"Не верю я в это," — упрямо повторил княжич, — "Это что же должно сделаться, чтобы мать родная сына своего предала, специально на верную смерть отправив?"

"А вот это неплохой вопрос, кстати," — задумчиво ответил я и посмотрел на Искру, всё это время терпеливо дожидавшегося ответа.

— Не верится мне в это вот всё, — произнёс я, — Допустим, что во время нападения с княгиней что-то сделали. Ну мало ли… Ритуал какой-то тёмный или ещё чего. Допустим даже, что она совсем не в себе и наняла Мёртвых для убийства меня и Яромира.

— Не она это, — уверенно ответил Старец.

— Почему? — осторожно спросил я, — Ты же говорил, что не она была целью убийцы?

— Видеть стрелка Мирослава видела, — неспешно ответил старец, — Но заранее о нем не знала. И предупредить могла старейшину, но делать этого не стала, до последнего обзор закрывая. Другой кто-то Мёртвых нанял.

— Ну, этот момент мы скоро выясним, — пообещал я, — Проверку уже запустили. Храбра осмотрели, а сейчас они с Прохором остальных родичей и дружинников на предмет меток Эрлик-хана осматривают.

— Хорошее дело, да только пустое, — невозмутимо ответил Искра, — Так искать хозяина Мёртвых смысла нет. Ни меток на нем не будет, ни других следов. Да и сила родовая сразу предателя выдаст. По себе знаю. Предки разом того, кто метку принял, из рода вычеркивают. Боги не дремлют и пакость всякую сразу видят. На то клятвы есть, да ряд, богами утверждённый.

— Среди дружинников мы одного уже нашли, — заявил я.

— Быть того не может! — ни секунды не сомневаясь, ответил старик, — Обманулся ты, пришлый. Али ещё чего. Ряд нам на то и дан, чтобы в людях не сомневаться. Коли нарушишь его шашнями с другим родом, али богом чужим, вмиг жизни лишишься.

— А вот с этого момента поподробнее, — попросил я, — Вводные такие, в бойцовском круге на меня напал дружинник. Святко. Он переглядывался с лучником и я это видел. В момент нападения я потерял его из виду, а потом обнаружил с собственным ножом в горле. Его из дружинного дома забрала мать, которую все считали больной. А потом мы нашли его в канаве с отрубленной ногой. Это как тогда объяснить?

— Жаль парня, — печально ответил Искра, — Глупо погиб. За чужой интерес. Помню его. В бояре всё рвался, занятиями себя истязая.

— Мы с Прохором думаем, что он к культу Эрлик-хана относится, — добавил я, — Иначе зачем было ногу забирать?

— Так, да не так вы думаете, — проворчал в ответ старик, — Задурили голову парню, да поверить в кривду заставили. Наобещали, поди, с три короба, а он и поверил. Не Мертвым он был, а мечом в чужой руке. Ещё в молодости моей так делали. Коли не было возможности к цели подобраться, искали среди ближнего круга недовольных. Сам, бывало, метки ложные рисовал, чего уж там. Наставники только всегда говорили, что убирать за собой их нужно, чтобы повелитель дурного на слуг своих не думал и чужака за своего на Калиновом мосту не принимал.

— Гадство, — по-новому глядя на ситуацию, выругался я, — И сколько таких засланцев может быть в дружине?

— То мне неведомо, — пожал плечами Искра, — Всех смотреть нужно. Одно могу сказать наверняка — хозяина их не найти нам. Разве что убивца какого живьём взять, но то не удавалось ещё никому. Да и знать они не знают ничегошеньки.

— Должен быть способ, — упрямо произнёс я, — С поличным гада взять или подставу какую-нибудь устроить! Не знаю… Может бухгалтерию культисты ведут? Как-то же они доходы свои учитывают?

— Есть такое, — внезапно ответил старец, — В каждом храме Эрлик-хана книга есть священная. В ней все имена числятся. Да токмо не вдруг до неё доберёшься.

— И в каждом храме своя, — недовольно добавил я, — Концы хрен отыщешь!

— Одна книга всего, — возразил Искра, — На всех одна, но у каждого настоятеля своя.

— То есть имеется общая база заказов? — уточнил я.

— И так сказать можно, — кивнул старик.

— А где, говоришь, ближайший храм располагается? — на всякий случай, спросил я.

— Ближний на пути в Чернигов был, — ответил мой собеседник, — В ничейных землях был спрятан. Может и нет уже его.

— Но шанс есть?

— Есть. Большой шанс, да только не взять тебе обитель малыми силами, — ответил Искра, — Не одно войско головы в свое время сложило, выжечь заразу эту пытаясь.

— Это я уже сам как-нибудь решу, — хмуро возразил я, — Ты пальцем покажи, куда двигаться, а я подумаю на чем ехать. Давай дальше по списку. Что с княгиней могло произойти? Почему она против рода пошла?

— Есть у меня одна мысль, но не сильно она тебе понравится, Алёша, — неохотно проворчал старик.

— Мне вообще, в последнее время, ничего не нравится, — дерзко ответил я, — Ни ты, ни вся эта каша вокруг рода. Княгиня, мёртвые, убийцы на каждом шагу… Рассказывай давай!

— Ты про печенегов что знаешь, Алёша? — уточнил старец.

— Про кочевников? — переспросил я, — Конница у них. Луки. Скотоводы, вроде бы.

— Не ведаешь, значит, нисколько, — вздохнул Искра, — Есть у них искусство одно древнее. Много бед от него было. На их языке не известно как называется, а славяне, меж собой, одинаково кличут. Ментальное перепрограммирование.

— Что? — подумав, что ослышался, переспросил я. Услышать подобный термин от почтенного старца я никак не ожидал. Местные использовали систему богов много веков, но при этом переводили её сообщения на привычный для себя манер.

— Ментальное перепрограммирование, — терпеливо повторил Искра, — Что непонятного?

— Всё, — честно ответил я и осторожно спросил, — А ты знаешь что такое программирование?

— О то ж, — усмехнулся старик.

— Может и сам какие-нибудь языки программные знаешь? — окончательно растерявшись, спросил я.

— Каждый владеющий их знает, — поучительно ответил Искра, — А язык тут один — божественное наречие, да токмо каждый своей лишь крупицей его пользоваться может, а печенегам и то недоступно. Зато чужие силы портить они научились. Пакостный народ. Своего не делает ничего, а чужое портить горазд.

— А… — произнёс я, но в голове было пусто и слышался только треск армии сверчков, — Это…

"Проверять нужно," — вздохнул на дне моего сознания Алёша, — "Айда к матери моей, пришлый."

— Вот и подумалось мне, что ордынцы на Мирославу тогда напали, — задумчиво продолжил тем временем старец, — В тот год они на запад кочевали. Как водится, по ничейным землям. Да и с юродивой той сильно складно получается. Чтоб не развалилось колдовство темное, пригляд за ним нужен постоянный.

— А смысл в чём? — немного придя в себя, спросил я, — Ну переписали они княгиню. Так она не сильно на дела княжества влияла, пока Ростислав жив был.

— То-то и оно, Алёша, — хмуро посмотрел на меня собеседник, — То-то и оно.

— Слишком сложно, — представив себе всё количество телодвижений, которые нужно было предпринять для реализации такого плана, покачал головой я. Тут и поход князя, и нападение тевтов, и смерть верховного правителя, и хрен знает что ещё. При таком количестве действующих лиц и сил, продумать все нюансы было просто невозможно. На пять шагов, даже на десять — вполне. Но не пятьсот же!

— Я тебе, княжич, что знаю сказал и что думаю поведал, — произнёс Искра, — А решение, как дальше быть, тебе уже принимать. Коли помощь моя понадобится, то я завсегда рад. А потом что будет, одним богам ведомо. Идём на пир, Алёша. Поди ищут нас уже по всему терему.

— Ладно, — не двигаясь с места, ответил я, — Допустим, ты прав. Хрен знает как, но допустим. Если нанимателя Мёртвых мы прямо сейчас найти не можем, то княгиня здесь и ни от кого не скрывается. Как мы можем её проверить? Тесты? Ритуалы?

— В том и беда, Алёша, — печально ответил Искра, — Никак этого не сделать. Тем страшны печенеги, что сила рода такие перемены не видит. Потому и предложил бежать тебе, жизнь свою сберегая. Покуда живы были Ростислав с Яромиром, по старшинству своему и власти, богами дарованной, могли они Мирославу к ответу призвать. А сейчас она правительница и слово её — закон. Родичи ни тебя ни меня слушать не станут, а сама она не признается ни в жизнь.