— С миской напряг, старина. У меня нет посуды. Но, давай я найду на берегу плоский камень. Это будет похоже на японский ресторан.

— Ресторан? Ну, что ж, почему бы и нет, — Василий привстал и потянулся. — Я признаю, что ты можешь быть полезным, потому, возможно, со временем мы станем друзьями.

— Понятно, ты всё-таки вот-вот решишься завести себе человека, — ехидно заметил Эрик. — И выбор может пасть на меня?

— Вряд ли у меня много вариантов. Коту нужен свой человек. Нам нужно о ком-то заботиться. И других двуногих особей здесь всё равно нет. Ты же достаточно смышлён, чтоб у меня была надежда обучить тебя хотя бы основам древних знаний. Кстати, тот кот, о котором ты говорил, ты достаточно тесно с ним общался?

— Конечно, это же наш судовой кот, хоть и кот старпома.

— Ты упорно считаешь, что это коты принадлежат людям, хотя, скорее, всё наоборот. Впрочем, возможно, твой знакомый достаточно умён, чтоб оставлять своего человека в заблуждении относительно его статуса. Я считаю, что нужно сразу расставить все точки над «i». Я не буду твоим котом, хотя с радостью буду поддерживать с тобой знакомство и, возможно, дружить. А про того кота я спросил, чтоб узнать, умеешь ли ты общаться с нами? Знаешь ли ты наши потребности?

— В смысле купать, вычёсывать и мыть лоток?

— Для этого существуют те, кто ошибочно считают себя хозяевами. Хотя, согласись, эти занятия больше подходят для слуг. Но у вас, как я понял, были не те отношения. Я о другом.

Василий спрыгнул с цепи и подошёл к Эрику. Тот невольно протянул руку, и кот сразу же приподнялся, подставляя голову под его ладонь.

— Я понял, — рассмеялся Эрик и, осторожно взяв Василия на руки, посадил себе на колени.

Он принялся гладить его и чесать за ушками. Кот громко замурчал и перевернулся на спину, подставляя пушистое брюшко. Его глаза были блаженно закрыты, лапки согнуты, а шея вытянута так, что её так и хотелось почесать. Эрик продолжал гладить его, вдруг поняв, что радостно улыбается впервые за долгое время. Этот маленький одинокий зверёк так же нуждался в общении, как и он. Он больше не чувствовал себя одиноким. У него теперь было о ком заботиться, с кем поговорить. И кто знает, может, этот удивительный кот так же умён и образован как его хозяин, а значит, и беседы с ним будут интересными и полезными.

Два светлых дня и две тёмных ночи прошли без происшествий, и хоть агенты графа Раймунда всё так же метались по городу, в надежде подслушать что-то, способное вывести на злоумышленника, убившего королевских слуг, а сыщики с той же целью опрашивали всех причастных, больше ничего не происходило. В городе мало кто узнал о трёх странных смертях, и они вскоре забылись за текущими делами. Об убийствах во дворце знал ещё меньший круг людей, и они тоже со временем начали забываться. Убийств больше не было, обугленных трупов никто не находил и только введённые после того прискорбного происшествия меры усиленной охраны дворца ещё напоминали о нём.

Ричард в эти дни был задумчив. Никто, кроме него, леди Ровены и мага Филбертуса не знал всей правды о причинах самовозгорания слуг и о том предложении, что сделал королю таинственный убийца. Король не спешил делиться этой новостью со своими приближёнными, раз за разом вспоминая краткий разговор с любовницей и обдумывая её слова. Иногда он запирался в своих покоях с Филбертусом и беседовал с ним. Он колебался, разрываясь между необыкновенной возможностью, которую перед самой войной предлагал ему Ротамон, и опасениями попасть в смертельную ловушку. Однако со временем он сам понял, что выбора у него нет, и он только оттягивает тот самый момент, когда встретится лицом к лицу с колдуном.

Отправив своего доверенного мага к леди Ровене, он поручил ему обсудить с ней детали ритуала, а затем обеспечить его полную безопасность. Филбертус вернулся вскоре, сообщив, что дама ничего толком не знает, кроме заученного рисунка, который она должна начертить углём кипарисового дерева на полу. Она нарисовала этот рисунок на принесённом им листе бумаги, и, изучив его, маг пришёл к выводу, что это обычный круг вызова без дополнительных свойств. Для обеспечения защиты короля он предложил заключить этот круг в другой, призванный удерживать сущность внутри, а также начертить защитную пентаграмму для короля и его спутников, усилив их заклятием крепостных стен. При этом Филбертус клялся, что этого будет вполне достаточно.

Затем он отвел леди Ровену под охраной доверенных рыцарей в подвал, где в большом сводчатом зале дал ей холодную жаровню с обугленными полешками из кипариса. Он внимательно следил за ней, когда она чертила на полу круг и рисовала внутри него свернувшуюся спиралью змею, однако, до того, как она закончила рисовать кончик хвоста, он остановил её и велел отойти. После сам он взял белый с голубоватым оттенком мел и начертил вокруг ещё одну окружность, которую дополнил различными символами и рунами, а после обсыпал своё творение широкой полосой каменной соли.

Рядом с этим кругом он нарисовал ещё один, в который вписал пятиконечную звезду, снова дополнил её охранительными знаками, и у каждого луча поставил серебряную чашу, наполненную смесью ароматических смол и трав, сложенных на слой угля. После этого он послал рыцарей к королю. Ричард пришёл вскоре. С ним был только Джинхэй. Они вместе с магом встали во второй круг, и Филбертус, подняв руки, громко и чётко произнёс длинное заклинание на древнем магическом языке, который знали только очень образованные люди королевства. В этом заклинании он призывал древнего всемогущего бога, которого называл отцом, защитить их от зла, называемого нечистым. Под действием заклинания начерченные мелом линии воссияли голубым светом, уголь в серебряных чашах вспыхнул, из них заструились ленты светлого ароматного дыма. Из него соткались пять призрачных башен, между которыми вдоль линии круга поднялись прозрачные крепостные стены.

— Защита установлена, — сообщил Филбертус, обернувшись к королю.

— Начинайте, — приказал Ричард.

Маг кивнул леди Ровене, и та, переступив через соляную дорожку, пририсовала чёрной змее хвост. После этого она так же аккуратно вышла и, встав на колени лицом к змее, опустила голову.

— Вы ничего не забыли, миледи? — внимательно взглянул на неё маг. — Мне показался странным ваш рисунок, поскольку на нём явно чего-то не хватает. Нет символов, которые должны активировать магический круг.

Когда она подняла голову, он увидел в её глазах страх.

— Чего ты боишься? — резко спросил король. — Того, что я пойму, что ты нас дурачишь?

— Я боюсь, что он явится и сожжёт меня, — призналась она. — Позвольте мне войти в ваш защитный круг.

— С чего бы ему сжигать свою столь верную прислужницу? — усмехнулся Ричард.

— После постройки стен никто не может не только войти, но и выйти, — произнёс Филбертус. — Если вы видите стены, то должны видеть и то, что в них нет ворот. Однако через них можно метать стрелы. Моё заклятие смерти не столь эффектно, как у вашего колдуна, но разит не менее успешно.

— Я поняла, — дрогнувшим голосом произнесла она и, снова взяв обугленное полешко, вернулась в круг.

Она вписала ещё несколько символов и, когда закончила последний, чёрные линии задымились. Она поспешно выскочила из круга и прижалась к стене. Над чёрными линиями медленно поднималось призрачное красноватое пламя, а затем внутри круга закружился лёгкий смерч и в его центре возник силуэт закутанного в плащ человека. На нём был капюшон, но под капюшоном темнела пустота.

— Ты всё-таки решил встретиться со мной, — пронёсся по залу голос, который, казалось, звучал вокруг.

Ричард настороженно дёрнулся. Ему казалось, что кто-то стоит совсем рядом и шепчет прямо ему в уши, но он не мог разобрать тембр этого голоса, понять, говорит это мужчина или женщина, или ему нашёптывает что-то мрачный дух, или кричит из бездны её жуткое исчадье.