Похоже, что она раскусила самозванца, поняла, в чем именно тот водит за нос. А может и нашла его слабое место.

— Я перезвоню тебе через минуту, Государь, — произнес я в трубку, отбирая у принцессы смартфон, — Прими там пока таблетки от кашля, окей?

Я сбросил звонок и поглядел на Машу:

— Ну, жена? Я слушаю.

— Отойдём. Надо поговорить, — Маша схватила и потащила меня куда-то в сторону печки.

— Ну уж нет! — возмутилась принцесса, — Никаких сепаратных переговоров!

Принцесса вцепилась мне в плечо. Теперь на мне повисли сразу две девицы.

— Я что, не могу поговорить наедине с моим мужем? — раздраженно бросила Маша.

— Можешь. Но не сейчас. Вы же явно не свою брачную ночь обсуждать собрались! — крикнула принцесса.

Девушки начали меня самым натуральным образом перетягивать, как какой-нибудь канат. Меня это несколько выбесило. Я резко, но несильно активировал свою ауру, потом дернул плечами и стряхнул обеих магичек с себя.

Девки повалились на пол. Маша вскочила на ноги первой и выхватила меч…

— Мама! Зови дриад! — завизжала принцесса, — Ты же видишь, она хочет нашей смерти!

Петя холодно улыбался, как будто происходящее его не касалось. Его слуга-перс тоже на всякий случай выхватил из ножен кривую саблю, хотя явно не понимал, кого здесь надо рубать.

Дриада грустно созерцала происходящее и хранила молчание.

Я стукнул кулаком по столу, на ауре и с такой силой, что пластиковый стол треснул, а тарелка из-под вяленой щуки разбилась вдребезги.

— Ну хватит, — приказал я, — Всем заткнуться. Кто первый прольет кровь — того я лично кончу. Слово магократа. Маша, убери меч. Убери меч, Я СКАЗАЛ. А тебе, тюрбан, специальное приглашение нужно?

Последняя моя фраза относилась к персу, который, разумеется, меня не понял, потому что не говорил по-русски. Но я был настолько зол, что не имел никакого желания вникать в его положение. Я просто выхватил у перса саблю и яростно сломал её пополам об колено.

Перс печально поглядел на Петю, Петя коротким жестом приказал ему угомониться.

Маша страстно дышала и смотрела на принцессу, как тигр на добычу, меча она так и не убрала. Принцесса была мрачнее тучи.

Я воздел руки:

— Всем спокойно. Не хватало еще друг друга перерезать прямо во время переговоров с самозванцем. То-то Павел Стальной порадуется, если мы тут выпустим друг другу кишки. Оформите спок, дамы. Маша, говори.

— Но я…

— Никаких «но я», — жестко перебил я жену, — Мы сейчас решаем вопрос с узурпатором. Не с принцессой. Проблемы с Ладой мы будем решать потом. Так что сейчас никаких мечей и никаких дриад, барышни. Так что если у тебя есть нечто важное для меня, Маша — говори. И не медли. Если будем медлить — узурпатор может и соскочить с крючка и закидать нас всех солярис-бомбами. Вы этого хотите, я не пойму?

— Ну ладно, — Маша одарила меня такой издевательской улыбкой, что ей можно было рыбу глушить, целыми косяками, — В общем… Как прикажешь, муж. Я хорошая жена, я слушаюсь мужа.

— Это похвально, — не менее едко ответил я, — А теперь выкладывай.

— Только один вопрос, — Маша наконец сунула свой короткий меч в ножны на поясе, — Никого не смущает, что Павел Павлович в принципе до сих пор жив, нет?

— О чём ты? — хмуро спросила принцесса.

— Я о самозванце. И о сектантах. И обо всей ситуации в целом, — пояснила Маша, — Ну то есть посудите сами… Сектанты хватают Павла Павловича и суют его в Петропавловку. Но зачем? В смысле — зачем они сохранили ему жизнь? Почему сразу не убили? Далее… Павел Стальной расправляется с сектантами. Петропавловка теперь под его полным контролем, как и вся Охранка. И он знает, что Павел Павлович в Петропавловке. Почему он его не убил?

Зачем держать царевича в каземате, если проще и безопаснее его просто шлепнуть? Я просто напомню вам, если вы забыли, что за Малым узурпатор послал сумасшедшего негра с титановым мечом. И негр бы снёс Малому голову за пару секунд, никаких указаний сохранять жизнь Малому у негра не было. И это логично. А вот то, что узурпатор почему-то упорно не хочет убивать Павла Павловича, как до него не хотели и сектанты — нет. Это странно.

— Хм… — я загрузился, — Пожалуй, так. Это верно. Объяснения?

— Только одно, муж, — ответила Маша, — И других тут быть не может. Ты помнишь, как из тебя достали Царя?

— Ну, предположим, помню. Причем тут это?

— Притом. Алхимик сделал Царю отдельное новое тело, так?

— Ну так… — признал я.

— И как оно выглядело?

— Ты же видела Царя в битве у Петропавловки, — напомнил я, — Вот так и выглядело. Уебищно, если честно. Рожа длинная, руки разной длины…

— Но это родное тело Царя? Он так выглядел, когда жил в другом мире?

— Ну… В общем да… — ответил я, — Он и посмертии так выглядел. И на портретах Лжедмитрия так рисуют. Ну, на тех портретах, что я видел. Так что да — это его родное тело. Его исконный облик. Я всё еще не понимаю, к чему ты клонишь.

— А очень просто, — Маша уселась на стул, злобно глянув в сторону принцессы и закинула ногу на ногу, — Дело в том, что алхимическое тело не может существовать само по себе. Ему нужен первообраз. Алхимическое тело — это всегда копия. Как ярлык компьютерного файла, понимаете? Если оригинальный файл удален или испорчен — ярлык уже работать не будет.

Точно также и с алхимическими телами. Они существуют, пока существует прообраз. Царю сделали тело только потому, что образ этого тела хранился в душе Царя, которая сидела в Нагибине. А вот самозванцу сделали алхимическое тело не на основе чьей-либо души, а на основе реального тела. Тела Павла Павловича.

Именно его самозванец и копирует. Вот почему Павлу Павловичу сохранили жизнь, вот зачем его держали в Петропавловке. Он нужен, как прообраз. И если Павел Павлович вдруг умрёт…

Маша замолчала, а я присвистнул:

— Ого. Прикольно. То есть если Павел Павлович умрёт — самозванец тоже сдохнет?

— Может и так, — ответила Маша, — А может не сдохнет, а просто развоплотится. Но в одном я точно уверена — сохранять облик Павла Павловича он точно не сможет. А в этом случае его вероятно сразу же кончат его же стражницы Лейб-Гвардии. Они-то уверены, что на престоле Павел Павлович, настоящий.

Проще говоря, нет ничего легче, чем покончить с самозванцем. Для этого нам нужно просто выйти сейчас в сени и утопить Павла Павловича в его бадье. С этим справится даже твоя сестрица Таня, муж. Ибо Павел Павлович слаб, маска высосала его ауру, у него сейчас даже магии нет! Одна секунда — и самозванец мёртв!

— Ага, или из его трупа вылезет Гностический Либератор… — протянул я.

— Это если еще вылезет, — хмыкнула Маша, — Кто тебе сказал, что Павел Стальной не врёт насчет Либератора? Мы говорим об узурпаторе, Нагибин, аллё. Павел Стальной и вранье — это по факту синонимы. Так что…

Маша снова взялась за свои ножны, принцесса тут же бросилась к дверям в сени и привалилась к ним спиной.

Потом она обвела избу глазами, как какой-то затравленный зверёк:

— Не надо, Нагибин. Не делайте этого. Если вы убьете моего брата — это будет означать войну. И вражду. Мама…

Я поглядел в черные бездонные глаза дриады.

— Барон не будет этого делать, — «пропела» дриада, не открывая рта, — Я чувствую.

— В таком случае барон — редкостный идиот и тряпка, — заявила Маша, — Ибо это был бы беспроигрышный вариант. Убив Павла Павловича, мы бы немедленно освободили престол от Павла Стального, а Россию от узурпатора на троне. И расчистили бы трон для себя. А дриад можно не бояться, муж. У нас есть Кабаневичи. Мы просто телепортируемся отсюда. И всё.

Все присутствующие теперь уставились на меня. Со страхом, как будто я был судьей, выносящим приговор. Весело смотрела только одна Маша. Судя по всему, моя женушка вошла в боевой раж, словила вдохновение и готова была сейчас лично перерезать Павлу Павловичу глотку.