Холодный ветер сметал на пути всё, что было расстелено под нашими ногами. Джеймс, тяжело дыша, склонился надо мной, изучающе вглядываясь в моё лицо.

— Оказывается, можно повзрослеть за одну ночь. И ничего уже не будет, как прежде. — мой шепот был похож на молитву. Я смотрела на Джеймса с такой надеждой, словно онмог повернуть время вспять и заставить забыть меня обо всём плохом, снова сделав самой счастливой на земле. — Понимаешь?

Ты хотела узнать правду? — прошептал, почти прорычал он. Я стояла, словно вросла в землю, и даже не шевелилась, когда он резко вынул из кармана джинсов телефон, смахнул экран блокировки и включил видео, сунув мне в руки.

— Что это? — глядя, как на экране появляются знакомые фигуры, срывающимся голосом, переводя взгляд с видео на парня, спрашивала я. — Откуда у тебя это?

Я боялась увидеть то, что было на экране. Боялась, когда смотрела на срывающееся пламя в глаза Джеймса. Его искривленный рот, судорожной поднимающиеся плечи.

И в тот момент, когда я смело опустила глаза за экран телефона, который дрожал в моих неспокойных руках, полил дождь. Холодный, падающий крупными каплями. Он громко стучал по земле, по крышам и попадал в окна здания. Люди, громко крича, разбегались по разным сторонам, прячась от проливного дождя. А мы стояли, как в тот день после клуба, когда впервые осознали чувства, вспыхнувшие друг к другу, и понимали, какую ошибку совершили два года назад. Что натворили, и каких последствий могли бы избежать.

Наши жизни намеренно разлучили. Но им не удалось бы этого, оставшись мы при своём мнении. Если бы продолжили доверять, поддерживать и верить. Верить в нас, в друг друга, и нашу любовь.

Я медленно, почти в доли секунду, подняла взгляд на парня. Уже не различая, то ли слезы, то ли дождь стекал по моему лицу, я безжизненно держала в руках мобильник, безотрывно глядя в его глаза, полный боли. И в них я увидела едва заметный блеск. Не от слёз.

Мне так хотелось закричать от боли, сжать ладони в кулаки и разбивать костяшки о стену, пока все эмоции не покинут моё уставшее тело. Уставшее жить в страхе никогда больше не быть счастливой. в страхе больше не увидеть Джеймса. Никогда не прикоснуться к нему и не почувствовать сладкий вкус поцелуя на губах.

Молодость всё прощает, говорили они. Но никогда не возвращает нас в прошлое, никогда не возвращает упущенное время.

И глядя друг на друга, при еле заметном свете фонарей, мы понимали, как много времени потеряли.

Как зря потеряли друг друга.

Джеймс

Это видео мне прислал Рэн несколько часов назад. Его парни нашли Сэма, выбив из того всю дурь за грехи. Как оказалось, я бил недостаточно сильно, когда он плевал кровью и валялся в алой луже, прося о пощаде.

Грудь сдавило, когда я впервые просмотрел видео. Потом снова. И ещё раз. Так продолжалось по кругу, пока я не выучил каждое слово, каждое движение на видео.

Видео начиналось с клуба, в котором я пил той ночью. Сначала разбитый стакан, который лопнул у меня в кулаке, от переизбытка эмоций, разрезав ладонь, и проливая на бар алую кровь. Следом показались момент драки, которая отдаленно проносилась у меня в памяти. Незнакомый урод накинулся на меня сзади, я стал отбиваться, и когда противник задыхался от удушья, об мою голову разбили бутылку.

Кадр, на которой меня тащили в машину, заносили в дом, дверь которого открывала Ася. И момент, где уложив меня в кровать, она стянула грязные вещи, изодрав и избросав их на полу, вывернул меня от ненависти наизнанку. Ася достала запасной комплект белья, швырнув где-то около кровати, а потом, плотно задвинув шторы, вышла, закрыв за собой дверь и прихватив мой телефон.

Это всё было подстроено. Чертовы уроды, которые решили, что могут распоряжаться нашими жизнями.

Два года. Мы потеряли столько времени, не поверив друг другу однажды. И если бы я знал, что последует за чередой неудач, достал бы это чертово видео из-под земли намного раньше.

Потому что пока все вокруг, включая и меня, считали предателем, я изнывал от отсутствия любимой девушки в моей жизни. Несмотря на всю ненависть, злость и ярость, которая вырывалась из меня диким пламенем, я был благодарен, что это видео, в конце концво, попало ко мне в руки.

Оно стало нашей надеждой на будущее. Нашим спасением.

Нашим исцелением.

Эрика

Солнце слепило глаза, пощипывая кожу. Мои волосы развивались на ветру, а взгляд был направлен на темноволосого парня, чьи ямочки на щеках сводили меня с ума. Он, подкидывая у себя над головой Корнелию, щекотал ей животик, иногда целуя в пухлые щечки.

Я крутила в руках бокал с шампанский, стоя рядом со столом, который ломился от сладостей, розового цвета и циферок с единичкой. Нашей малышке исполнялся годик. Я не могла поверить, что так быстро летело время. Так быстро и безвозвратно.

Звонкий детский смех разносился по всему двору, а улыбка Джеймса, которая становилась шире с каждый прикосновением сестры, заставляла рой бабочек, давно забывших, ка как летать, вновь переродиться.

В какой-то момент, словно почувствовав на себе взгляд, Джеймс обернулся, замерев. Корнелия, лишившаяся его внимания, запротестовала, обращая вновь на себя его улыбку.

— Он будет хорошим отцом в будущем, — появилась рядом со мной так внезапно мама, что я вздрогнула. — Дети его любят.

— Не только дети… — слишком поздно поняла я, что произнесла это вслух.

Заметив улыбку мамы, которая, — слава богу! — не предала значения моим словам, я окунулась в краску.

Почему-то, мамины слова плотно засели у меня в голове. Однажды, Джеймс и правда станет папой. И мне отчаянно хотелось, чтобы он стал отцом моего ребёнка.

Нормальны ли подобные мысли, когда тебе всего девятнадцать? Почти двадцать…

А почему нет?

Да, черт возьми, я хотела быть с ним. После видео, которое открыло всю суть, до него, когда я проливала слезы, мечтая оказаться холодными ночами в его объятиях. Хотела создать с ним семью, детей, на которых он бы смотрел с такой же любовью, как на Корнелию, и…я просто хотела остаться с ним рядом. После всего случившегося, после лет, что мы потеряли, я хотела лишь быть уверенной в завтрашнем дне. В дне, когда он будет рядом.

Мы с мамой смотрели, как Кристиан подошёл к своим детям, потрепав по волосам старшего, и чмокнув в щечку младшую, и просто улыбались. Улыбались от возможности смотреть на своих любимых людей.

— Ну что же, а теперь пришло время поздравлять именинницу! — похлопала в ладоши мама, доставая из багажника автомобиля большую коробку.

Джеймс подошёл к нам, поставил Корнелию на ножки, с нежностью придерживая, чтобы она не потеряла равновесия. Я залюбовалась ими уже в который раз и, почувствовав пристальный взгляд Джеймса на себе, смущенно улыбнулась.

— Она неугомонная, — шепнул он мне, поднимая Корнелию, которая протестующе тянула ладошки, на ручки. — Как ты.

И вновь эти немые гляделки. Взгляд, полный любви и нежности. И на этот раз я в этом не сомневалась. Не сомневалась в нём.

— Раз, — мама широко улыбнулась, протяжно растянув слова. — Два, — на этот раз она поставила огромную коробку на пол. — И…три!

Стоило крышки коробки подняться, как из пространства, потянувшись к небу, разлетелись розовые шарики с разноцветными надписями и героями мультфильмов. Следом, Кристиан зажег свечи на торте с мультяшными персонажами, из которого, зашипев, вылетел пестрящий фейерверк.

Корнелия, громко рассуждая на своём странном детском языке, захлопала в ладоши, приникая от радости ещё ближе к Джеймсу, и хватая его за шею.

— С днём рождения, наша девочка! — смахнув непрошенную слезу, мама приникла в груди Кристиана, который с любовью и благодарностью за дочь смотрел на неё. Таким же взглядом, каким Джеймс в тот момент смотрел на меня.

— Итак, семья, — завладев вниманием, с коварной ухмылкой Джеймс передал Корнелию отцу, встав между нами. — У меня тоже подарок для сестрёнки.