— Это была не просьба, — рявкнул мужчина, которого я приняла за охранника. — Верховный Лорд потребовал, чтобы вы явились для оценки вашего дела.

— Я не пойду, — твердо сказал Роари, но тут раздались крики, львиный рев и отчетливые звуки драки, удары, пинки.

Леон снова и снова выкрикивал имя своего брата, но это было бесполезно. Через несколько минут звуки на другом конце линии стихли, а затем связь резко оборвалась.

— Уже слишком поздно. Я знаю, что он не поставит под угрозу свободу Розы, он там только потому, что защищал ее раньше, — в отчаянии вздохнул Леон, опустился на колени и прижался к моим ногам, уткнувшись лицом в мой живот. Из его уст вырвался скорбный, безнадежный звук, и боль от него разорвала меня на части, а слезы свободно потекли по моим щекам.

Райдер подошел к Леону сзади, положил руки ему на плечи и заглянул в мои глаза, делая все возможное, чтобы попытаться облегчить его боль, но я знала, что это бесполезно.

У Леона только что украли последнюю надежду увидеть своего брата освобожденным из этого ада, и единственный выход из него был невыполнимой задачей. Даже если Данте согласится в будущем подарить Джунипер своих собственных детей, не было никаких гарантий, не говоря уже о том, что Драконы обычно появляются на свет в подростковом возрасте. Как бы все ни сложилось, счастливого конца для Роари не было. У него украли жизнь, и теперь остальным придется жить с этим. 

Остаток недели прошел слишком медленно. Данте и Леон не вернулись на занятия, они оба слишком потерялись в своем горе и чувстве вины, чтобы быть способными смотреть правде в глаза. Я присутствовала только потому, что Габриэль настоял на том, чтобы оставаться рядом со мной и Райдером, чтобы ему было легче присматривать за всеми нами. Данте был готов сдать свою сперму Лайонелу в следующий раз, когда Джунипер понадобится оплодотворение, чтобы у Роари был хотя бы небольшой шанс быть выпущенным, если ребенок станет Штормовым Драконом, но Габриэль заглянул в это будущее и поклялся, что ничего не выйдет. И я должна была признать, что почувствовала облегчение. Мне была ненавистна мысль о том, что какая-то другая женщина будет носить ребенка Данте, не говоря уже о том, что я была уверена, что это уничтожило бы его. Семья Данте была всем его миром. Он бы не справился, зная, что его ребенка воспитывает Лайонел, гребаный Акрукс.

Когда в пятницу закончился последний урок и все стали собираться в кафейтерии, чтобы поужинать, я позволила толпе увлечь меня за собой и оказалась рядом с Юджином.

— Привет, Элис, как дела? — спросил он с одной из своих задорных улыбок, и я постаралась улыбнуться ему в ответ.

— Леон получил плохие новости из дома на этой неделе, так что она была немного тяжелой, — сказала я, чтобы объяснить свое явно плохое настроение. — Хотя я не хочу в это вдаваться. Как ты?

— Я в порядке, — ответил он, кивая головой снова и снова, роясь в своей сумке в поисках чего-то. — Очень занят всеми этими делами с «Дерзкими Аутсайдерами», понимаешь? И я начинаю получать обратную реакцию от некоторых засранцев в этом месте, которым не нравится, что я помогаю их жертвам давать отпор.

— Надеюсь, ты преподашь им урок так же, как Фердинанду, — сказала я. Грифон подозрительно отсутствовал с тех пор, как его публично избили, и до меня дошли слухи, что он взял отгул в школе.

— О, безусловно, — согласился Юджин, наконец-то доставая из сумки свой фиолетовый плащ и набрасывая на плечи, а затем закрепляя его на месте. — Но фиолетовый плащ правосудия может быть тяжелым бременем. Мне приходится бороться за сохранение своего положения защитника Д.А. практически ежедневно, и дело теперь не только в моей гордости. На меня смотрят другие фейри, и мне нужно доказать им, что мы действительно можем постоять за себя и изменить свою судьбу. Один случай невезения может положить конец моему правлению, даже не начавшись.

— Мы не можем этого допустить, — согласилась я, поскольку его упоминание о невезении заставило меня вспомнить о кристаллах, которые Леон дал мне в надежде, что удача будет сопутствовать мне. — И на этой ноте у меня есть кое-что, что я хочу тебе подарить.

— Подарок? — пискнул Юджин, глядя на меня большими глазами, когда мы вместе вошли в кафейтерий, и остальные студенты поспешили занять очередь за едой. — Так меня официально принимают в гарем?

— Клянусь звездами, Юджин, ты должен прекратить это, — рассмеялась я, доставая из кармана кристалл полуночного аметиста и протягивая ему. — Мой гарем полон. У меня есть весь набор, и я серьезно на пределе своих возможностей.

Щеки Юджина горели вишневым цветом, и я рассмеялась, когда взяла его за запястье и заставила взять у меня кристалл.

— Вау, — вздохнул он, переводя взгляд с моего лица на кристалл, и его глаза расширились в благоговении, когда он проверил его вес в своей руке. — Это полуночный аметист? — его нос начал дергаться как сумасшедший, и я кивнула, усмехаясь над выражением его лица.

— Да. Сплошная удача, или так говорят. Леон подарил мне два, потому что он вспыльчивый засранец, и как бы я ни ценила это, я чувствую, что одного куска удачи должно быть более чем достаточно. А после того дерьма, через которое ты прошел, когда Брайс обманул тебя, а звезды прокляли тебя, я думаю, ты заслуживаешь того, чтобы в твоем углу было немного удачи.

— У тебя их было два? — спросил он, быстро моргая. — Ты отказалась от двойной удачи ради меня?

— Я не знаю, действительно ли наличие двух дало бы мне двойную удачу. Как я понимаю, тебе либо везет, либо нет, — я пожала плечами.

— О нет, я не согласен. Я думаю, что два дадут тебе двойную удачу, три — тройную, а четыре —…

— Чувак, не делай это странным, — сказала я, игриво подталкивая его, и он широко улыбнулся, прижимая кристалл к груди.

— Я буду дорожить им вечно, — вздохнул он, глядя на меня глазами-сердцами, а я покачала головой, не в силах перестать улыбаться его ошарашенному виду.

— Извините, — прервал нас голос девушки, и сумка врезалась мне в руку, когда она подошла ко мне так близко, что практически стояла на моих ногах, заставив меня отступить и оставить ее стоять ближе к Юджину. Я с интересом разглядывала ее зеленые волосы, пытаясь понять, знаю ли я ее, и она бросила застенчивый взгляд в мою сторону, прежде чем обратиться к Юджину. — Я как раз собиралась спросить, не хочешь ли ты присоединиться ко мне на ужин, Джини.

Я не сразу поняла, что Юджин — это Джини и что она делает шаг вперед, чтобы претендовать на него.

Я ухмыльнулась Юджину поверх ее головы, отступив еще на пару шагов, чтобы дать ей возможность занять сцену. — Не беспокойтесь, — сказала я. — Я уже ухожу. Наслаждайся своим обедом, Джини, — я подмигнула Юджину, который выглядел совершенно растерянным, и девушка бросилась вперед, поцеловав его прямо в щеку и взяв его за руку смелым движением, хотя на ее щеках появился румянец. Она увела его, прежде чем он успел осознать, что происходит, но на его лице расцвела улыбка.

Я взглянула на огромную очередь за едой и вздохнула, понимая, что мое промедление только что стоило мне шансов на достойный выбор ужина, и достала из кармана кусочек вишневой жвачки, раздумывая о том, чтобы отказаться от еды вообще. Прийти последним означало получить несколько объедков самой дрянной еды, а я не настолько заботился о том, чтобы не голодать, чтобы ужинать так сегодня после прошедшей недели.

Я поднесла жвачку к губам, собираясь отвернуться, но не успела — резкий свист Райдера застал меня врасплох, и я оглянулась, обнаружив, что он идет прямо мимо людей к началу очереди и дергает подбородком в мою сторону в знак явного приказа.

Я вскинула на него бровь, что, как он прекрасно знал, было ответом на свист, и уголок его губ скривился в ухмылке, когда он щелкнул своими чертовыми пальцами в мою сторону.

О, черт возьми, нет.

Я сделала движение, чтобы отвернуться, но столкнулась лицом к лицу с Габриэлем, который только ухмыльнулся и развернул меня обратно к Райдеру, выхватив у меня из рук недожеванную жвачку и подтолкнув меня, чтобы заставить двигаться.