После столь пламенной речи, раздались одобряющие крики и аплодисменты.

Управляющего Егор попросил оформить денежные выплаты пострадавшим в перестрелке и провести через бухгалтерию этот день, не смотря на простой, как рабочий.

Постепенно, ближе к трем часам дня территория завода опустела. Уехали пожарные. Красно-белый автобус забрал натренированный отряд Бердника. Четыре здоровенных микроавтобуса прихватили оперативников с задержанными бритоголовыми парнями.

Разошлись и люди. Родные забрали своим мужей, отцов, сыновей и неспешной вереницей, потянулись к своим домам кто пеша, кто на велосипедах, кто и на машинах. 

Для многих страшный сон подошел к концу. 

Пока обзванивала коммунальные службы и договаривалась о расчистке территории после взрывов, Егор куда-то запропастился. Знаю, что ещё совсем недавно был возле проходной и обсуждал с главным экономистом возникшую проблему, как в итоге испарился, хотя Х5 стоял на месте. Дударев тоже куда-то подевался.

Первые шаги за проходную дались с трудом. От увиденного сердце сжалось в болезненном спазме. Привычная эта боль, хорошо знакомая. Сделала глубокий вдох, прогоняя её, а она ни в какую, прочно вцепилась когтями, не желая оставлять в покое.

Огромные окна зияли зловещими дырами. Под ногами лопались мелкие осколки стекла вперемешку со щепками. Западное крыло склада готовой продукции выпускал в небо сизый дымок, наполняя легкие горечью. Я не специалист и не могу сказать, насколько велик причиненный ущерб, но то, что увидели мои глаза, заставило сделать выводы – потери тут капитальные.

Думаю, Удовиченко поменял тактику: не стал забирать чужое, отжимая бизнес Егора до последнего. Зачем это ему? Он и так не буден. Не-е-ет, тут дело в другом. Он просто решил разрушить всё, к чему Студинский имеет непосредственное отношение. И если моя догадка верна, то в скором времени подобная участь постигнет карьер с остальными объектами частной собственности.

Пошатнулась. Желудок свело болезненным спазмом. Нет от голода, нет. От страха. Если это начало – то  оно ужасное. Я не хочу освобождения брата ценой разрушенных человеческих судеб. Только не так.

Егора нашла неподалеку от литейного цеха. Он разговаривал с Валом на повышенных тонах, устало прислонившись плечом к кирпичной стене.

Я слегка кашлянула, предупреждая о своем приближении, и на меня тут же уставились две пары глаз.

— Лидок, ты как раз вовремя, — нашелся первым Валентин, гневно сверкнув воспаленными глазами, — скажи хоть ты что-нибудь, а то у меня уже все доводы закончились.

— А в чем, собственно, дело? — насторожилась, сцепив за спиной пальцы.

— Зачем ты её втягиваешь? — разозлился Егор. — Ей и без этого есть чем заняться.

— Буду втягивать. Что поделать, не могу я остаться в стороне и спокойно наблюдать, как ты катишься по наклонной.

— Фильтруй слова, — рыкнул Егор, оттолкнувшись от стены. — Если бы не Бердник и его люди…

— Да понял я, можешь не напоминать. Но где гарантия, что не он стоит за наездом и похищением груза?

Прогуливавшаяся по территории охрана насторожено подалась в нашу сторону услышав конфликт. Егор взмахнул рукой, указывая идти своим ходом и не вмешиваться. 

— Потому что я верю его слову. Пять процентов акций – сущий пустяк по сравнению с дальнейшими проблемами. А они у нас будут, тут и к гадалке не ходи.

— Да хоть один. Я против, Егор. Про-тив. Ты сам говорил, что из любого положения можно найти выход и мы найдем его. Вместе. Правда, Лида?

Я оторопело кивнула головой, начиная въезжать в суть проблемы. Нет, нет, только не это.

— Егор, не спеши рубить с плеча.

— Ну?! И я о том же, — поддержал меня Вал. — Не связывайся с Генкой, он укатает нас в бетон, если что-то пойдет не так.

— Как вы не понимаете? Если я не объединюсь с ним – нам и так придет конец. Я не знаю, кто стоит у руля, не могу понять, откуда происходит утечка. Вы или со мной до конца или проваливайте нахрен.

Вал поднял руки, сделав шаг назад.

— И ради этого я всю ночь рвал задницу? Я не меньше тебя вложил в "ТехМаш". Мы вместе начинали и… — запнулся, посмотрев исподлобья, — я сам найду эту крысу, но не позволю Берднику войти в руководство.

— Ну рискни, — Егор угрожающе подался вперёд.

— Ну и рискну.

— Можешь начинать прямо сейчас. 

Ещё чуть-чуть, и сцепятся. 

— Прекратите!!! — протиснулась между ними и опустила ладони на плечи Студинского. Он недовольно мотнул головой, против подобного вмешательства и мягко отпихнул меня в сторону, мол, не путайся под ногами.

Над головой начали собираться грозовые тучи. Откуда не возьмись, налетел сильный ветер, поднимая с земли обгорелые листья с пылью.

Я снова стала перед ним. Осознано подошла к пропасти. Страшно? Ещё бы. Но лучше так, с разбега, чтобы наверняка.  

То, о чем начала говорить, зазвучало надтреснуто, едва слышно, однако этого хватило, чтобы навсегда утонуть в презрении голубых глаз.

— Не нужно никого искать. За всем стоит Удовиченко, а я – та самая крыса, которая сливает ему информацию.

Сказала, и сразу стало легче. По крайней мере, жить с подобной ношей было уже не под силу. Ожидала, что сразу начнутся вопросы, обвинения, крики, но… вместо перечисленного повисла вопящая, звенящая в ушах тишина.

До боли сжала пальцы. Уже привычка. Ничего не могла с собой поделать. Глаза заволокло предательской влагой. 

Егор присел на бетонную плиту, упёрся локтями в колени и, опустив голову, посмотрел на усыпанную осколками землю. Что-то такое имело место в его подсознании. Далекое чувство затаенной опасности. Подозревал? Ни в коем случае, но постоянно считывал с её глаз некую тайну. Вот, значит, каковой она оказалась. А ведь ещё с первой встречи насторожила вызовом с привкусом безысходности.

Лошара…

Его использовала собственная ассистентка, а он едва не пустил свою жизнь под откос.

Вал витиевато выругался, накрыв голову руками, и присел на корточки. Сидел долго, покачиваясь вперёд-назад. Единственное, что он мог сейчас сделать, это молчать, так же как и Студинский, переваривая услышанное и выстраивая события в логическую цепочку.

Лида опустошенно посмотрела на задумчивого Егора. Разве не скажет ничего? Так и будет молчать? Он будто почувствовал её немой вопрос, поднял голову и посмотрел до боли знакомым, леденящим душу взглядом.

— Почему? — спросил жёстко, цедя сквозь стиснутые зубы. На шее проступила пульсирующая вена, настолько велико было желание вытрясти из неё всю душу. Вместо этого похлопал себя по карману, проверяя наличие сигарет и заматерился, не обнаружив желаемого.

— Какая разница? — прошептала тихо, не выдержав уничтожающего взгляда.

— Какая разница? — вскочил Дударев и схватил её за плечи. — Какая разница? Ты… ты издеваешься? Ты хоть понимаешь, что всего этого, — обвел рукой разрушенное здание, — могло и не быть? Что он тебе пообещал? Сколько заплатил? Что дал такого, чего бы мы не смогли дать? — плевался, ожесточенно стряхивая. Хотел откровения. Хоть что-то, что могло поддаться объяснению. Ослепила. И его и Егора ослепила своей непосредственностью и красотой.

— Вал! — с бетона поднялся Егор и навис над ним. — Отпусти её. Что толку?

— Не-е-ет, я узнаю. Пускай рассказывает, как делала из нас д*вб*ебов. Теперь понятно, почему бездействовал Моренко. — И ослабил хватку, выпуская скомканную ткань.

— Не правда! — просипела Лида. — Я не говорила Тимуру ничего, что касалось прокурора, Бердника, универмага и левой врезки. Клянусь!!! — обняла себя руками, вогнав пальцы в онемевшие от напряжения плечи. Пыталась унять дрожь, но ничего не получалось. — Но он откуда-то знает о поездке в Софию, и что там происходило. Егор, среди присутствующих на той встрече был человек Удовиченко.

— С этим разберемся, — вклинился Вал, не давая возможности достучаться до друга. — Я жду подробностей. Ну?!.. Чего молчишь?