— Где остальные? — спросила я, осмотревшись.

— Кто ушёл, кто по делам, — нерешительно сообщил Бомбадил.

Он мялся рядом, сжимая в огромных ручищах свой топор.

— Садитесь, командор, — я похлопала рукой по скамейке рядом. — Я знаю, кто куда ушел. Доктор держит меня в курсе. К тому же недавно я встретилась с Оршаниным. Кто в луаре, кто — в Сен-Марко, я знаю. Я спрашиваю о тех, кто остался здесь.

— Кто остался, все в наличии, — пожала плечами Бетти, словно это само собой разумелось. — Лин и Винд ушли к «Паладину». Туда зачастили разбойники, так что Норги разделились. Ис и Илд держат оборону здесь.

— Да какая оборона! — поспешил возразить Ис. — Просто ночью Илд пару раз запустила в небо огненные шутихи, ну, и я слегка охладил пыл особо горячих парней. Больше пока не появлялись. Сразу спешу уточнить, что обошлось без жертв.

— Хотя иногда я об этом жалею, — проворчала Бетти. — Они напугали Флору, и она два дня не доилась. К тому же, мне пришлось пока оставить мою избушку в лесу. Я там травы сушу. Если в ближайшее время они здесь не объявятся, я снова туда уйду. Но пока вроде спокойно. Анхела и Тилли Бом даже пошли в лес за земляникой. Тут недалеко целые земляничные поля. С ними там стажёры с «Паладина». Нгуэн чужаков лучше любой собаки чует, а улыбка Ганджу даже Дракулу в ступор вгонит.

— Значит, у вас тут порядок? — уточнила я.

— Летний лагерь, — кивнула Илд. — Живём на природе, выращиваем овощи, ловим рыбу, ходим друг к другу в гости, поём песни у костра. Отдохнули на десять лет вперёд.

— Ну, да, пора бы и за работу, — проворчал Ис.

— Потерпите, — проговорила я. — Мы над этим работаем. Остальные не в такой идиллии живут, верно, рыцарь?

Я вдруг подумала, что привычное обращение к Дакосте «рыцарь» вдруг приобрело совершенно незнакомый, хотя и более первозданный смысл. Для него, для рыцаря Мальтийского ордена, это было привычное обращение, хотя кольчуги и мечи оставались для него чем-то из области легенд и ролевых игр. Я невольно взглянула на его доспехи и меч. Теперь большая часть моих ребят носит это железо и откликается на такое обращение.

— У всех всё нормально, — ответил Елизар. — Письма исправно приходят. Мне известно, что Кирилл отправился в замок на Грозовой горе, и я рад, что он туда добрался. Говорят, это нелегко. Из луара и Сен-Марко сообщают, что все при деле, не голодают и не подвергаются чрезмерной опасности. Пока, по крайней мере. Не знаю, что будет, когда начнётся война.

— Выведем их всех из зоны боевых действий в приказном порядке, — спокойно заявила я. — Они не имеют права принимать участия в чужой войне, и им это известно.

— Хорошо, если они послушаются, — скептически заметил Дакоста. — Судя по письмам, они втянулись в эти рыцарские игры и воспринимают их слишком серьёзно.

— Ладно, сама всех облечу и вправлю мозги, — проворчала я.

Все кроме мальтийца посмотрели на меня с удивлением, а он снова пожал плечами.

— Ноттингем на связь не выходил, но он встречается со своими стрелками. Скачет по континенту, как Фигаро, никому не служит, ни с кем не связывается. Недавно пришло письмо от Салима Набиева. Эрик его нашёл и передал координаты для связи. Пишет сжато, но, судя по всему, покидать свою деревню не намерен. У него там целый сиротский приют на руках, и бросать детей он не хочет. Эрик уже отправился сюда, но пока не дошёл. Может, его что-то задержало в пути. Писем от него нет, но я надеюсь, он парень дисциплинированный.

— А Мангуст и Белый Волк? — без особой надежды спросила я.

Маленькая надежда у меня была только потому, что Мангуст тоже очень дисциплинированный, а вот Белый Волк, скорее всего, сейчас просто бегает по лесам. По крайней мере, тёмные эльфы видели его именно в таком виде. И вряд ли в ближайшее время он захочет встать на две ноги.

Дакоста неопределённо пожал плечами.

— Вы же знаете, командор, они ушли на равнину искать Бейбала Устунова. А тот бродит где-то со своим лесным племенем. Может, просто нет возможности отправить письмо.

«Вряд ли они будут искать такую возможность», — подумалось мне. В Мангусте жил дух Маугли. Не зря он так сдружился с Белым Волком. Долгое время придавленный службой во флоте и общением с людьми, он лишь изредка проявлял себя, когда они сидели рядом, Белый Волк в зверином обличии и Мангуст, обнимая его за шею. Они могли так сидеть часами в безмолвном общении. И теперь, вдали от цивилизации, всё это вполне могло вырваться наружу и расцвести пышным цветом. И всё же я надеялась, что, нагулявшись, они вернутся к нам. В противном случае мне будет их сильно не хватать.

Мангуст проснулся среди ночи. Этот звук, раздавшийся издалека, встревожил его, и он приподнялся на локте, глядя в гущу тёмных деревьев. Он уже потерял счёт этим ночам, сменяющим дни. Ему казалось, что если б он был на Земле, то уже прошёл бы половину Сибири, следуя за Белым Волком, который всё шёл вперёд, словно искал что-то. Возможно, и искал, но не торопился делиться этим. С момента ухода от баркентины он ни разу не вернулся в человеческий облик, и вёл себя как волк, идя одному ему известным маршрутом. И лишь то, что иногда он оборачивался назад, чтоб убедиться, что Мангуст поспевает на своих двоих за его четырьмя лапами, свидетельствовало о том, что он помнит, что вышел в путь не один.

Мангуст не знал, куда идёт и зачем. Он просто шёл, вдыхая густой воздух, напоённый ароматами трав и хвои, его мысли постепенно рассеивались и уплывали. Ему казалось, что он уже целую вечность следует за Белым Волком, и это не тяготило его, а лишь наполняло особым спокойствием. Порой ему казалось, что он сливается с окружающими его деревьями, растворяется в прохладной темноте долгой ночи, становясь частью бесконечного леса, который наполняет собой всё сущее.

Но лес сменялся степью, заросшей седым ковылём, из него торчали серые и синие камни, в которых при определённой доле воображения можно было разглядеть древних идолов. Эти камни обычно стояли группами на низких холмах, и вечерами их окружал влажный белый туман, клубящийся вокруг, словно духи танцевали свой ритуальный танец в священном месте. Белый Волк останавливался в отдалении, какое-то время задумчиво наблюдал за этим хороводом, а потом бежал дальше, и вскоре снова углублялся в чащу тёмного елового леса.

Можно было подумать, что он ищет своих сородичей, но иногда Мангуст просыпался от его рычания, и видел, как Волк стоит рядом, и свирепо скалится в темноту, в которой горели зеленоватые огни волчьих глаз. Он был крупнее местных волков и его яростный оскал пугал их не меньше, чем огонь. Завидев его, они какое-то время мелькали смутными тенями среди деревьев, а потом удалялись. А Волк снова ложился на траву возле костра и задумчиво смотрел в тускло светящиеся угли.

Мангуст чувствовал, что что-то меняется в нём самом, словно он сам проходил в этих лесах своё посвящение. Долгие переходы днём и бесконечное молчание постепенно наполняли его душу покоем и ощущением какого-то бесконечного пространства внутри души. Ему снились странные сны. Он то летел над лесами и горами, раскинув крылья, подобно большой птице, то бежал по лесу на длинных сильных волчьих лапах, то извивался холодным серебристым телом в освежающей прохладе прозрачной воды. И однажды, вслед за Волком поднявшись на гребень преградившей путь горной гряды, в предутреннем мареве увидел раскинувшиеся впереди бесконечные голубые холмы, поросшие густым лесом. Он долго стоял, ощущая не отчаяние, а бесконечную радость от того, что его путь ещё далёк от завершения, и эти прекрасные земли ждут его.

Та ночь была тёмной, и он, как обычно, уснул возле костра, чувствуя боком тёплое мускулистое тело волка, прижавшегося к нему. Какой-то далёкий звук разбудил его. Он уже заметил, как обострился за эти дни его слух, и теперь он без труда вычленил из океана негромких ночных звуков этот, мощный и тоскливый. Это был волчий вой.

Волк уже поднял свою большую белую голову, и его мягкие уши шевелились, ловя далёкий голос сородича. Мангуст вдруг подумал, что за всё время их пути Волк ни разу не выл. Это было странно, потому что когда им приходилось так путешествовать по лесам Сибири или Канады на Земле, он часто выл, вызывая ответные рулады в чаще лесов. Особенно самозабвенно и мелодично он выл на луну, но здесь луны не было, и родичей он не искал, видимо, не признавая таковыми местных волков. Но этот вой явно заинтересовал его. Его глаза блестели любопытством, и уши активно двигались.