Я виновато опустила голову. Бедная женщина даже не подозревает, то в шаге от неё сидит предательница. Захотелось сплюнуть разъедающую изнутри кислоту – да не получилось. Не смотря на заряженное позитивом настроение, на душе скреблись кошки. Куда не посмотри – повсюду Егор. Дома – он. Здесь – он. В городе – тоже он. Не спрятаться от него, не скрыться.

— Слушай, а ты где работаешь? — прозвучало рядом. Я вынырнула из оцепенения и посмотрела на группу мальчишек, обступивших Тарановского. Шестилетний тёска брата, задавший вопрос, деловито закатал рукава потертой рубашки и засунул руки в карманы шорт. Умереть не встать, будущий авторитет.

— В милиции, — прозвучало не без гордости.

— Мусор что ли?

— Даня! — возмутилась няня. — Разве можно так? Сейчас дядя милиционер арестует тебя, и останешься без манной каши.

— Мусор, мусор, — улыбнулся Сергей, заметив, как я прыснула со смеху, едва не свалившись с лавочки. 

— Подумаешь, манка, — засопел Даня, присев возле меня. — Переживу как-нибудь. Деду Васе, значит, можно их так называть, а мне – нет.

Пока Серёжка рассказывал вольным слушателям о своей профессии, я переключилась на принцесс.

На голове у Илонки соорудили кокошник, на шею понавешивали игрушечных ожерелий, а волосы начесали так, что я усомнилась в сегодняшнем походе в клуб. С Наташей была проделана аналогичная процедура, только вместо кокошника – бантики да всевозможные заколки.

— А у тебя настоящие волосы или парик? — поинтересовалась Варя, с любопытством рассматривая Илонкину шевелюру.

— Чего-о-о? Конечно настоящие.

—  Просто таких волос не бывает, — не унималась малышка, показав язык.

— Бывают, Варечка, — заметила Лиза со знанием дела. — Вспомни, у Мальвины голубые волосы. Значит, и такие бывают. 

Девчонки заспорили, бывают или нет, а Тимохина закатила глаза. Был и у неё по первой ступор. И глаза предательски увлажнились. Нормально это. Естественно. Когда тебя зовут в мамы и предлагают себя как на ярмарке, по-другому никак. А потом ступор проходит. Начинаешь шутить, играть, баловаться, оставив все проблемы за высоким забором. И уже не так бросаются в глаза записяные штанишки или разорванная по шву кофточка. Кому это важно? Им не важно, и ты не обращай внимания. У них совсем другая беда – они никому не нужны. Вот это катастрофа, всё остальное мелочи. Лиза, запавшая в душу ещё с первой встречи, так и вилась вокруг меня, разрывая сердце на части. И помнила, как тогда ответила Юрьевна на её просьбу об удочерении, по глазам видно, что помнила, а всё равно при любой возможности так доверчиво заглядывала в глаза, что дышать становилось нечем.

— Илон, супер образ. Вот так и иди сегодня в клуб. Всех парней свалишь на повал в прямом смысле слова.

— Дурочка ты, Лидка. Тебе лишь бы посмеяться.

— Девочки, разве я смеюсь? — а сама едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Теперь понятно, отчего так колбасило Вала. Я же тогда ничуть не лучше выглядела.

Сергей с наигранной серьёзностью достаточно долго выбирал победительницу. Илона тихо шипела, грозясь выцарапать ему глаза, если он задержит на ней взгляд хотя бы на минуту. Наташа игриво хлопала длинными ресницами, намекая на своей кандидатуре. Чтобы не обидеть девчонок, Тарановский заявил, что обе принцессы достойны восхищения и обе команды победили.

Постепенно, наше пребывание в детдоме приблизилось к завершению. В который раз пообещала себя приехать сюда снова.

Прощание прошло на удивление легко. То ли дети подустали под вечер, то ли действительно верили, что к ним ещё вернуться, но ожидаемой тяжести при расставании не было. Скорее, на душу впервые опустилось умиротворение, чувство принадлежности чему-то хорошему, светлому.

По дороге домой часто ловила на себе задумчивый взгляд Сергея. Не скажу, что неприятный он, этот взгляд, но как-то наша дружба изменились после больницы. Как-то всё натянуто, что ли. С отчуждением. Ещё и Наташка тут как тут, вечно встревала между нами, стоило завести разговор. Ревновала.  

Илонка всю дорогу добродушно материлась, причитая, что ни один кондиционер не справиться с умелой «укладкой», а времени к девяти часам практически не осталось.

Я довольно улыбалась, всматриваясь в окно, и словила себя на мысли, что всё не так уж и страшно, как кажется со стороны. На завтра запланировано два собеседования, с Даней всё начинает приобретать желаемый результат. С «ТехМашем», судя по новостям, дела поползли вверх. Признание Егора жителями города возросло в разы и практически достигло максимальной отметки. Настал момент отпустить всю эту историю. Забыть как страшный сон. Да что-то не особо получалось.

Я непроизвольно поправила длинные серьги с завитком в форме буквы S и сделала осторожный глоток текилы. Никогда не понимала, что в ней такого примечательного. Возможно, я просто не умела её пить, потому что Тимохина хлестала сей алкогольный напиток как компот, и если можно было бы, то и приплямкнула от удовольствия.

Не получалось расслабиться. Во-первых, поздно сообразила, что не стоило делать высокий хвост – чувствовала себя голой, выставив на обозрение шею и открытые плечи. Во-вторых, само платье – по моим меркам слишком короткое, хотя на танцующих неподалеку девицах были и покороче – вызывало дикий дискомфорт. В брюках было бы куда проще. Ну а в-третьих – наше появление в «Velvet» без мужского сопровождения так и вопило о том, что у барной стойки сидят девушки одинокие, лишенные внимания со стороны сильного пола. Не знаю, как у меня, а у Илонки точно на лбу было написано: «отдамся в хорошие сильные руки».

Тысячи, если не миллионы девушек приходят в подобные места чтобы просто отвлечься, развеяться, завязать знакомство и я не видела в этом ничего зазорного. Сама много раз так делала. Но именно сегодня почему-то было неуютно. Возможно всё дело в самом клубе, который оказался слегка не по карману: живая музыка, дорогая выпивка, приветливые, одетые с иголочки бармены, отнюдь не бедная публика и я, безработная, просаживающая последние сбережения на хрен знает что. А если завтра не получиться устроиться на работу?.. Лучше бы пошли в обычное кафе. Посидели бы спокойно, поели мороженное, выпили кофе. Чем не праздник? Но Тимохина со знанием дела заявила, что знакомиться с нормальными мужиками нужно в нормальных местах, а не в детских кафешках. Логика железная. Непоколебимая. Только чувствовала я себя при этом прошманде, вышедшей на ночную охоту.

— Лид, я тебе сейчас что-то скажу, — Илонка наклонилась немного ко мне, зацепив коленкой, — только ты сразу не оборачивайся. Хорошо?

О-о-о, Тимохина уже достигла нужной кондиции. Глаза, как две звёздочки, далекие и такие блестящие. Лицо – порозовевшее, улыбка – игривая, загадочная. Быстро же её развезло.    

— А что там? — хотела посмотреть, но на меня зашипели, болезненно ущипнув.

— Там парень, за столиком, уже десять минут гипнотизирует тебя взглядом. И не только он. 

— Уверенна, что меня?

— Косоглазием не страдаю.

Вопреки просьбе обернулась. Парни действительно изучали, но не только нас, а всех девушек, восседавших вдоль лакированной стойки. А было их, вместе с нами, человек десять. Кто-то был на своей волне, сам по себе, кто-то весьма оживленно общался с соседками, только мы с Илонкой глазели по сторонам. Так что косоглазие тут капитальное.

Два объекта сразу выцепили мое внимание к своим скромным персонам, и поднявшись с удобного углового дивана, притрусили к нам. Видимо я скривилась, потому что Илонка закатила глаза, снова ущипнув меня за коленку.

— Матвеева, вот честно, не доводи до греха. Ты чего сюда приперлась? Цедить текилу и отпугивать парней своим грозным видом? Мы о чем с тобой договаривались, а?

Я вздохнула, вспоминая данное перед клубом обещание:

— Что будем отрываться по полной.

— Ну и?.. Чего раскисла?

Илонке всё равно. Как вбила себе цель охмурить мужика, желательно красивого и далеко не бедного, так и прет напролом. Даже на высоком стуле умудряется отплясывать под Рики Мартина. Я же не могу понять, что со мной происходит. Ещё недавно горела таким предвкушением, таким ожиданием, с ума сойти можно. А сейчас? Сижу и изучаю витрину со спиртным, словно никогда в жизни не видела, и на любое предложение потанцевать угрюмо отвечаю «не хочу», «не буду». Эти перепады настроения уже и саму начали доставать.