Алекс вложил ей в руку стакан с чем-то резко пахнущим. Заставил выпить. Потом в доме был доктор. Ей что-то вкололи. Беата чувствовала, что её куда-то несут. Она слабо запротестовала. Нет, только не в спальню, где подушка пахнет мужем. Только не туда. Не мимо комнаты сына. Лекарство подействовало быстро. Спасительная тьма не лечила, но давала передышку в этой пытке.

Утром снова девятый вал реальности. Прибыл рейс с телами. Там государственная комиссия. Беата хотела запретить им прикасаться к ним. — Алекс, не дай им трогать моих мальчиков! Они и так отдали свои жизни! Збигнев всю жизнь пахал на государство! Пусть оно оставит его в покое, — шептала Беата. Ей хотелось кричать, но получался только сдавленный шёпот.

Ей следовало сейчас самой заняться всеми приготовлениями. Но Алекс мягко отстранил Беату. И всё взял на себя. Сам подготовил и отвез одежду, сам договорился о семейной церемонии прощания. Сам отказывал в интервью от имени Беаты. Она не должна была видеть, как ему больно. Ему хотелось хоть немного облегчить её участь.

Звоноку на мобильный от доктора Виталия Беата удивилась. А потом похолодела. В Москве в новостях сообщили о гибели Зимовских. Ксения знает. Конечно, Беата её ждёт.

Теперь мысли переключились. И когда машина Кирсанова остановилась возле её дома, Беата была почти вменяема, чтобы обнимать едва живую несостоявшуюся невесту своего сына.

28.

Трое сильных мужчин. Одна хрупкая девушка. Они стояли возле машины. Ксения сначала не решалась подойти. Потом они кинулись друг к другу. Вцепились, как в спасательный круг.

Ксения осталась у Беаты в доме. Теперь она ей дочь. Мужества девочки хватило, чтобы переступить порог комнаты Леслава. — Я не решалась, — призналась ей Беата.

Ксения огляделась. И попросила разрешения надеть толстовку, висящую на стуле. Беата кивнула.

— Я хочу тебе сегодня кое-что отдать. Только ты мне дашь одно обещание, — Беата достала коробочку с кольцом. — Какое? — Ты наденешь это прямо сейчас. И снимешь через месяц. Больше никогда не наденешь. Но эта вещь останется у тебя. Она твоя.

Беата протянула коробочку Ксении. — Леслав купил его для тебя, девочка. Он хотел надеть его тебе сам.

Ксюша дрожащими пальцами взяла колечко. — Почему я не должна его носить? — она надела кольцо на безымянный палец, — Знаете, а ведь мой папа подарил маме в день помолвки точно такое же. Только золото жёлтое. — Мой сын выбрал тебя. Он любил тебя по-настоящему. Такое не подделать. Мы с отцом это видели. И были счастливы за вас. Не важно, что вы юные. Настоящая любовь не разбирает возраст. Ты будешь носить это кольцо, как невеста моего сына. Как моя дочь. Но пообещай мне, что через месяц ты уберешь его. — Обещаю. — Леслав хотел, чтобы ты была счастлива. Он любил жизнь. Был удачливым. И умер любимым. Это не всем дано. Но ты должна жить! Обязана сделать это за вас двоих. Обещай мне! — Леслав говорил: "Живи так, будто я держу тебя за руку. Каждый день и каждый час". Я обещаю.

Сейчас нужно было покормить девочку. Она еле держалась на ногах от напряжения и усталости. Беата пошла на кухню. Стараниями Алекса в холодильнике была готовая еда. И когда успел?

Вошла Ксения. Протянула Беате свернутую газету. Статья про гибель Збигнева и Леслава Зимовских. И фотография. Леслав с Агатой на первой ступени пьедестала на чемпионате Польши.

Беата представила себе, сколько их ещё будет, таких статей. Сколько передач и ток-шоу выйдет. Какие рейтинги поднимут телекомпании на гибели её семьи. Но то, что было написано, выходило за рамки. Агата Торновская объявляла себя невестой погибшего Леслава Зимовского.

— Эта Агата совсем совесть потеряла! В такой ситуации она про себя думает! Ну я ей сейчас устрою! Чтоб духу её на похоронах моего сына не было! Мало того, что она тебе и ему в Сопоте устроила! — эмоции вдруг включились. Не за себя. А за Ксению и Леслава. За этих чистых сердцами ребят, любивших друг друга. Нет, она не даст пачкать эту любовь!

Ксюша вдруг обняла её крепко. Заговорила горячо и убедительно. — Не надо ей запрещать. Она любила его. Действительно любила. И в его победах есть её заслуга. Она много трудились, чтобы они выигрывали. Пожалуйста, я Вас прошу. — Хорошо, девочка, только поэтому…

Всё же Беата позвонила Агате. Та рыдала в трубку. Давно Беата не позволяла себе говорить в подобном жёстком тоне. Но тут она потребовала публичного опровержения и приличного поведения на завтрашней церемонии.

Ксения попросила разрешения ночевать в комнате Леслава. Беата не смогла ей отказать. Сама она малодушно ночевала в гостиной на диване. Сил лечь в их со Збигневом постель не было. А у этой девочки и общей постели с любимым не случилось.

Беата заглянула в дверь. Девушка лежала одетой поверх покрывала, уткнувшись носом в подушку и закутавшись в толстовку. Пальцами сжимала кольцо.

Так она и появилась утром. В джинсах и толстовке.

Беата строго её огдядела. — Ты невеста будущего дипломата. Я — жена действующего. Мы должны соответствовать нашим мужчинам. Толстовку наденешь, как только захочешь, моя хорошая. Но сейчас — приводи себя в должный вид.

Через двадцать минут Ксения спустилась вниз в длинном шерстяном чёрном платье. Сапогах на каблуке. Идеально уложила волосы. На шею повесила и спрятала под платье янтарное сердечко. На руке блестело кольцо с изумрудом. — Вот так, дочка. Спасибо тебе, что ты рядом.

В церкви они сели рядом. В первый ряд. За ними высокой стеной мужчины: Алекс, Виталий, отец и брат Ксении.

Тела с прикрытыми вуалями лицами, что лежали сейчас в гробах, не были её мальчиками. Збигнев и Леслав уже не здесь. Это просто оболочки. Беата не слышала, что говорили люди, что вещал священник.

Ксения пошла прощаться. Беата сейчас держала её взглядом, как когда-то сына на турнирах. Девушка поклонилась Збигневу. Подошла к гробу Леслава. Вдруг качнулась.

Выскочил в проход её брат Игорь. Не дал головой удариться об гроб. Подхватил. Следом подлетел Виталий. Жестом фокусника достал из кармана шприц. Вколол прямо через одежду. Девушку вынесли из церкви.

Беата не успела даже с места сдвинуться. Больше всего на свете ей хотелось сейчас вот так же отключиться. Умереть прямо сейчас. Сию секунду. Лечь в один гроб с мужем. И только тёплые ладони Алекса на плечах удержали в реальности.

Она выдержала всё. Как закрывали гробы. Выносили их и ставили на лафеты. Шла пешком от церкви до кладбища следом за почётным караулом и красными подушечками с государственными наградами мужа. На два шага позади шёл министр. Взгляд Алекса она чувствовала лопатками. Теперь он держал её. Не расслабляясь ни на минуту.

Она пережила официальные поминки, когда государственные чины говорили о заслугах Збигнева перед Родиной. Все ели, пили, разговоривали. Выражали соболезнования. А потом уехали по своим важным делам.

Жизнь продолжилась, будто и не жили на свете эти двое.

29.

Когда за последним человеком закрылась дверь и смолкли голоса, Беата опустилась прямо на пол у порога. Там её через минуту обнаружил Александр. Сел рядом. Вытянул свои длинные ноги.

— Увези меня отсюда, Алекс. Пожалуйста, — голос Беаты было еле слышно. — Куда ты хочешь, Бетти? — На кладбище. К ним. — Нет, — резко и почти агрессивно, — Нет.

Беате стало стыдно. Она сваливает на младшего брата мужа ещё и свои проблемы. У того тоже горе.

Они со Збигневом были друзьями, несмотря на больше чем десятилетнюю разницу в возрасте. Леслава он любил, как сына. На нем сейчас всё. Организация похорон и поминок, оплаты, пресса. И мать, которую пришлось перевести в психиатрическое отделение. Психика пани Магды не вынесла новости о гибели сына и внука.

У Беаты нет права ни на его время, ни на его внимание. Она затихла. Слышно было, как тикают часы в гостиной на каминной полке. Где-то на улице проезжают автомобили. Велосипедный звонок режет слух. Мир живёт и движется. Но не для неё.