В кабинет вошёл лекарь.

— Прошу прощения, господин Такэда, — проговорил он, бросив на меня быстрый взгляд. — Но дело весьма срочное.

— Кадету Исикаве выйти? — спросил сэнсей.

— Не нужно. Это касается его напрямую.

— Тогда я вас слушаю, господин Икэда.

— Кадет Накаяма требует поединок чести. Он просит, чтобы его поставили на экзамене по боевым искусствам в пару с кадетом Исикавой.

Такэда нахмурился. На лице офицера заходили желваки. Но затем он откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.

— Думаю, требование справедливо, — проговорил он. — Передайте кадету Накаяме, что его просьба будет удовлетворена.

— Благодарю, господин Такэда, — коротко поклонившись, врач вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Наставник взглянул на меня.

— Кажется, проблема разрешилась сама собой, — проговорил он. — Это избавляет меня от необходимости налагать на вас дисциплинарное взыскание. Должен сказать, я этому рад. Полагаю, поединок чести — наиболее справедливый выход из сложившейся ситуации. Как считаете?

— Как вы решите, Такэда-доно.

— Это само собой. Я спрашиваю не об этом.

— Прошу прощения. Да, я считаю, что поединок чести — лучший выход.

Офицер задумчиво пожевал губами.

— У вас с кадетом Накаямой какие-то взаимные претензии? У меня складывается впечатление, что произошедшее сегодня — не случайность.

— Я уверен, что кадет Накаяма спровоцировал моё вмешательство в поединок, — честно ответил я. — Думаю, он считает, что такому, как я, не место в менториуме.

— Потому что вы — сын якудзы?

— Совершенно верно. Он не раз давал мне это понять. В свою очередь могу заметить, что считаю ровно обратное: кадет Накаяма не подходит на роль офицера императорской армии. Буду рад провалить его на экзамене.

— Ваш боевой настрой вызывает одобрение, но сможете ли вы одолеть его?

Вопрос мастера оказался для меня неожиданным. Он задал его так, словно хотел, чтобы я ответил утвердительно.

— Приложу к этому все усилия. Полагаю, моя победа заставит кадетов, считающих себя благородными, иначе взглянуть на подобных мне.

— Вы должны знать, — медленно и почему-то холодно проговорил Такэда, — что в Японии нет другого благородного рода, кроме рода Его Величества императора Кацухито. Все остальные, что бы они о себе ни думали, — одинаково равны перед его лицом.

— Я это запомню, Такэда-доно, — свои слова я сопроводил поклоном в знак уважения к персоне, о которой упомянул наставник.

— А теперь идите. Вы свободны. И советую тщательно подготовится к грядущему экзамену.

— Балгодарю, сэнсей.

Исама поджидал меня у ворот менториума.

— Ну, что, как прошло?! — набросился он на меня, как только увидел.

Я рассказал ему о поединке чести.

— Проклятье! — расстроился Исама. — Всё-таки Накаяме удалось добиться своего!

— Пока ещё нет. Сколько у меня в запасе времени?

Исама быстро прикинул в уме.

— Восемь дней. Экзамен по боевым искусствам проводится первым. Думаю, чтобы сразу отсеять слабаков.

— Надеюсь не оказаться в их числе.

— Сегодня ты знатно залепил Накаяме.

— Он не защищался. Хотел, чтобы я попал.

— Но атака была сильной.

— Любой проведёт такую, если вложит достаточно энергии.

Мне хотелось побыстрее закруглиться с данной темой. Поэтому я спросил:

— Есть планы на сегодня?

— Э-э-э… Да. Нужно заниматься. И тебе тоже.

— Ты прав. Но у меня вечером дело. Не против, если позанимаемся сейчас.

— Конечно, давай. Надо только заехать куда-нибудь перекусить.

Так мы и сделали. А затем отправились домой, где до шести штудировали дисциплины, которые могли пригодиться офицеру артиллерии. В половине шестого Исама ушёл, а я позвонил Аяко. Пришло время забрать у неё карту.

Мы встретились возле дома Аяко. Подъехав, я набрал её, и она спустилась через пять минут. На девушке была клетчатая плессированная юбка, чёрная кофточка и короткая кожаная куртка. Через плечо — маленькая сумка, а на ногах — грубые ботинки на толстой подошве.

— Привет! — Аяко звонко чмокнула меня в щёку. — Куда отправимся?

— Есть одно заведение. Вишнёвый сад называется. У них отличная кухня.

— Впервые слышу. Хотя это неудивительно: в Токио миллионы закусочных.

— Это скорее ресторан. Запрыгивай.

Аяко надела протянутый шлем, устроилась за мной и обхватила меня руками поперёк живота.

— По твоему тону, когда ты звонил, я решила, что случилось нечто важное, и нам надо решить проблему. Но ты везёшь меня в ресторан. У нас свидание? Опять пудрим мозги спецслужбам?

— Не совсем, — отозвался я. — Но в том числе и это.

— Так есть проблема?

— Какая ты нетерпеливая. Не совсем проблема. Скорее, дело. Надо избавить тебя от карты.

— Зачем? — спросила Аяко после короткой паузы. — И почему так быстро? Что произошло за это время?

— Объясню, когда приедем в «Вишнёвый сад», обещаю. Немного терпения.

— Ладно. Но ты меня заинтриговал. Я обеспокоена.

— Не надо волноваться. Всё идёт так, как надо.

Я очень надеялся, что именно так и обстоят дела.

Мы прибыли к ресторану через пятнадцать минут. На вывеске была изображена цветущая вишня, довольно большая. Название напоминало мне о родном мире, хотя никакого отношения к Чехову не имело.

Нас провели в дальний конец зала, где мы расположились в уютном углу, из которого можно было видеть всё помещение. Народу было немного: свободных столиков оставалось не меньше трети.

Официантка оставила нам меню и отошла, пообещав вскоре врнуться. Аяко определилась быстро. Буквально за минуту. Отложив меню, она уставилась на меня.

— Кенджи, не томи! Серьёзно, лучше скажи мне сразу, в чём дело. Иначе мне кусок в горло не полезет.

— Нам нужно избавить тебя от карты.

— Это ты уже сказал. Почему?

— Ты вообще должна была сделать это давным-давно. Почему передумала?

— Я ношу виниры. Их покупают миллионы японцев. Отследить заказ неозможно.

— Я не про это спросил.

Аяко кивнула.

— Да, ты прав. Не про это. Кенджи, мне не удалось найти стоматолога, который стал бы держать язык за зубами, если что. Ну, нет у меня таких связей! Да и кому вообще можно доверить подобную операцию?!

— Ладно, я понял. Но…

— И потом… — перебила девушка, — мне не хотелось терять связь между нами.

— Наша связь не исчерпывается тем, что ты — мой Лоцман.

Было немного удивительно услышать признание Аяко. Мне казалось, что она не сомневалась в наших отношениях. После того, через что мы прошли.

— Знаю, — кивнула девушка. — Но мы давно не виделись. И мне стало казаться… В общем, я не могла избавиться от карты. Неужели не понимаешь?

— Наверное, понимаю.

— А теперь ты хочешь её забрать. Значит, есть кто-то, кого ты собираешься сделать Лоцманом вместо меня. Так, Кенджи?

Аяко смотрела мне в глаза с тревожным ожиданием. Я видел, как обеспокоило её то, что мне понадобилась карта. Возможно, она даже решила, что на роль Лоцмана я прочу какую-то девушку.

— Милая, я хочу, чтобы ты стала полностью свободна от любых посягательств. Не могу быть спокоен, пока тебе что-то угрожает. Эта карта… Она ставит тебя под удар.

— Ничего, меня это не пугает.

— Это пугает меня. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Мне не будет покоя, пока она у тебя.

— Ладно, это очень мило, но… ты так и не ответил, кто станет Лоцманом вместо меня.

В это время вернулась официантка. Мы быстро продиктовали ей заказ. Когда она ушла, Аяко снова спросила:

— Кенджи, кто станет твоим Лоцманом?

— Есть один кандидат. Его зовут Дабуру.

И я рассказал Аяко о паразите и наших с ним новых отношениях. Моя история привела девушку в ужас. Мысль, что во мне находится иномирная тварь, которая стала частью моей личности, буквально ошарашила её.