Я думал мне показалось, когда рядом прозвучал сдавленный, безжизненный смех. Но Эрика, мотая головой, искусывала губы, нервно посмеиваясь.

— Ответят? Кому они ответят? — как не в себе, глядя перед собой в окно, сжимала она кулаки, впиваясь ногтями в кожу. — Это поможет мне забыть о сегодняшнем? Сотрет воспоминания? Или мы обойдемся «кровью за кровь»?

Хрупкая фигура выжидающе смотрела на меня, ожидая ответа, но я, как вкопанный, стискивал челюсти, хватаясь за руль, как за спасательный круг. Я понимал, что эмоции должна выпускать она, не я. Но черта с два у меня получилось сдерживать себя.

— Какого черта ты поперлась в этот переулок?! — не выдержал я, ударив по тормозам, которые со скрипом пронеслись по пустой улице. — Где был твой телефон? Какой придурок надоумил тебя переться в такое время в чужом районе не пойми куда?! Ты знала, чем это может обернуться? А если бы, черт возьми, меня не оказалось там? Ты знаешь, что они бы сделали с тобой?! Ты знаешь!

Я орал так, что заткнулся, ненавидя себя, что ещё больше пугаю девчонку.

— Мне нельзя домой, — только и выдавила она сдавленным голосом, всхлипывая и дрожа.

Я несколько раз ударил по рулю, откинувшись на спинку. Какого черта это происходило именно со мной? Что еще меня ждало впереди, пока она была рядом?!

— Ты едешь домой. — непоколебимым тоном сказал я, срываясь с места и направляя машину по узкой дороге.

— Нет, нельзя!

— Тебя вернуть обратно? — это прозвучало грубее, чем я ожидал.

— Джеймс пожалуйста…нельзя! Мама этого не выдержит. Я не хочу…

— Да плевать я хотел, чего ты хочешь! Задержись я еще немного, и твое тело валялось бы тех кустах, пока мама, за которую ты переживаешь, изводила бы себя до смерти, гадая, где ее осмелевшая дочь!

Сказанув лишнего, я замолчал.

— Помоги мне, пожалуйста. Мама не должна знать об этом. Я прошу тебя один единственный раз…клянусь, больше ни о чем никогда не попрошу!

Я не знал, какого черта поддался на ее манипуляции и не сказал о происходящем ее родительнице, но какого-то лешего я, где-то глубоко внутри, чувствовал за собой вину.

Через пятнадцать минут я уже припарковал машину возле дома, заглушая мотор. Из окна в гостиной были видны силуэты отца и Грейс. Мимо них мы бы не прошли.

Потерев лицо обеими руками, я выругался про себя, опуская голову на руль. За что мне эта головная боль?!

— Сейчас ты выходишь из машины и идешь к дому. — она всем своим видом умоляла меня этого не делать, но когда я произнес следующие слова, на лице сводной показалось облегчение и…благодарность. — Как только отец выйдет из дома, ты заходишь и проходишь мимо гостиной сразу на лестницу в свою комнату. Матери своей скажешь, что плохо себя чувствуешь, я подтвержу. За остальное не думай, никто за тобой не пойдет.

Все так же укутываясь плотнее в мою кофту, она быстро закивала, закрывая лицо ладонями. Мне пришлось выйти вывести ее из машины и оставить возле дома, где бы отец не заметил ее, пока выходил.

Казалось, каждый шаг для нее был пыткой. Она скрючилась, обхватив себя обеими руками, пока я шел позади нее. А в голове всплывала та картина, где она практически без сознания. На коленях.

— Стой тут.

Оставив ее в тени от уличных фонарей, я зашел в дом, где стоял запах домашней еды и смех отца с Грейс. На какое-то время, я представил на ее месте свою маму. Представил, что пришел с тренировки, а на столе семейный ужин и на кухне ждут любящие родители, счастливые в браке. Но только я стал углубляться в фантазии, как вспомнил, зачем зашел.

— Бать, видно наскочил на чета, выйди глянь на шину. Не хочу петлять завтра в школу на своих двоих.

Или отца смутило то, что я к нему обратился с просьбой, или то, что вообще обратился, но в ту же минуту, он поднялся, мгновенно накинув на себя спортивку и вышел за мной со странным выражением лица.

Грейс порхала на кухне от стола к столу, пока я быстро завел ее дочь, проведя к лестнице. Когда она уже подошла, жена отца обернулась, с улыбкой взглянув на нас. Не растерявшись, я подтолкнул Эрику к лестнице, закрывая собой.

— Оливка, а где мука? — потом она заметила мою кофту на ней, которая доставала девчонке чуть ли не до колен. — А я говорила, оденься теплее. И парня раздела, мерзлячка!

— Мам, я плохо себя чувствую. Наверное, из-за смены климата. Пойду, прилягу, — не оборачиваясь, с усилием попыталась сказать она не дрожащим голосом. — Ужинайте без меня.

— Давай я принесу ужин тебе в комнату? — спохватилась Грейс, и я вновь заметил, что она хорошая мать. Это было видно по ее встревоженным глазам. Теперь я понимал, почему сводная так не хотела, чтобы родительница узнала о случившем. Возможно, как любая нормальная мать, она винила бы себя и все внимание уделяла ребенку. — Я сейчас принесу градусник, измеряю тебе температуру.

— Не на…

— Давайте, я. Ужинайте с отцом, я позабочусь о сестренке. — сделал я над сбой усилие, встретившись со взглядом сводной, которая ошарашенно обернулась на меня. Затем она кивнула, благодаря, и исчезла в коридоре второго этажа.

— Спасибо, Джеймс.

Я устало кивнул, возвращаясь к отцу на улицу. Он внимательно, присев на корточки, осматривал колеса, а заметив меня, поднялся на ноги, вытирая ладони.

— С колесами порядок. Дело явно не в них. Хочешь, отправим машину на техосмотр, пускай проверят?

Но я пропустил слова отца мимо ушей. Я внимательно, засунув руки в карманы, наблюдал за окном, в котором в какой-то момент вспыхнул свет, а затем, отдаленная маленькая тень, подойдя к окну, задвинула шторы.

Я и приблизительно понятия не имел, что чувствовала она. Но я знал, что чувствовал я, вспоминая те отвратительны вещи, которые с ней делали и могли сделать. Кулаки сами по себе сжимались, а внутри разжигалась ярость, пока голос бати не вынул меня из мыслей:

— Джеймс?

— Да. — обернулся я, а затем вернулся к окну, где за темными шторами, свет вновь потух. — Нет, не стоит. Наверное, мне показалось. Все норм, спасибо, бать.

Уже разворачиваясь, я заметил, как он проследил за моим взглядом к окнам Джессики, и задумчиво перевел взгляд на меня. Я этот жест проигнорировал, и без слов вернулся в дом, поднимаясь наверх.

У тяжелой двери в комнату сводной, я мялся, как подросток, а потом, уже было дернул за ручку, как рука сама собой занеслась, пару раз постучав. Она не ответила. И тогда, я так же бесцеремонно, в своей привычной манере, вошел внутрь.

Светлая комната, обустроенная со вкусом, погрузилась во тьму. На широкой кровати, укрытой мягким пледом, были смяты ее спортивные штаны и моя кофта, которую я накинул на нее. В душе послышался напор воды. Я уже было решил через дверь спросить, в порядке ли сводная, но практически сразу одернул себя, быстрым шагом пересекая ее комнату и выходя прочь. Хватит с меня.

Не обращая внимание на Грейс и отца, сидящих в гостиной на диване, которые тут же повернули на меня головы, я небрежно бросил, что Эрика в порядке, уснула и попросила ее не трогать, а следом вышел из дома, садясь в Камаро и выезжая от дома. Я ударил по педалям газа, наплевав на знаки, запрещающие подобную скорость и камеры, фиксирующие нарушения. Я мчался, чувствуя, как мои кулаки становятся тяжелее, а кровь в венах начинает закипать. Я чертов псих, и собирался выбить любые эмоции, которые собирались зарождаться во мне.

Nightmare — Halsey

Эрика

Мой разум не помнил толком ничего. Но тело помнило всё. Каждое мерзкое прикосновение, каждое отвратительное выражение, удары, грубый хриплый голос, болью врезающийся в память и то, что чувствовала я в тот момент.

Мои руки быстро судорожно стянули с себя всю одежду, оставив лохмотьями на застеленной постели. Волосы были пропитаны тем же табаком, бензином и перегаром, которым несло от…зажмурившись от воспоминаний, я почувствовала на оледеневших щеках горячие капли, стекающие к шее и с какой безнадежностью трясутся ладони, не в силах удержать даже одежду.