— Сегодня вполне подходящая ночь для откровений, как считаешь? Да и обстоятельства… — протянула Марина, глядя на меня блестящими черными глазами. — Мы ведь оставили все в другом мире. Здесь считай с чистого листа.

— С чистого, угу, — хмыкнул я.

Лист уже не такой чистый. Кровь торгового практика вон с лица с трудом отмывал, да и оставленного на обочине Константина хорошо помню. Вины за свои действия я не чувствовал, но все равно это дело не меняет.

— Хочешь, я начну? — неожиданно поинтересовалась Марина.

— Откровенничать?

— Откровенничать.

Неопределенно пожав плечами, я поджал губы в гримасе.

— Марин. Ели честно, у меня достаточно скелетов в шкафу, и я не очень настроен на подобные разговоры. Но если хочешь откровенничать, я против не буду. Другое дело, что…

— Про тебя в офисе ходят много слухов, — склонив голову, стрельнула черными глазами Марина.

— Какие слухи?

— Ты не знаешь, что про тебя говорят в офисе?

— Нет.

— Двадцать три года, купленный диплом, а должность координатора при совете директоров ты получил потому, что протеже Натальи Геннадиевны, — полушепотом закончила Марина.

— Мне двадцать один, остальное вроде верно. Купленный диплом — чек. Личный помощник — чек. И даже протеже Натальи Геннадиевны — чек.

На последнем «чекпойнте» я увидел, как изменился взгляд Марины, и начал немного догадываться что именно она, или слухи, имели ввиду. А еще подумал, как Марина красиво начала «откровенничать», но беседа моментально сместила вектор и откровенничать, рассказывая о себе, уже предстоит мне.

— Какие же слухи курсируют о нас с Натальей Геннадиевной?

— Люди говорят, что ты пользуешься ее расположением по причине молодости и умений в постели, — откровенно призналась Марина.

— Н-ну, — вновь покачал я головой. — Молодость — чек. Умения в постели — чек. Остальное неправда, к Наталье Геннадиевне это никак не относится.

— Максим, послушай, — Марина ощутимо напряглась и опустила взгляд.

— Слушаю.

— Я говорила, что начну откровенничать. Так вот: я потомственная ведьма, — подняла она на меня глаза.

— Интересно, — сказал я с нейтральной интонацией.

Мне раньше попадались и плоскоземельщики, и верующие в то, что в восемнадцатом веке на Земле состоялся обмен ядерными ударами. Причем многие из таких рассказчиков выглядели весьма прилично и находились на высоких должностях. Так что эмоции свои я контролировать умел.

— Ну, я не настоящая ведьма… хотя, может и настоящая… — Марина сама запуталась. — Понимаю, это звучит глупо…

— Ну не глупее чем у меня, когда я тебе про…

Я вовремя осекся — вспомнил, что Доминика говорила про возможную слежку и просила вслух не упоминать о ее присутствие в моем теле.

— Да, — даже не заметила моей запинки Марина. — В общем, у меня в семье всегда рождаются девочки. Правда, больше одного ребенка никто не пробовал, но факт. Моя прапрабабушка жила на Алтае и была самой настоящей ведьмой. Знаменитой — заговоры, привороты, все эти приколы колдовские. Прабабушка тоже была ведьмой, но она погибла в войну, а бабушка выросла в детдоме. Как она рассказывала, только к тридцати годам смогла на Алтай приехать и найти записи прапрабабушки — тогда, в те времена, для нее это тот еще квест был.

Марина говорила торопливо и заметно смущалась. Что заставляло меня слушать ее с интересом: ни один из адептов плоскоземельщиков или власти рептилоидов никогда не смущался и не стеснялся сказанного, все они говорили о своей вере открыто и с самой настоящей железобетонной уверенностью в собственной правоте.

— Мама моя… в общем, она семейную традицию не подхватила, меня попыталась научить бабушка. Я это не очень хорошо помню — она умерла, когда мне еще десяти не было. Но способности у меня есть… не то, чтобы сильные — сродни развитой интуиции, предчувствию или дару убеждения. То есть не поймешь, или это приобретенные качества, или действительно доставшееся от поколений ведьм в роду.

Марина замолкла. Я тоже молчал. Размышлял, что анонсированная ей откровенность оказалась весьма своеобразной: так-то я в ответ тоже могу рассказать, что потомственный ведьмак, например.

Но как оказалось, в мыслях своих я серьезно ошибался.

— Макс, понимаешь… я это все к тому говорю, — глаз Марина так и не поднимала. — Я это все к тому, что всегда чувствую, когда мне говорят неправду. И только что, когда ты сказал, что Наталья к постели отношения не имеет, я хорошо чувствую: ты сказал неправду. Откровенность, как я и обещала, — наконец подняла она взгляд черных глаз.

Марина заметно напряглась, скорее всего опасаясь моей реакции. Теперь ее слова про потомственную ведьму я конечно сразу не принял на веру, но почву для раздумий получил.

— Прости, но мне кажется, что ты должен знать этот факт обо мне, потому что я думаю, что… — сбивчиво начала даже оправдываться Марина.

— Наталья, при живом муже, была любовницей моего отца. И как протеже она меня ведет именно из-за этого. Так прохожу тест на правдивость?

Марина медленно кивнула. Некоторое время висело молчание, после она заговорила снова.

— Я из провинции. До десяти лет жила с бабушкой, она меня любила и баловала. Бабушка зарабатывала гаданием и приворотами неплохие деньги, так что я ни в чем не знала отказа. Когда бабушка умерла, стало тяжело — я росла неухоженным и брошенным ребенком. Мать сначала пила, потом бросила, но все понесла в секту, она упоролась в эту тему реально. От бабушки осталась трехкомнатная квартира — записанная на меня дарственной, а свою мать продала и отдала на пожертвования. Денег у нас практически не было, мясо я несколько лет только в школе ела. Но я туда ходила редко — постоянно в обносках, без карандашей-циркулей и без денег на школьные сборы. Меня там не очень любили. Причем если одноклассники относились сначала нейтрально, то несколько учительниц просто злобой давились. Не знаю даже почему, но они специально издевались и унижали меня перед всем классом. Кроме этого, многие звали ведьмой — у моей бабушки была серьезная репутация и ее банально опасались, а когда она умерла из людей прямо зафонтанировало…

Марина все это время говорила ровно и глухо, не глядя мне в глаза.

— Я рано начала подрабатывать и к восьмому классу купила себе компьютер. Матери пригрозила что наведу на нее порчу если она к нему прикоснется. Блефовала, конечно, но мать повелась. Мы с ней к тому времени практически не общались — правда, она периодически пыталась насрать мне в мозг, но с шестого класса у меня иммунитет от ее секты уже был.

Марина тяжело вздохнула и сглотнула ком в горле.

— В конце девятого класса я как-то домой вернулась, а компьютера нет. Мать сказала, ей их духовный лидер посоветовал убрать причину моей закрытости и попробовать вернуть меня к нормальной жизни. Мой комп на тот момент неплохих денег стоил — а она, я потом узнала, его за копейки слила. Но деньги не главное, там была вся моя жизнь, понимаешь? Дневники, книги, которые пыталась писать, фотографии, игры… да я в Скайриме проводила времени больше, чем в реальной жизни…

— Онлайн игры?

— Нет. Мать отказывалась интернет подключать — это все от бесов, поэтому сеть у меня только в телефоне была. А на меня, как на несовершеннолетнюю, провайдеры договор не оформляли. Так что Скайрим, Драгон Эйдж первый вообще раз десять прошла.

— Ведьмаки?

— Не-не-не, — даже замотала активно головой Марина.

— Почему?

— Я книги прочитала сначала, мне вообще Геральт как герой жутко не понравился. На мой женский взгляд он там какой-то… нытик и тряпка. И не потому, что «бегает за Йенниффер», а потому, что стыдливо убегает от баб, с которыми спит и не может просто даже точки расставить. Мечется в проруби как… В игре он жестче, конечно, но этот книжный образ меня преследовал. Особенно в Туссенте когда дело было — доча в беде, Йен в беде, а он трахает левую ведьму и убивает местных чудовищ. Отпуск. И о своих женщинах не вспоминал даже. Да и в игре, кстати: «Геральт, Цири в большой опасности! — Может быть партейку в Гвинт?»