Де Грамон слушал короля с несколько меланхоличным выражением, после чего поинтересовался:

— Подготовить дело для суда, ваше величество?

— Много чести, — фыркнул Ричард. — Вывести его за лагерь и повесить на дубе. И пусть висит, пока птицы не склюют! Или местные не снимут, если им запах не понравится.

— Что делать с телами жертв?

— Пусть слуги Монтре увезут тело хозяина в Сен-Марко. Подготовьте письмо сыну виконта с выражением наших соболезнований и поздравлением с тем, что он унаследовал титул. Заверьте его в нашем отеческом расположении. Бризона похоронить здесь.

— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился де Грамон, готовясь уйти, но король его остановил.

— И что это за история с пиром у куртизанки? Я хочу знать подробности, и если Жоан или кто-то из его повес-дружков вляпался там в историю, вы должны принять меры, чтоб это не получило огласки. Я не против того, что мальчишки развлекаются на привалах, но это не должно наносить ущерб ни им, ни нам.

— Я всё выясню, — ещё раз поклонился де Грамон и на сей раз удалился.

Утром следующего светлого дня армия Сен-Марко снова двинулась в поход. Проходя по дороге, колонна следовала мимо того самого дуба, на котором висел Жан Жувер со связанными за спиной руками. Конные воины едва скользили взглядами по его телу и с презрением отворачивались.

— Как странно, — проговорил граф Блуа, который сразу же подъехал к Марку и пристроился рядом, — о Монтре никто не вспоминает и не говорит. Ещё недавно он был такой важной персоной при дворе, но теперь никто даже из вежливости не высказывает сожаления о его печальной участи.

— Сейчас при дворе заправляют другие люди, Антуан, — ответил Марк. — Они предпочитают промолчать, но не быть неискренними в своих сожалениях. Хорошо ещё, что никто из них не продемонстрировал радость, хотя, я уверен, многие испытали если не это чувство, то хотя бы облегчение.

— Я сам из таких, — признался граф, — но, действительно, не считаю возможным открыто ликовать. Однако смерть Монтре и несчастного Альфонса выглядит довольно загадочно. Вы, и правда, считаете, что их убил Жувер?

— Я не участвовал в этом расследовании и ничего не могу сказать наверняка. Однако то, что Жан был озлоблен на Бризона, я знаю точно. Что ж до его вины, то всё решил король и не нам оспаривать его мнение.

— Вы правы, — Блуа на минуту задумался, а потом произнёс: — Я подумал, как тревожно, что война ещё не началась, а уже появились первые кровавые жертвы.

— Это не жертвы войны, мой друг. И, по большому счёту, для нашего войска они — не такая уж большая потеря. Думаю, что это прискорбное происшествие — лишь ещё один повод сплотить наши ряды перед настоящей опасностью и подготовиться к борьбе с подлинным врагом.

— Тем более что больше никто не будет вносить в эти ряды разброд своими интригами, — проворчал Блуа вполголоса, — и подслушивать под дверями. К тому же, как я заметил, король выглядит довольным, словно рад избавиться от этого несносного говоруна.

Марк молча кивнул, внимательно глядя туда, где указывая место короля в колонне, трепетали на ветру штандарты Монморанси. Ему казалось, что эти яркие полотнища метят собой его следующую и уже окончательную цель. И хотя он понимал, что добраться до неё будет непросто, он уже начал обдумывать свои следующие шаги.