Джеймс отвёз меня домой, и как всегда, в своей привычной манере плохого парня «я никому ничего не должен», куда-то уехал.

— Ну и катись! — крикнула я вслед ему, когда машина эффектно выруливала на трассу.

— Я всё слышу, Бэмби! — снова его та самая ухмылка, которая и раздражала и соблазняла одновременно.

— Тогда, стоило уточнить тебе маршрут! — ослепительно улыбнулась я.

— Туда, куда ты хотела меня послать, пойдёшь вместе со мной.

— Только во сне ты такое увидишь.

— Ты не меняешь… — он закатил глаза, а я мочки, от сдержанной улыбки, показались на щеках.

Я снова осталась одна, но это продолжалось недолго. Через несколько минут мой телефон стал разрываться от звонков Эбби, и узнав о её приезде, я даже отменила проклятия и жалобы на вселенную. Какая-то закономерность в нашей жизни, все же была.

Солнце слепило глаза. Редкое, но не передаваемое ощущение осенью. Эбби вернулась, и я стала чувствовать себя спокойнее. Рядом был человек, которому можно было нажаловаться на свои противоречивые чувства и непонятные отношения со сводным.

Пока Эбби раскачивала бедрами в такт музыки, я подставила лицо острым лучам. Плотнее укутавшись в мамину широкую кофту я, пожав под себя ноги, расположила подбородок на коленях. У был Эбигейл красивый, певучий голос. Я с удовольствием слушала, как она напевает нашу общую любимую песню, мотая русым хвостиком.

— Эй, ты чего там уселась? — крикнула она мне, уставив руки в боки. Как будто до этого момента, сливаясь с песней, совершенно не заметила меня сидящую. — Тащи сюда свою задумчивую мордашку и хватит киснуть. Осенняя депрессия — это не про нас!

— Мне прекрасно наблюдать за тобой со стороны, — взмолившись, собрала я брови домиком. Вздохнув, Эбби, пойдя ко мне, запрыгнула на крыльцо веранды, мотыляя ногами в воздухе в такт песни.

Стащив кусочек пиццы, которую мы заказали ещё с кучей китайской еды, подруга, прищурившись, присмотрелась ко мне.

— Не понимаю тебя, Эрика, хоть убей! — сделала она вывод. — Мама с отчимом свалили на медовый месяц, сводного братишки-урода нет дома целыми днями, ты осталась сама в огромном особняке, чего киснуть-то? Есть где разгуляться и отдохнуть от всех. Делай, что душе вздумается. Плюс, есть время, чтобы понять, хорошо тебе когда его нет рядом или с ним.

Я пожала плечами.

— Обычно, когда я остаюсь сама дома, мир переворачивается с ног на голову. Я врубаю на всю музыку, и просто схожу с ума. Попробуй, иногда это то, что нужно, чтобы вырваться из обыденности.

— Это не мой дом, Эбби… — не отрывая взгляд от колыхающегося на дереве оранжевого листочка, заключила я. — За этот месяц, я так и не смогла привыкнуть. Всё здесь кажется таким чужим, что расслабиться не получается. Иногда мне кажется, что я тут для того, чтобы отбыть дни до переезда обратно… Но стоит Джеймсу проявить хоть немного внимания, как я вижу в нём не того, кем притворяется для всех.

Эбби затихла, внимательно вдумываясь в мои слова. Ужасно себя чувствую, когда кажусь со стороны плаксой. Никогда не любила жаловаться на жизнь, но это место так и не приняло меня. Да еще и ко всему, месяц без мамы в чужом доме с посторонним человеком, которого порой, я готова убить, а порой, хочется прижаться к его груди и больше никогда не отпускать.

— Мама так и светится от счастья. Кристиан делает все, чтобы мне здесь было комфортно. Иногда кажется, что он мне уделяет больше времени, чем собственному сыну. Хотя, когда дело касается Джеймса, я уже ни в чем не уверена. Мне казалось, что я сделала все правильно, когда установила между нами границы. Зная меня, я бы не привыкла к его выходкам. А такие, как он, всегда держат дистанцию. Уверена, Джеймс изначально был против нас с мамой в их холостяцкой жизни. Но что случилось потом? Как у него так искусно играет со мной? Чертов соблазнитель! Я боюсь собственных чувств, Эбби…не хочу чувствовать то, что начинает во мне возрождаться. Это не закончится ничем хорошим…

И почему это меня стало волновать чьё-то мнение? Во время моего монолога, Эбигейл крутила шнурок на кроссовке, задумчиво слушая. Только я закончила, она подняла на меня серьезный взгляд, и громко вздохнув, продвинулась ближе.

— Я знаю Джеймса ровно столько же, сколько и Рэна. Они нашли друг друга сразу, два сапога пара… — после этих слов, она мечтательно улыбнулась, и я задумалась об их взаимоотношениях с кузеном. Хоть они и не были родными, что-то, их точно объединяло. И что именно, мне еще предстоит узнать. — Родители Джеймса развелись как раз в том возрасте, когда парень вошёл в сознательную жизнь. Ему трудно дался распад семьи, как бы он этого не скрывал. — этого я не знала. Все, что мне было известно об их прошлом, так это о живущей маме Джеймса в Амстердаме. — С годами, они с отцом видимо совсем отдалились. Хотя, насколько мне известно, Кристиан Тернер хороший человек. Мать вообще нашла молоденького альфонца и забыла про сына в своём Амстердаме. Джеймс пошел по наклонной практически сразу. Мало улыбался, просиживал днями в спортзале, занялся кикбоксингом… Я к чему это все, Эрика, — снова подряда подруга на меня взгляд, словно пытаясь что-то донести. — В этой жизни каждому из нас уже предстояло пережить что-то ужасное. И я ни в коем случае не оправдываю Джеймса: он полный кретин, и иногда, ведёт себя, как урод. Только на самом деле, он парень-то не плохой… Ответственный, смелый, слово своё держит, а главное… справедливый он. Хоть с тобой и ведет себя, как засранец. В этом они с Рэном, как две капли воды. С тем мы воюем всю жизнь, и так ни к чему и не пришли.

Такого развития событий я никак не ожидала. Развод родителей, уверена, всегда не легко пережить, но таких подробностей о сводном брате я не знала… Как бы то ни было, то, что на смену его матери пришла моя, никак не оправдывало его изначального отношения ко мне. Все же, мне почему-то было интересно узнать всю правду. Я верила Эбби, она не лгала, когда говорила о его хороших качествах. Со мной парень вёл себя отстраненно и вымещал всю злобу. Идиот! В чем я-то виновата?

Именно поэтому, страх, что все его чувства, могут оказаться игрой, не выходили из головы.

Ума не приложу, почему это стало меня заботить, ведь все, чего я хотела — никак не связываться друг с другом. Даже ему о своих желаниях заявила, хоть и тряслась при этом, как осиновый лист. Порой, его поведение не только раздражало, но и пугало до дрожи костей.

Видимо, подруга видела сомнение в моих глазах. Тяжело вздохнув, Эбби ещё раз внимательно изучила моё лицо, присела рядом и сложила руки на коленях, словно готовясь к чему-то важному.

— Не бойся совершись ошибку, Эрика. Иногда, именно они помогают нам определиться, чего конкретно мы хотим.

— Я уже переступила грань, которую расчертила между нами. Обратно дороги нет. И даже если он сделает мне больно, я не смогу вырвать свои чувства из сердца. Эбби, кажется, я становлюсь одержима им…

— Я тоже, однажды, переступила грань. Самую опасную в наших отношениях с Рэном. — взгляд Эбби больше не светился. Она, будто подняла архив всего случившегося.

— Ты ничего не говорила про то, что у вас произошло…

— Не каждый говорит о том, что ему стыдно вспоминать. — попыталась она улыбаться, но вышло это скорее печально. — Мне было пятнадцать. Я тогда только начала понимать, что для меня действительно важно. Компания больше не была в приоритете. Тогда, я была наивной и глупой. Наивно поддалась своим же чувствам, которые изматывают меня по сегодняшний день.

Эбигейл впилась ногтями в кожу, подтянув к себе коленки.

— Моя мама и дядя сводные брат и сестра. Соответственно, никакой родственной связи между нами с Рэном нет. Это дало сбой изначально, лучше бы я об этом вовсе не знала. — снова тяжелый вздох, словно на подругу давил груз прошлого. — Мы с родителями и семьёй Рэна уехали на зимние каникулы в горы в двухэтажные домики из сруба. Помню, в один из дней, он в своей привычной манере начал клеить официантку в баре, а я от ревности или с дуру, — мы тогда снова жутко рассорились, — перебрала с алкоголем. Знаешь что я сделала ему назло? Сорвала их ночную вечеринку с той противной блондинкой с буферами третьего размера. Устроила целое представление, стыдно было перед всем рестораном.