– И что же это?

– Сам как думаешь? Он сказал, что поможет мне решить конфликт с тобой. Начал петь про то, что пора уступить дорогу молодым.

– И ты согласился?

– Только для вида, – поднимаю на Анварова Ильяса ясный взгляд, вкладывая в него всю искренность.

Сейчас у нас разговор не отца с сыном, но мужчины с мужчиной. Этот разговор должен быть честным и открытым. Надо, наконец, разрешить все наши разногласия раз и навсегда!

– Я согласился для вида лишь потому, что Дауд обмолвился о возможности сместить тебя. Со мной или без моей помощи. Но со мной ему было бы проще.

– Как?

– Вы дружили с покойным Байсаровым, он втайне собирал компроматы. Это не липа! – предупреждаю сомнения, скользнувшие по лицу отца. – Дауд сказал, что у него есть компромат. Я настоял на демонстрации. Это не липа. Это правда. Я своими глазами видел кое-что… Последствия были бы губительными не только для тебя, для всей нашей семьи, даже дядек бы зацепило… Я не мог этого допустить. Поэтому сделал вид, что согласен. Хотел выведать как можно больше, обыграть Дауда. Ради этого согласился на спектакль с Айбикой… Я не планировал вляпываться в это глубоко и по-настоящему, я думал, что смогу вывернуться. Понимаешь? Ты думаешь, что я пошел на сговор, а я лишь хотел спасти всех нас. Только и всего. У меня есть телефон Дауда. На нем запись, которая скомпрометирует Айбику и его. Блять, после такого… Дауду лучше не высовываться вообще.

Отец молча протягивает ладонь.

– Мне хватило пересказов моих людей. Не хочу смотреть эту мерзость. Не хочу, но должен.

– Сколько твои люди продержат Дауда? Я могу показать дом, где он хранит компромат на тебя. Ноут в сейфе. Все или нет, точно не знаю, но клянусь, что там всего достаточно!

– Дауда продержат столько, сколько необходимо. В этом клубе проворачивают мутные сделки. Всех задержали под предлогом допроса. Поехали прямо сейчас, покажешь, что есть у Дауда на меня. Я хочу как можно скорее избавиться от этой гнусной проблемы.

– Только с одним условием.

Отец вспыхивает:

– Ратмир! Сейчас не время!

– Пожалуйста, дай слово, что не будешь вмешиваться в мои отношения с Лилей.

– И все? – кажется, он удивлен, посмотрел на меня по-новому.

– Да. Это все, что меня волнует. Как я уже сказал тебе, версия с фиктивным браком устарела. Я хочу ее в свою жизнь по-настоящему! Меньше всего на свете я хотел бы расстраивать ее.

– Она не знает о твоей авантюре? – удивляется отец.

– Не знает. Ты думал иначе?

– Я знаю, что ты расплатился по ее долгам. Но еще не по всем. Я думал, что это часть оплаты, а оставшееся она получила бы после того, как она исполнит свою часть сделки.

– Лиля не в курсе моих первоначальных намерений. Ни слова о них!

– Я? Мне нет смысла этого делать!

– Как же выгодный брак?

– Я лишь подстегивал тебя для стоящих действий. У меня не было в мыслях ломать тебе жизнь и принуждать. В планах было лишь познакомить тебя с достойными кандидатками.

– У меня уже есть одна. Достойнейшая… Я прошу дать мне слово, что ты не станешь вмешиваться и рушить наши отношения.

– Если все так, как ты говоришь, тогда молись, чтобы она никогда не узнала о твоих первоначальных планах.

Ратмир

Мы приехали в дом Дауда. Над сейфом пришлось потрудиться, чтобы открыть его. Специалисты провозились до самого утра, но результат того стоил. Ноутбук был без пароля. Дауд решил, что сейфа вполне достаточно.

Я ждал этого момента, горел от нетерпения продемонстрировать отцу доказательства собственной правоты. Он решил, что я предал его, и это было одно из самых неприятных чувств, что я испытывал. Наконец, отец получила возможность увидеть все своими глазами и внимательно просмотрел содержимое. На его взрослом, суровом лице промелькнули тени эмоций.

– Убедился?

Отец, просмотревший файлы на устройстве, медленно кивнул со словами:

– Да, убедился. Это, действительно, могло навредить нашей семье.

Отец выпрямился и посмотрел мне в глаза:

– Хорошо, что ты это выяснил. Плохо другое.

– Что же?

– Плохо, что ты решился сыграть в опасную игру в одиночку.

– У меня не было времени думать, надо было решаться!

– Что бы то ни было, я всегда говорю, что семья важнее. Но кажется, ты вкладываешь в эти слова немного не тот смысл. Позволь тебе объяснить. Семья всегда важнее, но не потому что ее интересы выше твоих или отдельного из нас. Семья важнее всего, потому что мы все сложности и проблемы решаем сообща. Ты должен был мне сказать. Сообщить. Просигналить. Написать. Позвонить. Тупо выйти и уехать. Никто бы не стал стрелять тебе в спину при таком большом скоплении народа!

– Я боялся, что Дауд может пустить в ход компромат.

– Мог бы. Но мы бы решили это. Сообща. Как всегда. Совместными усилиями. Но ты решил пойти один и сунул голову в пасть крокодилу… Я не сомневаюсь, что ты бы в итоге выкрутился. Но не уверен, что это бы произошло без потерь.

Я рассмеялся с облегчением. Обручи, сдавившие грудь, внезапно ослабили свою хватку.

– Что смешного?

– Ты сказал, что я сунул голову в пасть крокодилу. Знаешь, именно так я подумал.

– Все-таки ты мой сын. Похвально, что ты оцениваешь опасность реально, но плохо, будто возомнил себя всемогущим сверхчеловеком, способным победить всех.

– Я так не думал. Я хотел рассказать тебе обо всем, как только бы смог. Но если мы говорим откровенно, то я рад, что ты вмешался. Потому что все зашло слишком далеко, и у меня не было другого выбора, кроме как пытаться убежать с доказательствами!

– Мир?

Отец протянул мне ладонь, я не стал ее пожимать, но крепко обнял его в ответ.

– Мир. Мир. Разве могло быть иначе? Я и не хотел воевать.

Мы постояли, немного обнявшись. Я черпал в родительских руках силы и уверенность, которые немного подкосились. Отец обнял меня крепче, стиснув:

– Сделай одно одолжение, Ратмир?

– Какое?

– Умойся и смени одежду. От тебя несет выпивкой, дурью и просто шлюхастой бабой. Если ты после всего собираешься вернуться к девушке, которая якобы тебе дорога, то избавься от всего, что на тебе есть, и вымойся хорошенько.

– Никаких «якобы», па. Прошу. У меня и мыслей не было заявляться к ней таким. Что будет с Даудом?

Отец потер бородку, в которой уже начала проблескивать седина.

– Он сам загнал себя в ловушку, а ты умеючи распознал его слабое место и подтолкнул в сторону выгребной ямы. Запись в наших руках. С ней можно кое-что сделать. И вот еще что… Когда Дауд тебе сказал, что отец исключил его из завещания по настоянию своей жены, сам того не зная, он дал тебе слабую подсказку. Но ты ее не разглядел. Я тебя не упрекаю ни в чем. Ты еще горяч и молод, не все подмечаешь.

– И что это была за подсказка?

– В руках вдовы Байсаровой сосредоточена немалая власть. За ней стоят довольно влиятельные родные братья… Как ни крути, нравы в семье Байсаровых довольно строгие. Если эта запись попадет в нужные руки, Дауда просто размажут, а Айбику ждет монастырь или закрытая клиника… Не знаю, что они выберут, но явно спрячут ее на время ради того, чтобы ничего не узнал другие.

– Уверен?

– Могу поспорить. Твоя игра окончена, приведи себя в порядок и отправляйся отдыхать. Позволь мне поговорить с нужными людьми и довести дело до конца. Все-таки, здесь уже требуется надавить на нужные кнопки и представить все в нужном нам свете, а я в этом поднаторел сильнее тебя.

– Охотно уступаю тебе эту ношу, а еще я понял, что не хочу идти в политику. Ни за что. Избавь меня от такой участи.

– Кажется, ты уже выбрал себе занятие, и довольно успешное. Я никогда не планировал вынуждать тебя идти по моим стопам. Иди уже, – отпускает меня кивком. – Я буду на связи и сообщу тебе, как все устрою.

– Хорошо.

– С тобой отправятся мои люди. В качестве охраны. Не перечь, это необходимо.

– Хорошо, – повторяю снова.