Мы поднялись к потолку, и Эладаил первым проскользнул сквозь тяжёлый свод, а я не успела. Меня за ногу вдруг схватило что-то горячее и потянуло вниз. Я с ужасом посмотрела туда и увидела огненное лассо, которое обвило мою лодыжку. И в следующий момент раздался орлиный клёкот. Из стены храма вылетел синий грифон и, схватив меня поперёк туловища, понёс через зал. Петля соскользнула с моей ноги, и я вместе с ним вылетела за пределы храма. Грифон поднимался всё выше, он погрузился в серый туман, который через какое-то время начал клубиться и чернеть. Вокруг стало сыро и холодно, а потом в гуще туч замерцали ветвистые белые молнии.

Гроза грохотала со всех сторон, и в этот миг державшие меня когтистые лапы разжались, и я полетела вниз, в клубящуюся чёрную бездну, насыщенную электричеством.

Я закричала от ужаса и проснулась. Я лежала под пледом в своей постели в комнате, в замке на Грозовой горе. За стеной привычно шумел нескончаемый дождь, за окном сверкали молнии и изредка слышались раскаты грома. Было тепло и уютно. В камине тихонько догорали дрова. На столе в бронзовом подсвечнике оплывала свечка. Я приподнялась и села, размышляя над тем, что это было? Очередной странный сон, или я, правда, побывала в том странном измерении, где встретила ангела-стража Эладаила. Я закрыла глаза, и его лицо снова возникло перед моим мысленным взором. Нет, я не могла выдумать его. Он был, это точно, но кроме невероятно ярких воспоминаний, у меня ничего не осталось от этого приключения. И я знала, что через какое-то время его черты начнут расплываться в моей памяти, и это всё будет казаться сном.

В дверь постучали, она приоткрылась и в комнату заглянула головка Мисси.

— Я принесла обед, — сообщила она и, войдя, поставила на стол поднос.

— Сколько меня не было? — спросила я у неё, и девочка удивлённо посмотрела на меня.

— Я приносила вам завтрак, и вы были здесь. Так что я не видела вас не так долго. А что?

— Ничего, — пробормотала я и посмотрела на поднос, где блестели жиром куски жареного мяса и ломти тыквы с аппетитной хрустящей корочкой.

— Это оленина, — обрадовано сообщила она. — Зикур со своими ребятами несколько дней бродили в горах и подстрелили двух оленей. Одного они обменяли на хлеб и овощи в деревне. Купили ещё бочонок пива, но вы его не пьёте, потому я налила вам в кубок вина. Господин Эл говорит, что для вас я должна брать лучшее из погребов.

— Значит, Зикур только что вернулся?

— Ну, да, он сейчас сидит в кухне у камина, и от его мокрой одежды идёт пар. Пока мы жарили мясо, он рассказывал нам об охоте. Что вы хотите на ужин?

— Если есть, то пару яблок и сыр, — сказала я. — И кружку отвара трав.

— Я заварю сама, — кивнула она и ушла.

Я притянула колени к груди и задумалась. Итак, в замке я отсутствовала максимум несколько часов. К тому же я никак не могла говорить с Зикуром, которого уже несколько дней здесь не было. Значит, это всё-таки был сон. Очень странный сон. Я откинулась на постель и закрыла глаза. Лик Эладаила снова засиял передо мной. Мне очень хотелось, чтоб это не было сном, что где-то там, в Белых Небесах обитает ангел-страж с синими глазами, и, может быть, когда-нибудь я снова встречу его. К тому же он сам сказал, что то измерение находится вне пространства и времени, значит, я могла побывать там, и вернуться сюда вскоре после того, как ушла. А то, что всё началось с моей беседы с Зикуром, который в это время ещё не вернулся с охоты, вообще ничего не значит. Ещё тогда мне показалось, что его рассуждения слишком глубоки для бродячего рыцаря. За его маской мог прятаться кто-то другой, тот, кто предложил Эладаилу присоединить его узилище к своему игровому полю. И тогда вся эта история выглядит вполне логично.

Какое-то время я ещё лежала, раздумывая, нельзя ли как-то вызвать Эладаила. Вызывают же демонов! Но я хорошо помнила, что ангелы слишком скромны, или просто им надоели бесконечные восторги и умилённые взоры, и потому они являются незримо, просто чтоб поддержать, помочь и спасти, и так же тихо отбывают на Небеса. А потому встреча с ним случится нескоро, если случится вообще.

А потом до меня донёсся запах жареной оленины, я вспомнила, что с моего завтрака прошло уже очень много времени, и пора, наконец, пообедать. Потому я поднялась, села на диванчик у камина и придвинула к себе поднос, а над моими ресницами потихоньку плыл светлый лик ангела-стража с такой нежной улыбкой, какую наяву мне так и не посчастливилось увидеть.

Капитан королевской гвардии Сен-Марко Александр Карнач не спеша шёл по казарме, внимательно глядя по сторонам. На широком настиле вдоль стен были аккуратно расстелены чистые одеяла, а на них сидели рыцари, занимаясь своими делами: кто-то чистил оружие, кто-то чинил одежду со сноровкой опытной швеи, кто-то писал письмо домой, высунув от усердия язык и старательно выводя грубой рукой корявые буквы. Некоторые спали, положив головы на скатки плащей, а в углу собрались игроки, с приглушёнными возгласами бросавшие кости на одеяло. На мгновение он задержался возле молодого рыцаря, который стянув сапог, разглядывал грязные пальцы ноги, торчащие из протёртого чулка. Его волосы были взлохмачены, а рубаха на спине задралась.

— Приведи себя в порядок, Малкольм, — сквозь зубы процедил Карнач, брезгливо глядя на него. — И никакого рванья! Король платит тебе достаточно, чтоб ты не позорил его своим видом.

Парень испуганно взглянул на капитана и поспешно спустил ноги под лавку, спрятав рваный чулок. Но Карнач уже шёл дальше, продолжая примечать любую недопустимую небрежность в казарме. Здесь было чисто, узкие окна под потолком в любую погоду были открыты, чтоб обеспечить помещение свежим воздухом. Длинный стол с узкими скамьями по сторонам был выскоблен добела, очаг в углу вычищен, а дрова аккуратно сложены возле стены в поленницу. Ему потребовалось немало терпения и усилий, чтоб приучить местных гвардейцев к чистоте и порядку, но теперь, глядя на их блестящие латы и расчёсанные, относительно чистые гривы, он был вполне доволен. Доволен был и король, когда это стадо наёмников превратилось в отряд вышколенных бойцов. Ворчавшие сперва рыцари и сами скоро заметили, что отношение короля и придворных к ним изменилось, им всё чаще перепадали награды и подарки, вместо грязных улиц они теперь патрулировали коридоры дворца и крепостные стены, и оказались вхожи в круг придворных, вечно толпящихся в залах, предваряющих королевские покои. Потому они и сами уже следили за своим внешним видом, усердно копируя привычки и манеры капитана и его приближённых рыцарей.

Сам Карнач, высокий, с широкими плечами и узкими бедрами, неизменно прямой осанкой и высоко поднятой головой, выделялся среди рыцарей сверкающими дорогой отделкой латами и тщательно начищенными сапогами. Его чёрные, не по здешней моде коротко остриженные кудри, разобранные на прямой пробор, и гладкое смуглое лицо с широкими скулами и орлиным взором карих глаз, делали его одним из самых красивых рыцарей при дворе. Его руки были такими же мозолистыми, как и у других, из-за ежедневных упражнений с мечом, но никто никогда не видел траурной каймы под ровно постриженными и тщательно отполированными ногтями. Дамы любили, проходя мимо него, нечаянно оступиться, чтоб быть любезно подхваченными этими красивыми сильными руками, но, увы, получив вдобавок лишь любезную улыбку, они бережно препровождались дальше своим путём, ни секунды лишней не задержавшись в тёплых объятиях.

Близкие к нему рыцари были так же хороши собой, чисто вымыты, и их густые волосы блестели отнюдь не от излишней сальности. Они, как и их капитан, были хоть и галантны, но при этом неприступны, что приводило дам в отчаяние, а нередко и вселяло в их души неуёмный азарт в попытках соблазнить кого-нибудь из гвардейцев. Может, кто-то из землян и не прочь был поддаться на их уловки, но все они слишком хорошо помнили предупреждение капитана о том, что местные лекари лечат известные болезни испарениями ртути, которые весьма вредны для организма, а потому предпочитали не рисковать, в крайнем случае, печально опуская глаза и ссылаясь на принесённые некогда обеты целомудрия.