— Ноги! — в который раз напомнил Иладар, подсекая мою лодыжку ботинком.

— Да что не так с моими ногами? — в который раз не выдержала я, отчаянно зевая и мечтая уже, чтобы поскорее все закончилось.

— Шире! — рыкнул недовольно демон. — Чего ты вся скрючилась? Спину прямо, живот втяни!

Для наглядности даже ткнул в него пальцем, что практически меня оскорбило. Было бы что втягивать, вот ей-Богу!

— От тебя никакого толку, — досадно махнул на меня рукой демон, усаживаясь на парту и скрещивая руки на груди.

— Извините, что не оправдала ваших ожиданий, — устало отмахнулась я. — Хотел избавиться от метки за неделю?

— Хотел хоть какой-нибудь отдачи, — спокойно поправил Иладар, — а вместо этого вижу замученную бледную студентку, неспособную колдовать и учиться.

От обличительного профессорского тона стало стыдно, но знал бы он, как я мучаюсь и действительно почти не сплю. Впрочем, лучше ему не знать, как вчера ночью мы взламывали чужой дом, а потом проникли в школьную библиотеку и часа три искали нужное заклинание. Старое, как мир, но редко используемое.

Знал бы он, что и сегодня, как только наступит ночь, мы снова будем бродить по Академии в поисках пустого кабинета, чтобы завершить дело и пролить хоть какой-то свет на пропажу Шона и Криса

Может, после всего я, наконец, спокойно засну?

— Как прошла встреча? — тихо поинтересовалась я, желая поскорее покинуть раздраженного Иладара и не выдать себя ненароком.

— Хуже, чем я мог себе представить, — признался профессор, внимательно всматриваясь в мое лицо, будто умея читать мысли. — Ты не хочешь мне ничего рассказывать?

— Хочу, — кивнула я, мысленно делая зарубку, что надо все-таки сходить на консультацию по поводу этих выходцев из тьмы, — давай в другой раз позанимаемся подольше, а сегодня ты меня отпустишь?

Не то, чтобы я ждала согласия, скорее для вежливости спросила, а сама собралась драпать, но мне не дали.

Крепкая мужская ладонь с поразительно красивыми длинными пальцами держала мое запястье почти нежно, но одновременно жестко.

А этот взгляд… Будто он наперед знал все мои прегрешения и пытался предостеречь от них.

— Доверься мне, Иша.

Шрам на щеке стал ещё тоньше и незаметнее, а улыбка… Будь я еще на первом курсе, то сдалась бы и все выложила подчистую.

Сложно устоять перед чарами самого исчадия ада.

Я поднялась на цыпочки, глубоко вдохнула знакомый аромат корицы и ванили, и выдохнула в его губы.

— Так нечестно, Иладар.

На шее профессора нервно дернулся кадык. Демон криво усмехнулся и устало вздохнул, потом отпустил мою руку и отошел на безопасное расстояние.

— Ты все-таки странная девушка, — вынес он, наконец, свой вердикт. —

— Постарайся никуда не вляпаться

— Постараюсь.

— И выспись уже.

— Высплюсь.

— Ах да, кстати. Чуть не забыл! — демон вдруг начал хлопать себя по мантии. — Держи.

Все еще хмурясь, он протягивал мне мою зачетную книжку.

— Ты шутишь? — не поверила я, еле сдерживаясь, чтобы ее не сцапать.

— Хотел бы, но мне в этом мире больше нравится, — кисло пробурчал профессор. — Берешь или как? Пришлось надавить на этого Сэмюеля. Впервые в жизни попался такой упрямый оборотень, скажу. Все, мне пора. Не реви.

Дрожащими пальцами и со слезами в глазах я прижала книжку к своей груди. Все еще не верилось, что я официально числюсь на четвертом курсе. Пока я так стояла, демон растворился в воздухе, побоявшись, видимо, моих слез радости. Даже поблагодарить не успела. Эх. И стыдно вдруг сразу стало…

— Мне кажется, или нас стало немного больше? — нервно задала я риторический вопрос, когда увидела шмыгающую носом Марьяшу и безмолвную травницу из Управления, прятавшуюся за спиной у Агни.

— Ну не злись, — приобняла меня за плечи троллиха, — здесь все, кто хочет помочь.

— Да? А почему тогда Светлого не позвали? Уж он бы не отказался!

— Да перестань, напарница, — миролюбиво поднял руки Агни, — Снежана здесь на всякий случай, вдруг кто пострадает, а она талантливая и молчаливая.

Снежане бы обидеться на последнее, но она лишь согласно кивнула. На моего напарника она смотрела с явной теплотой и нежностью. Кто знает, может, эта ситуация с заклинанием сыграла им двоим на руку.

— А я покушать принесла, — не зная, что сказать в свое оправдание, заявила Марьяша, — мне Ставр случайно проболтался, не могла же я в стороне остаться, когда эти шалопаи куда-то пропали!

— Ох, — только и вздохнула я, махнула на них рукой и, напоследок оглянувшись (вдруг все-таки еще кто-нибудь придет), первая распахнула двери ночной Академии.

Дядечка-вахтер, как вы понимаете, спал. Хоть что-то остается без изменений в этом мире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Предлагаю все-таки в тренировочный зал, — вспомнил былой спор Агни, — там места больше.

— А я говорю, что там самое неподходящее место, — вклинилась юная первокурсница, — если испортим пол, то как будем отвечать?

— Ты за это дело реально отвечать собралась? — удивилась Сыч. — Я надеюсь, что мы уйдем отсюда так же незаметно, как и пришли.

Снежана, Ставр и Марьяша хранили молчание. И если первая делала это по физиологическим причинам, то остальные, видимо, чувствовали себя крайне неловко в незнакомом месте.

— Сюда, — заявила я, толкая знакомую дверь и на этом прерывая все споры. Именно в этом кабинете я когда-то вызвала демона. Он показался мне наиболее удачным. И, на этот раз, даже открытым.

— Им пользуются некроманты, — испуганно прошептала Мила. — Поговаривают, что по ночам здесь бродят души вызванных нами когда-то…

— Бред! — фыркнула Сыч. — Это вампирюга Экз рассказывает сказки первокурсникам, чтобы они по ночам не болтались где ни попадя.

— Но здесь правда иногда кто-то воет…

— Ты хочешь пойти поискать новый пустой и заброшенный кабинет, идеально подходящий для не совсем законного заклинания? — грозно переспросила ее троллиха. — Что ж, ты иди поищи, а мы пока без тебя начнем.

Первокурсница тут же надулась, мне даже стало за нее обидно.

— Да ладно тебе, Сыч, должен же кто-то и в сказки верить, в волшебном мире живем как никак.

— Дева Козерог, можно я все-таки амулет достану? — то ли желая сестру успокоить, то ли себя, но Ставр выглядел настолько решительно, что мы все махнули рукой.

— Да доставай, чего уж тут.

— Почему за такое прозвище ты ему еще рога не наколдовала? — все еще продолжала ворчать чем-то недовольная моя зеленая подруга, но я лишь фыркнула. Уже как-то привычно стало, чего на блаженных обижаться.

— А мы, пожалуй, начнем? — предложил Агни, вопросительно выгнув бровь, и я кивнула.

Пентаграмму пришлось чертить мне, и она вышла просто идеальной.

— Шикарно, — кивнул мой напарник, — у тебя, Иша, талант.

Я еле удержалась, чтоб не проболтаться в своей частой практики.

В центр мы аккуратно положили мантии близнецов, за которыми утром я и троллиха ходили в их комнату. Сосед Шона и Криса ни в какую не хотел меня пускать, но, увидев Сыч, маячившую позади, как-то быстро сдулся и любезно разрешил порыться в чужих ящиках.

Сверху на мантии положили волоски, найденные в доме профессора Сэмюеля.

Затем, каждый, кто имел хоть какую-то магию, занял свое место в пентаграмме. Марьяша и Ставр остались просто наблюдать.

Заклинание договорились читать все вместе. Слова напоминали тарабарщину и были на древнем, его все учили еще на первом курсе, а кто-то знал с рождения. Если переводить, то получалось что-то вроде:

Да отзовись ты, друг, да приди во свет,

Да скажи, что жив, встретишь ты рассвет.

Да отзовись ты, друг, крикни, что ты рядом,

Протяни ладонь, встретимся мы взглядом…

Да отзовись ты, друг…

Заклинание так и называлось «Отзовись, друг», его применяли в поисках без вести пропавших. В нем использовалась кровь и чистая сила, да еще, пожалуй, сильное желание увидеть родное лицо, и я не понимаю, почему оно вычеркнуто из применяемых в школе. Ничему подобному нас в Академии не учили. Поговаривали, что это связано с давней историей, когда мать искала сына, да так и погибла в пентаграмме, отдав без остатка не только свою магию, но и жизненную силу. Но из книг его никто не удалил… Пять волшебников сидели в круге, резали себе ладони и звали. Кто-то безмолвно, как Снежана, которая вызвалась добровольно, кто-то нараспев, как Мила, которая даже не была с близнецами знакома, но просто согласилась помочь, потому что они были добры к ее брату, кто-то шепотом, как Сыч, кто-то громко и грозно, как Агни, как будто бы распевая гимн, а кто-то яростно и со слезами, как я…