С одной стороны, наблюдение за мной было полезно: уверен, попытайся меня кто-нибудь похитить, и спецслужба вмешается. А там наверняка матёрые волкодавы. С другой, такое внимание мешало мне заниматься некоторыми делами, от которых я не хотел отказываться. Но сейчас пришлось, ибо я должен быть максимально простым парнем в глазах микадо. Иначе он не сможет мне доверять.

Был ещё один момент, и мне о нём напомнил Дабуру, как только я закончил медитацию.

— Хозяин, мне кажется, ты не учёл в своих рассуждениях одну важную деталь, — проговорил он в моей голове.

— Какую? — спросил я, уже подозревая, что он собирается сказать.

— Твоим Лоцманом должен стать я. Нам необходимо закончить наше объединение. Лишь тогда мы станем той силой, с которой придётся считаться каждому. Третий человек тут не нужен — он лишь ослабит нас. Ты ведь и сам это понимаешь.

Я понимал. Паразит был прав: Аяко в роли Лоцмана стала бы слабым звеном. Но готов ли я полностью слиться с паразитом? Ведь это означало бы, что я целиком доверился иномирной твари. Дабуру старался походить на человека. Он хотел жить жизнью, схожей с нашей. Но становился ли он человеком? В этом я очень сомневался. И вполне возможно, что я вижу и знаю его лишь с той стороны, которую он мне показывает. Это нельзя забывать.

— Тебя одолевают сомнения? — спросил доппельгангер. — Я чувствую их. В чём дело? Что тебя беспокоит? Думаешь, я не справлюсь?

— О, нет, уверен, ты станешь прекрасным Лоцманом. Наверное, лучшим из возможных.

— И ты совершенно прав. Уже хотя бы потому что моё тело не нужно оставлять без присмотра, когда мы переходим в Кава-Мидзу. По сути, физического тела у меня и нет. А значит, меня нельзя убить и оставить тебя вечно блуждать по Дзигоку.

— Вот, кстати, об этом я и хотел поговорить. Есть проблема, которую нужно решить прежде, чем мы закончим объединение.

— Я тебя слушаю.

— Мне тоже оставлять тело без присмотра не хочется. Это если мягко сказать.

— Ты хочешь перемещаться в Кава-Мидзу полностью, хозяин?

— Совершенно верно. Раз уж мы будем едины, то и перемещаться должны вместе. Согласен?

— В твоих словах есть смысл. Да, мне тоже не хотелось бы, чтобы твоё тело подвергалось опасности, пока мы находимся за пределами этого мира.

— Вот-вот. Это в твоих интересах. Есть способ перемещать меня отсюда полностью? Как это делаешь ты.

— Думаю, да. Собственно, их даже два.

Признаться, я был слегка удивлён лёгкости, с которой магический паразит согласился с моим предложением. Наверное, это действительно было в его интересах. Хорошо бы ещё узнать, если ли какие-нибудь побочные эффекты, так сказать. Но едва ли он откроет все карты, если что. А узнать об этом больше было не у кого.

— Какие способы? — спросил я.

— Первый: создать тебе такое же хранилище материи, каким пользуюсь я, чтобы хранить органику для своих воплощений. Второй: изменить физическую структуру твоего тела. Сделать его способным подстраиваться по тот мир, в который ты перемещаешься. Как это получается у меня.

— И это возможно?

— Думаю, вполне. Но нелегко. И, наверное, очень больно. Даже не представляю, насколько. Ведь изменится буквально всё. Твоя форма будет лишь внешне человеческой, но по сути ты станешь существом… особого рода. И тебе придётся ещё теснее слиться со мной. Ты готов к этому?

— Люди на высшей ступени развития своих духовных возможностей достигают чего-то подобного? — спросил я.

— Не думаю. Но полагаю, там совсем иные процессы. Ты станешь уникален. Ещё более уникален, вернее.

— Звучит заманчиво.

— Но страшновато, да?

— Скорее, опасно.

— Не хочешь признать, что боишься? Я ведь чувствую тебя.

— Страх — всего лишь инстинкт, предупреждающий об опасности. К нему нужно относиться рационально.

— Звучит парадоксально. Ведь страх иррационален.

— Не будем углубляться в эту тему. Меня больше интересует, каким образом я могу изменить природу своего тела.

— Я так и думал, что ты выберешь второй вариант. Браво, хозяин. Ты смелый человек. Думаю, далеко не каждый решился бы на подобное. Обычно люди изо всех сил держатся за свою самоидентификацию.

— Пусь держатся. Так как мы это сделаем?

— Для начала нам нужно вернуть карту.

— Зачем?

— Я хочу знать, что ты тоже выполнишь свою часть сделки.

— Изменишь мою природу в обмен на то, чтобы стать Лоцманом?

— Именно. Согласен?

— По рукам.

— Отлично. Тогда, наверное, нам стоит в ближайшее время снова повидать Аяко.

На следующее утро по телевизору во время завтрака я увидел рекламу своей социальной сети. Ролик был коротким, но довольно броским и запоминающимся. Акцент делался на то, что сайт полностью заменял живое общение для тех, кого разделяли расстояние или дела. В целом, мне понравилось. Интерфейс был ярким и позитивным. Создателям ролика даже удалось вставить в двадцать секунд несколько основных функций сайта. Интересно, каким будет наплыв желающих зарегистрироваться в первые дни. Думаю, немалым. Я, во всяком случае, это сделал, создав себе аккаунт. Так будет проще отслеживать изменения и функциональность опций. Хотя всё, что я предлагал, и так уже было опробовано в моём мире.

Закончив завтрак, я отправился в компании Исамы в менториум. Пришлось подойти к некоторым преподавателям и объяснить своё отсутствие. Они отнеслись к моему рассказу о войне якудз с пониманием, хотя было заметно, что моё происхождение некоторым неприятно. Несмотря на видимость легального бизнеса и благотворительность, которой активно занимаются кланы якудзы, их не любят. Думаю, романтичное отношение к бандитам осталось только у лишённых социальных перспектив молодых людей, которые и пополняют ряды якудзы.

Тем не менее, все преподаватели пошли мне навстречу и дали дополнительные задания, которые могли помочь мне подтянуться. Надо сказать, я всерьёз занялся этим, так как планировал сдать экзамен и не хотел оказаться в отстающих. Это могло утвердить некоторых в том, что сыну бандита не место в рядах армии.

Последним в этот день было занятие в додзё. Мастер Такэда показывал нам комбинацию ударов, сочетавшую атаки руками и ногами с последующим броском противника и его добиванием. Каждые пять минут мы менялись партнёрами, чтобы отрабатывать комбо с теми, кто сильнее или слабее, тяжелее или легче. Не было такого, что кадетов ставили друг против друга, если они были в одной физической категории. Потому что на войне врага тебе никто не подберёт. Там не будет ничего честного. Единственный принцип — максимально быстрая победа. Наши поединки не были джентльменскими. Они не походили на танец и не должны были длиться долго. Если бой затягивался, Такэда хмурился и выдавал оружие, чтобы спарринг завершился быстрее. Лупить друг друга палками никому не хотелось, поэтому мы старались работать эффективно и друг друга не жалели. Разумеется, были пределы, за которые мы не заступали. Колечить на занятиях друг друга было запрещено. Во всяком случае, специально.

После тренировки в зале мы перешли на стадион, как я его про себя называл. Там, на открытом воздухе, можно было отрабатывать магические техники, не опасаясь повредить стены, ибо они были сделаны из толстого, видавшего виды бетона. Возможно, на них даже было наложено какое-нибудь заклятие, потому что наши файерболы, замороженная вода, комья земли и камни, которыми мы швырялись друг в друга, практически не оставляли на серой шершавой поверхности выбоин.

Я обратил внимание, что Накаяма всячески старается подгадать так, чтобы почаще оказываться рядом с Гото Рико. Таким образом его уже трижды ставили со старостой в пару. Накаяма был сильнее девушки во всех отношениях. И я видел, что он действует против неё максимально жёстко. На лице Гото Рико уже темнел здоровенный синяк. И я не сомневался, что под кимоно её тело выглядело куда хуже, поскольку не один удар Никаямы достигал цели. Мне даже пришло в голову, что, возможно, сын префекта ревнует девушку ко мне и решил подобным образом выместить на ней обиду. С другой стороны, сын префекта казался довольно расчётливым. Если он так действовал, значит, скорее всего, преследовал какую-то конкретную цель.