— И Брайар, — начинает он, — убедись, что наденешь что-нибудь красивое для меня в пятницу.

Слышу эхо скрипки вдалеке, когда я прислоняюсь спиной к внешней стороне района Ротшильдов, где обеденный зал Сальваторе превратился из своих обычных прямоугольных столов и унылой атмосферы в то, что Гэтсби действительно хотел бы посетить.

Я еще не был внутри, но знал, что меня ждут свисающие люстры и дорогие украшения. Нам нужно было только войти, достаточно долго, чтобы люди увидели, что мы присутствовали.

Чем раньше мы сможем это сделать, тем быстрее мы сможем приступить к поставленной задаче.

— Может она решила не приходить.

— Она придет. — говорю я Тэтчеру, швыряя окурок на землю, тушу его, раздавливая угольки своим весом.

А если она не появиться, то что бы ни случилось с ней после этого, она сама виновата.

Рук и Сайлас были заняты отключением камер наблюдения, поэтому нам с Тэтчер пришлось сопровождать Брайар и Лиру на претенциозный хэллоуинский бал. По сути, это был способ для студентов и преподавателей открыто судить друг друга. О своих нарядах, свиданиях, обо всем, что могли увидеть их самодовольные глаза, они разорвали бы на куски.

Больше всего камней кидают люди в теплицах.

Мой телефон гудел в кармане, я вытащил его, проверяя подсвеченный экран. Сообщение от Шейда заставляет меня нахмурить брови, когда я нажимаю на зеленое приложение для обмена сообщениями.

Я отправил свою рекомендацию, вам следует подумать о подаче заявления.

В приложении была ссылка на мастерскую в Нью-Йорке, который нанимал новых тату-мастеров. Они искали кого-то, кто специализировался на черном и сером. Я думал о том, какой была бы моя жизнь, если бы я мог принять это предложение.

До получения лицензии оставалось несколько месяцев, и я мог работать где угодно. Если бы Роуз не убили, я бы уже был на восточном побережье. Вероятно, в Нью-Йорке, уже работая в мастерской, живя в однокомнатной квартире, идя на работу, где не было ни одного человека, который знал бы мое имя.

Я был бы совсем один.

Понравилась бы мне моя жизнь без мальчиков? Я имею в виду, что не сомневался, что Тэтчер уже собиралась переехать на восток, как и Рук, но Сайлас планировал остаться здесь с Роуз. Можем ли мы отправиться все вместе? Начать новую жизнь, где кровавый след перестанет следовать за нами, и мы сможем просто жить?

Я хотел сказать да, но это был оптимизм.

— О чем это? — спрашивает Тэтчер, тыча носом в мой телефон.

— Ты всегда был таким чертовски любопытным? Я отдергиваю экран, запихивая его обратно в карман подальше от его глаз.

— Мне никогда не приходилось быть. Ты еще никогда не был таким скрытным. Он смотрит на меня сверху вниз, как будто я что-то украл у него. Эта ненормальная потребность в том, чтобы он знал о нас все, быстро устаревает.

— Послушай… Я не спрашиваю тебя, чем ты занимался, когда приходишь домой с окровавленными руками, ясно? У всех нас есть вещи, которые мы держим при себе, даже у тебя.

Я не думаю, что он убивает людей. То есть, может быть, но я в этом сомневаюсь. Я просто думаю, что у него есть свои способы выпустить пар, как и у всех нас. У Тэтчер просто немного более… ужасна.

Это заставляет его бросить это, потому что даже он не готов признаться в своих секретах.

— Вот, я выбрал самый простой, который смог найти. — Он бросает мне маску сплошного черного цвета с серебряными завитками спереди.

— Я не ношу это.

Я оглядываюсь и вижу, как он прикрепляет темно-красный с черным к своему лицу, завязывая его за головой. Маска закрывает верхнюю половину его лица, гармонируя с его костюмом соответствующего цвета.

— Не будь таким слабаком, просто надень маску.

Раздраженно кряхтя, я возился с веревкой, прижимая пластик к лицу и туго завязывая его за головой. Моя защищает большую часть моего левого бока, часть моего носа открыта, а также правая скула и губы.

Я просто знал, что выгляжу чертовски смешно в этой штуке.

Стук каблуков заставляет меня повернуть голову, надеясь, что это не другая девушка, одетая в вариант того же платья, цепляющаяся за своего спутника, потому что она не может ходить в своих туфлях.

Платье Лиры состоит из тюля на тюле, малиновое кружево тянется вокруг ее талии, обнажая полную фигуру, которую она прячет под своим обычным гардеробом. Она напомнила мне девочку, выросшую на сказках. Только не о поцелуях лягушек и долгой и счастливой жизни.

Сказки братьев Гримм.

Те, которые рассказывали истории о жестокости и смерти. Не из золота и украденных поцелуев, а из крови и силы темной магии.

Ткань внизу приобретает насыщенный черный цвет, когда платье в стиле бального платья касается земли, когда она идет к нам. Даже я могу признать, что то, как ее прямая челка ниспадает на черную блестящую маску, обнажая бледную кожу ее лица в сочетании с красной помадой, горячо.

— Похоже, кто-то крадет твой фирменный цвет, Тэтч. — бормочу я, тайком прижимаясь к нему спиной.

— Очевидно. — Он дышит так, как будто ему потребовался весь кислород, чтобы произнести это простое слово.

Удивительно, но королева жуков хорошо держится на каблуках, приближаясь к нам с кислым видом или, по крайней мере, с кислым взглядом на меня.

Я открываю рот, но она перебивает меня,

— Брайар должна была остановиться и увидеть ее дядю, он хотел сделать снимки, чтобы отправить ее матери. Она скоро будет здесь.

Неловкой тишины, которая наполняет воздух, достаточно, чтобы кого-то убить. У Лиры и Тэтчер какой-то странный зрительный контакт. Ни один из них не говорил, просто смотрел, ожидая, пока другой моргнет.

Я почти смеюсь, думая о Лире, девушке, которая любит собирать жуков и пачкать руки грязью, встречающейся с Тэтчер, одним из самых чистоплотных людей, которых я знаю. Одержим чистотой. Одежда организована по бренду, затем по цвету. Кровать всегда заправлена, всему есть место. Тем не менее, они стояли здесь, трахаясь глазами.

— Тэтчер, — кашляю я, — это Лира, Лира, это Тэтчер. — Я саркастически представляю их двоих, но, судя по всему, она прекрасно понимает, кто он такой.

— Да, я знаю, кто он. Я имею в виду, — она прочищает горло, глядя на меня, — я знаю, кто вы все такие.

То, как она наблюдает за ним, как будто смотрит ему прямо в душу сквозь дыры в маске. Это не страх, это… любопытство мелькает в ее взгляде. Несмотря на то, что она хочет отдалиться от него, она все еще находит его интересным.

Это было больше, чем у большинства девушек хватило бы яиц. На первом курсе старшей школы девушка выбежала из мужской раздевалки голой после того, как Тэтчер наставил на нее нож, когда она собиралась наброситься на него.

— Приятно познакомиться, — упрекает он с ухмылкой на губах, протягивая ей руку.

— Теперь ты представляешься? Я не знала, что знакомство произошло после того, как я покрасил чью-то машину из баллончика и погнался за ней по лесу.

Я встречаю знакомый голос, глядя на Брайар, чьи каблуки стучат по дорожке, когда она направляется к нам. Ее глаза горят, зубы оскалены, словно она готова разорвать Тэтчера на части за то, что она посмотрела в сторону Лиры.

Несмотря на то, что она полна агрессии и выглядит так, будто готова вступить в войну против моего друга, я поражаюсь, насколько грациозно она выглядит.

У меня текут слюнки, пока я следую за вырезом ее платья, которое останавливается прямо над ее пупком.

Я засунул руки в карманы, чтобы они не скользнули по ее коже. Кожа, которая выглядела такой нежной, как лепестки цветка летом. У меня была пена изо рта от ее вкуса.

Только один раз.

Однажды я мучительно медленно лизнул долину ее грудей, где обнаженная кожа. Пурпурная ткань нежно обвивает ее шею именно там, где мои руки лежали, когда я заставлял ее потеть подо мной. Ее сиськи были едва прикрыты полосками материи, прохладный ветер или, может быть, мой взгляд потрогал ее соски, сделав их твердыми для меня.