– Я хочу от тебя ребенка. По-настоящему этого хочу… Сорванца или хулиганку, как ты… Мне плевать. Я просто дошел. Дозрел. Ты нужна мне. Я хочу, чтобы ты была моей женой.

Подышав на живот, Ратмир внезапно облизывает мою кожу и чертит пальцем сердечко.

– Ты станешь моей женой?

Я знаю, что он смотрит мне прямо в глаза, но ничегошеньки при этом не вижу, все плывет и дрожит от тумана слез.

Пауза затягивается.

– Да-да. Да… – говорю поспешно.

– Я так счастлив быть с тобой, – выдыхает Ратмир.

Продолжая обнимать обеими руками, он так и засыпает, горячо дыша мне в живот. Я после такого напористого секса долго-долго не могу прийти в себя, впадаю в странное состояние: сердце расшатывается от любви и ласки, томительной истомы и жажды: жажды любить и быть любимой, жажды говорить об этом открыто.

Люблю его…

В комнате быстро начинает светать. Солнце пробирается из-за плотных штор. Один из лучей предательски крадется по постели. Я слежу за тем, как он движется, понимая, что скоро он доберется до глаз Ратмира и будет его слепить.

Мне хочется, чтобы сон Ратмира был как можно дольше. Я осторожно высвобождаюсь из его объятий, не сдержавшись, наклоняюсь. Лучик косо ложится на лицо и часть шеи Ратмира.

Дух захватывает, до чего же он красив! Внезапно я замираю, застыв буквально в нескольких сантиметрах над спящим мужчиной.

У него на шее красуется яркая, красная царапина и свежий след засоса. Совсем небольшой, едва заметный, но он все же есть.

Застыв, перестав дышать, я смотрю на этот засос и не в силах сдержать бег своих мыслей.

Чеканные, острые и безжалостные факты.

Его не было почти всю ночь.

Он убежал так быстро.

Он вернулся лишь под утро.

Он был чисто вымытым, до хрусткой, почти морозной свежести.

Если он был с другой женщиной, то вымылся крайне тщательно, но забыл про крошечный засос.

Выпрямляюсь по сантиметру, как будто во мне разом начали ныть все суставы, и каждое движение причиняет ужаснейшую боль.

Я так хочу, чтобы мои догадки оказались ложными. Но бросив взгляд на кучу его одежды, понимаю, что подозрения не беспочвенны. На нем другая одежда. Даже трусы. Даже гребаные трусы, которые я комкаю в каком-то бессильном порыве и бросаю обратно.

Действую, как ревнивая женушка, проверяю карманы спортивного костюма и нахожу телефон. Там новое сообщение. Графический пароль воспроизвожу по памяти. Ратмир не прятал его от меня, он простой и жутко элегантный, как галстук-бабочка.

Последнее сообщение, прислано с засекреченного номера, но текст разбивает склеенное из осколков доверие на мельчайшие, как пыль, частички.

«Спасибо за ночь, Ратмир. Воистину незабываемо. Еще увидимся. Даже не сомневайся. Сладко целую, Айбика»

Ратмир

Посторонний шорох разбивает мой сон, рвет его четким ощущением, что Лилички нет рядом. Сонно шарю рукой по простыне, даже тепло остыло. Лили рядом нет. Открыв глаза, замечаю, как она потихоньку выскальзывает из комнаты, уже одетая.

– Лиль?

В ответ ее шаги ускоряются.

Но не по направлению ко мне, а к двери.

Я все еще не понимаю, что происходит, просто тело всегда действует быстрее, включается в реальность, а следом за телом подтягивается и просыпающийся разум. Настигаю Лилю в коридоре, схватив в объятия.

У меня хорошее настроение. Хоть я ни черта не понимаю, что Лиля задумала, но настроение на высоте. Я просто готов на все ради нее и уверен в том, что отец расставит правильные акценты. Я верю, что все получится и верю в нас с ней: я и Лиля, мы станем прекрасными родителями, уверен, моя семья примет ее, как родную. Она же не может не нравиться! Я вообще от нее без ума! Дальнейшая жизнь кажется мне длинной и светлой дорогой счастья, этакий взлет на новый уровень…

Но что-то в напряженной позе Лили и в ее лице меня настораживает. Черт, она ведь даже мне в лицо не смотрит, постоянно отводит взгляд, а когда я пытаюсь ее поцеловать, вдруг начинает шипеть и кусаться, как разъяренная кошка.

– Ой… Ай… Лиль… Лиль, что случилось?! Аааа…

Ее короткие ноготки задевают край глаза, когда она вмазывает мне по щеке. Рассердившись, что она не говорит ни слова, только ни с того ни с сего, вдруг встает на дыбы, я применяю немного силы. Крепко обхватываю ее и пришпиливаю к стене, крепко сдавив запястья одной рукой.

– Больно!

– А мне не больно?

Свободной рукой вытираю катящиеся слезы из глаза. Приходится щуриться, жжение адское.

– Что с тобой? Объяснись по-человечески!

– Со мной ничего. А вот с тобой, Ратмир. Хватит держать меня за идиотку. Или за удобную девочку на привязи… Я не такая. У тебя есть другие девушки, ты трахаешься с ними, вот и продолжай трахаться. Оставь меня в покое и убери, наконец, от меня свои грязные руки, лжец!

– Что? О чем ты говоришь?!

– О свежем засосе на твоей шее, о новой одежде и, о вишенке на торте твоей мерзкой лжи о любви, сообщении от некой Айбики, с благодарностью за незабываемую ночь! Все! С меня хватит!

– Вот же сука… Дрянь… Успела все-таки… – выдаю себе под нос и крепче перехватываю Лилю.

Вернее, я пытаюсь обнять Лилю, а она бешено бьет меня в грудь кулаками и извивается, как кобра. Я мог бы приложить больше сил, но она такая хрупкая и ранимая, к тому же беременная. Я должен быть осторожен, держа ее в руках. Крепко обхватываю за шею и держу, говоря на ухо.

– Лиль, Лиль, это не то, что ты думаешь. Я могу все объяснить. Я с ней не трахался. Не трахался, могу на чем угодно поклясться.

– У тебя засос… У тебя одежда! У тебя… Все! – выпаливает. – Все, Ратмир! Я так больше не могу! Не могу! С меня хватит! Я едва поверила тебе, но, кажется, это было зря…

– Нет, ничего не было зря. Лиль, прошу поверь. Поверь мне! – повышаю голос. – Я расскажу тебе, как все было.

Блять, придется опустить кое-какие детали, ведь обо всем не расскажешь. Не расскажешь же, как отец избавился от угрозы, после того, как на нашу семью устроили покушение! Но как-то выкрутиться можно же, да?

– Лиля, давай мы успокоимся. Я тебе все расскажу. Все, как было. Я не балабол, и мои слова можно подтвердить. Отец подтвердит. Есть даже видео…

Я осекаюсь, помрачнев от того, что увидит Лиля. Скорее всего, она уверится в правдивости своих подозрений с первой же минуты увиденного! Но если посмотрит до конца, то поймет, что ничего не было. Просто фишка в том, что для Лили даже безобразия, устроенного Айбикой на моих коленях, будет достаточно, чтобы решить, будто я ей изменяю.

– Лиля, я не трахался с этой Айбикой. Просто позволь рассказать. Прошу…

Лиля вдруг замирает, перестав бороться. Просто застывает.

– Говори, – усмехается, отвернувшись. – Мне даже интересно, что на этот раз ты придумаешь? Снова спасение жены брата или очередные жертвы ради семьи?

– Второе, Лиль. Второе!

Замечаю на ее лице скептическую ухмылку: мол, да-да, заливай! Возможно, ей никогда меня не понять. Но я все же попытаюсь! Да, я буду пытаться ей объяснить, потому что хочу в свою жизнь эту шипастую колючку, потому что знаю, как мне с ней хорошо, как ей хорошо со мной.

– Пойдем. Не будем стоять здесь… На пороге. Ну же…

Я хочу снять с нее одежду, но она вырывается и раздраженным взмахом ладони открещивается. Проходит на кухню прямиком в обуви и забирается на высокий стул возле барной стойки.

– Ты завтракала? Нет? Скорее всего, нет. Давай я закажу нам что-нибудь, поговорим за чашкой горячего кофе.

– К делу, Ратмир. Меня все равно по утрам тошнит, а сегодня особенно сильно. От твоей лжи и притворства.

– Дашь высказаться?

Я набираю в высокий стакан воды, протянув в ее сторону. Лиля отказывается, скрестив руки под грудью. Ее взгляд такой острый и жалящий, как будто мощным лазером в моей груди выжигают огромные дыры. Прочищаю горло, начинаю рассказывать, держу в уме, что кое-что ей не рассказать, обхожу запретные точки, воя от того, что делаю это немного неуклюже, а когда заканчиваю разговор, выжидающе смотрю на нее.