Марина вдруг сказала что-то с излишней резкостью, повернувшись к Ронану так резко, что ее черные локоны взмыли словно застывшее в моменте вороново крыло. Оборотень в ответ поднял руку, словно призывая к вниманию и вдруг одним движением снял свою вышитую узором ярко-зеленую рубаху, оставшись по пояс голым.

Выпрямившись и повернувшись боком, Ронан продемонстрировал всем татуировку рунного орнамента на плече. А нет, узор на его груди и плече — это вовсе не рунная татуировка. Рисунок у него на коже был чуждым, отталкивающе-вязким и агрессивным. Присмотревшись — сфокусировав взгляд сквозь слезящиеся глаза, я увидел короткий и широкий шрам в самом центре черного изломанного узора.

«Да-да, ты правильно понял», — покивала сидящая рядом со мной демонесса. Ее голос сейчас был единственным, который я слышал отчетливо, а не сквозь возвращающуюся ватную пелену.

Черная татуировка Ронана — это прививка, вдруг понял я. Вирус чумной скверны можно убить тьмой. Об этом у меня, вместе со знаниями королевского легионера, тоже были знания.

Вот только если тьма захватит мое тело, я могу стать таким же, как колдун с поляны жертвоприношения.

— Касание чумной скверны излечимо без целителей, — произнес между тем Ронан, посмотрев сначала на Марину, потом на меня. — Коммандер, ты не умер сразу, и до сих пор сумел сохранить разум. Значит, шанс выжить у тебя есть. Но осталось совсем немного времени. Я могу ввести в рану Тьму, но после этого тебя ждет… определенное испытание. Если его пройдешь, чумная скверна просто перестанет быть для тебя страшной.

— Если нет? — прохрипел я.

— Тогда Тьма захватит твое тело и разум и нам придется тебя убить.

— Что мне надо делать, чтобы пройти испытание тьмой?

— Просто сопротивляйся. У всех происходит по-разному.

«Да-да, все верно»

— Какие шансы?

Даже чувствуя, как вновь накатывает беспамятство слабости, я мог формулировать на удивление емкие вопросы. Горжусь собой.

— Очень высокие, — успокоил меня оборотень.

— Подробнее, — сквозь зубы прошипел я.

— Из двадцати добравшихся до той стадии заражения, в которой ты сейчас, выживает двое-трое, — пожал плечами оборотень.

Выругавшись, я откинулся на свернутую шкуру, служившую мне подушкой.

«Не-не, красавчик, шансы реальные, не бзди», — попробовала подбодрить меня демонесса.

— Тебе помогут, — вдруг сказал Ронан.

Он сейчас — такой пропитый доходяга на вид, на удивление был главным источником знаний и надеждой на спасение. Действительно, правильно мне Доминика сказала, что не стоит по первому впечатлению о нем судить.

«Пусть уже начинает!» — оборвала мои мысли демонесса.

— Начинай уже, — прошипел я.

Ронан сразу после этих моих слов достал из пространственного кармана кинжал с сотканным из Тьмы клинком. С сосредоточенным видом он аккуратно, совсем немного взрезал кожу в ране, запуская в нее Тьму.

— Тебе помогут, — выпрямляясь, снова повторил Ронан.

— Кто?

— У нас в отряде сразу два служителя разных богов. Они попросят своих покровителей тебе помочь.

Дарриан, судя по виду, не очень обрадовался перспективе просить Лунатиарну. Зато Аня в надежде хоть как-то быть полезной вскинула подбородок.

«Я не уверена, что помощь Ассамы, это то что нам нужно, красавчик. Но…»

— Но что? — вслух уже, мешая уровни восприятия собеседников, спросил я.

«Но на безрыбье и рак рыба, да и кулачок блондинка. Давай, мой хороший, я в тебя верю, спаси наши задницы…»

Это было последнее, что я увидел и услышал более-менее осознанно.

Потолок перед глазами завертелся. Я оказался словно внутри сбросившей меня с гребня волны, перемалывающей и не дающей вынырнуть на поверхность. Исчезли чужие голоса, даже голос Доминики пропал. Словно погас свет и смолкли все звуки.

Шею и плечо буквально ожгло могильным холодом, тело на несколько мгновений оказалось как будто в невесомости. Я распахнул глаза, потолок перед взором закружился с такой скоростью, что почувствовал себя в космосе среди стелящихся в линии звезд.

Несколько секунд калейдоскопа вокруг, а после я словно упал с огромной высоты плашмя в воду. Выгнувшись дугой, в беззвучном крике боли, почувствовал, как закатываются глаза и на меня наваливается непроглядная, густая тьма.

На несколько мгновений подступил самый настоящий животный страх, но практически сразу я обрел привычное ледяное спокойствие. И сейчас изо всех сил рванулся из тьмы к свету, обратно в реальный мир, словно пытаясь выгрести с глубины.

Выгреб.

Вынырнув из липкой паутины беспамятства, почти сразу глухо застонал от невыносимой боли и мерзкого чувства тяжелой тоски. Открыв глаза, щурясь, с трудом осмотрелся.

Выгреб-то выгреб. Вопрос только теперь: куда я попал?

Начиная понемногу осознавать действительность, я постепенно приходил в себя.

Мышцы сковывала усталая немощь, которая едва позволяла шевелиться; у меня было когда-то нечто похожее — после дичайшего похмелья. Но именно что нечто похожее — сейчас ощущение были вдесятеро поганей. Со стоном обхватив голову руками, я перевел дыхание, массируя виски и пытаясь прорваться сквозь тягучую пелену, сковавшее все тело. Стиснув зубы, неимоверным усилием заставляя себя двигаться, со старческим кряхтением поднялся.

Вокруг только голый камень и густой, почти осязаемый молочный туман.

«И что это значит?»

Мысль ушла в пустоту. Ушла и не вернулась: Доминики, к которой уже привык как к части себя, рядом больше не было.

Белесая пелена вокруг не расступалась. Я осмотрелся — на мне полный комплект экипировки, амулет, перстень на месте. Повернув его, я вызвал меч — раскрасивший серую пелену вокруг в оттенки зеленого.

Неожиданно молочно-белая патока вязкого тумана разошлась, и на меня вышел… я.

Это был мой двойник — также в экипировке авантюриста, с Зеленым листом в руке и знакомой по отражению в зеркале усмешкой. Вот только клинок его меча светился грязно-серым цветом, а глаза двойника были полностью черные, блестящие глянцем абсолютного мрака. Из глазниц, словно слезы, текла маслянисто-черная тьма.

Свистнул рядом клинок — двойник на меня напал даже не поздоровавшись. Отразив пару ударов, я попятился. Противник вдруг чуть склонил голову и улыбнулся — очень и очень знакомо. При этом совершенно чуждо — словно в кривое зеркало с эффектами смотрю. Пока я удивлялся, темный двойник вновь попытался меня достать ударом меча.

Отразив удар и коротко обернувшись, я увидел, что позади меня арка прохода, в котором клубится густой мрак чернильной тьмы. Туда меня и загонял, причем очень умело, двойник. Он при этом молчал, но продолжал строить довольно мерзкие гримасы, погано улыбаясь.

Я ударил. И еще раз. И еще. Темный двойник легко уходил от ударов, даже не отбивая. Ну конечно же, это ведь я сам — а самого себя победить сложно. Если вообще возможно.

Впрочем, я не останавливался. Бил и бил, сам отбивая и уходя от ударов.

Поединок продолжался долго. Очень долго — минуты три уже. Оказавшись на самом пороге арки, чувствуя позади могильный холод, я чутьем понял, что шаг назад, во тьму — это конец разумного существования. Черный двойник, последнюю минуту меня теснивший, увеличил темп — видя мою усталость.

Все. Да ну его в задницу. Я устал.

Так бывает, когда человек бежит от смертельной опасности, но у него просто заканчиваются силы. И единственное что остается из желаний — это лечь и принять смерть.

Исходящий серо-грязной дымкой изогнутый клинок уже падал сверху.

Не смог я. Никакого желания жить и бороться у меня больше не было — обессиленно опустив меч, я обреченно шагнул под удар, навстречу смерти. Но клинок, который должен был перерубить меня напополам, прошел мимо — в последний момент я уклонился в пируэте и отпрыгнул в сторону.

Развернувшись, посмотрел на двойника. На таком знакомом и одновременно чуждом лице мелькнуло недоумение. И только после этого противник опустил взгляд, глядя на торчащий из живота мой меч.