Мы должны проявить творческий подход. Мы должны быть зловещими и скрытными.

Мы собираемся заставить их пожелать, чтобы мы их прикончили, просто чтобы отдохнуть от ужаса, который сотрясал их тела.

Это было то, ради чего я жил.

Я официально столкнулся с экстремальной депривацией сна. Я начала сильно ощущать последствия бессонницы после сорока восьми часов. Беспокойство, раздражительность и даже начало галлюцинаций в поздние часы ночи. Слышу звуки шагов, скрип дверей, вижу тени в своей пустой комнате в общежитии.

Даже когда я легда в постель, мои глаза отказывались закрываться. Мой мозг одержим бодростью и бдительностью. Я не хотела давать им шанс поймать меня уязвимом или в невыгодном положении.

Мне казалось, что если бы я всегда бодрствовала, то была бы готова в любой момент.

Прошло несколько дней с тех пор, как моя дохлая крыса зашевелилась у двери. Шепот все еще был очень громким, и люди говорили обо мне за моей спиной в классе, но я научилась возвращаться к себе прежней. Блокировать все, что было сказано, и действительно просто начала полагаться на поддержку Лиры, которая, к счастью, была в порядке и тоже опиралась на меня.

Она разобралась с беспорядком на двери, быстро поместила Аду в коробку и вытерла пролитую кровь. Вместе мы похоронили ее у подножия дерева за одним из школьных зданий, устроив ей небольшие похороны, прежде чем вернуться в нашу спальню и запоем смотреть фильмы о Гарри Поттере.

Я пыталась оставаться оптимистом, но это не помогло. Каждый день казался очередной игрой в ожидание, еще одним днем, когда краем глаза я заметила движение тени, но, повернувшись, увидела, что там никого нет.

Вчера я обедала с дядей Томасом, который был полон энергии и все время болтал. Что было прекрасно, это означало, что все, что мне нужно было сделать, это улыбнуться и кивнуть головой. Он слышал от моих учителей, что я хорошо учусь, и был рад, что я хорошо приспосабливаюсь.

И хотя я хотела сказать ему, но обещала Лире, что не буду. Поэтому я держала все при себе, проглатывая безвкусную еду, пока он продолжал говорить о предстоящем ежегодном школьном мероприятии, на которое я не хотела идти.

Однако я сказала ему, что пойду, надеясь, что это просто какое-то собрание. Я была не в настроении делать что-либо, кроме уроков и прятаться в своей комнате в общежитии.

Теперь я жила в постоянном состоянии неопределенности, всегда задаваясь вопросом, когда это закончится.

Сегодня после занятий я отправилась в библиотеку, чтобы позаниматься, но быстро поняла, что тепло обогревателя внутри большого здания и мои уставшие глаза, пытающиеся читать, были ужасной идеей, потому что в итоге я заснула на одной из своих книг и видела сон.

И как всегда о нем.

Не его злые друзья, которые ходят с гордо поднятой головой и ухмыляются, как чеширские коты, расхаживая по кампусу. Даже тот, кто думает, что щелкать зажигалку - это черта характера, с которым я делю класс.

Я только мечтаю о нем.

Я не знаю, что такого в его поведении, что выпрямляет мой позвоночник или как он может заставить мои чувства обостриться, как у испуганного котенка. Я никогда не боялась человека так, как его.

Было что-то в Алистере Колдуэлле, что заставило меня запаниковать. Что-то внутри него было таким темным, таким проклятым, что взывало к самым глубинам моей души. То, как он смотрел на меня с другого конца двора, как будто знал каждую деталь моей жизни.

Что заставило меня подпрыгнуть, что заставило меня напрячься, мое прошлое, откуда я родом. Он смотрел на меня так, будто знал все. Что я собираюсь сделать, еще до того, как я сделаю.

И он знал, что я украла у него.

Оглядываясь назад, я не была уверена, что вырвусь из его рук живой, и мне нужно было что-то на теле, чтобы они знали, кто меня убили, я не воровала, потому что хотела. А потому что пришлось.

Я также не могла подойти к нему и бросить в него кольцо.

Мне нравилось иметь это преимущество над ним.

У меня было то, что он хотел. Что-то, что ему было нужно. Если бы он хотел его вернуть, ему пришлось бы вырвать его из моих мертвых рук. Я чувствовала, что ставлю его в невыгодное положение, может быть, в меньшей степени, чем он меня, но тем не менее в невыгодное положение.

Очнувшись от быстрого сна, я пошла поплавать, холодная вода школьного бассейна разбудила мои мышцы и дала столь необходимый заряд энергии. Было приятно сделать что-то обычное из моей старой жизни. Я была отличным пловцом в старшей школе, не так уж важно было быть новичком или кем-то еще, потому что у меня была неправильная фамилия, но я была хороша.

Мои волосы пахли хлоркой, когда я закончила, мои ногти были подстрижены, и хотя я нервничала, что душ вызовет у меня сонливость, мне нужно было смыть воду из бассейна.

Так что я надела одежду поверх мокрого купального костюма, планируя пробежать всю дорогу до общежития, прежде чем нырнуть под горячую воду, которая успокоит мои мышцы. Я вздрогнула от такой перспективы, толкнув дверь бильярдного зала, начиная свою прогулку по кампусу.

Ветер резко кусает мою кожу, мурашки по коже появляются автоматически. Мои ноги мчались по земле, охватывая столько земли, сколько я могла с моей быстрой ходьбой. Я видела, как свет вырывается из верхнего окна двери в холл моего общежития почти в безопасное место, когда на мои плечи опустился холодный холод.

Я слишком поздно почувствовала присутствие кого-то позади себя. Солнце скрылось, я была совсем одна, и в моем животе кипело желание закричать. Я быстро обернулась, готовая увидеть то, что я всегда делаю, ничего.

Он не позволяет мне видеть его. Он просто остается достаточно долго, чтобы я знала, что он наблюдает.

Хотя я готова. Готова.

Я сжимаю кулаки, поворачиваясь на пятках, когда чувствую, как он приближается к моему телу,

— Бр… — я слышу начало своего имени из его рта всего за секунду до того, как ударяю кулаком вверх, надеясь, что коснусь его лица.

Мои суставы мгновенно пульсируют, мое лицо вспыхивает жаром, когда я вижу взлохмаченные золотистые волосы.

О Боже.

— Какого хрена! —шипит Истон, держась за челюсть там, где я нанесла лучший правый хук в своей жизни. Ронда Роузи была бы горда.

Сердце учащенно бьется, нервы и быстрота от испуга сходят с ума. Я закрываю рот руками, — О, черт возьми. Боже мой, мне так жаль. — Бормочу я.

Он поворачивает голову ко мне, все еще держась за лицо и потирая красное пятно на скуле.

— Чертова девчонка. Не хотел бы встретиться с тобой в темном переулке. Он шутит сквозь боль, и я нервно смеюсь.

— Мне так жаль, я не хотела, я просто, я думала, что ты…— Я замираю, думая, что лучше не заканчивать это предложение так, как я хотела.

— Думаешь, я…? Грабитель?

— Что-то в этом роде, ты в порядке? — обеспокоенно спрашиваю я. Мне кажется, что я только что ударила парня, который больше других полагается на свое лицо. Дышу, пытаясь успокоиться.

— Я выживу. Лучший вопрос, ты в порядке? Ты выглядела серьезно напуганной.

Я тревожно провожу руками по лицу, вздыхая: — Я устала, вот и все. Плохо сплю, голова кружится.

Он понимающе кивает, покраснение нарастает, и я знаю, что к утру появится синяк. — Если тебе от этого станет легче, думаю, я сломала сустав. — Я поднимаю руку, чтобы он мог видеть уже распухший сустав.

Он с легкостью хватает меня за руку, не давая мне времени даже вздрогнуть. Опустив глаза, чтобы осмотреть мои суставы. Его большой палец касается чувствительной кожи, и я слегка вздрагиваю.

— Я думаю, ты могла его сломать; Хочешь, я принесу тебе льда? — Он выдыхает слова на мою руку, его губы ближе, чем нужно. Я чувствую тепло его кожи рядом со своей, быстро убирая руку.

Я украла много вещей.

Блендер, телевизор, часы, я даже батарейки из пультов украла.