легко и естественно вписалась в царящую вокруг обстановку, завоевала симпатию мальчика… И вид девушки в его доме, за его столом заставлял эти слова звучать всё громче. «А вдруг». Такое короткое слово, но сколько в нем света, надежды и ожиданий, сколько страха, отчаяния и сомнений…