Еще несколько минут по ночному городу, и она вырубается на ходу машины.

Готово.

Остается только отвезти ее в тихое местечко и дать отцу дать знать, что все идет по плану. Я не стал писать, сразу позвонил:

– Айбика у меня. Спит.

– Отлично, сделаешь несколько фото, как договаривались. Остальное сделают мои люди.

– Еще одно, отец. Помощник Байсарова. Дауд.

– Да. Знаю такого, что с ним?

– Айбика выдала по секрету, что это внебрачный сын Байсарова. Он с ним близок и может быть в курсе всего.

– Вот как?

– Решил, что это важно.

– Так и есть. Хорошо, что сказал. За ним будем присматривать.

Ратмир

Все проходит как по маслу, так гладко, даже слишком гладко и просто. Я ждал подвоха какого-нибудь, сложности, накладки. Но ничего из этого не случилось. Все прошло без осложнений, настолько правильно, что даже не верилось. Айбика очнулась почти спустя целые сутки: снотворное было мощным. Решил ли отец за это время свои вопросы? От него приходит короткое сообщение: «Все хорошо. Можешь возвращаться»

Получив сообщение от отца, мгновенно испытываю желание позвонить ему в тот же миг. Но внимание привлекает проснувшаяся Айбика. Она с трудом протирает глаза, заторможенно смотрит по сторонам, садится на просторной кровати.

– Голова трещит… – зевает, прикрыв рот ладонью. – Ужас, Ратмир, чем ты меня напоил? Который час? – пытается подскочить.

– Лучше спроси, какой день. Не знал, что ты гораздо так отжигать, Айбика!

Девушка заглядывает под одеяло, рассматривая себя. Мне кажется, она и надеялась, и одновременно боялась обнаружить себя обнаженной. Но на ней красуется белье и просторная футболка.

– На мне твоя одежда… Это значит, что мы…

Она не договаривает, замолкает, ищет подсказки у меня.

Я отрицательно качаю головой:

– Ты перепила вина и уснула, Айбика. Я не трахаюсь с бесчувственными телами, сорри. Приходи в себя, собирайся. Я задержался с тобой дольше, чем рассчитывал! – показываю телефон, взмахнув рукой. – Меня вызванивает отец!

– Ужас… Я совсем ничего не помню! Неужели я столько выпила? – стонет она, схватившись за голову. – Наверное, мой отец в бешенстве! Надеюсь, подруга прикроет!

– Собирайся! – поджимаю губы, делая вид, что жутко недоволен произошедшим.

Айбика смотрит на меня виновато и смущается, пытается наморщить свой лобик, в поисках того самого правильного решения.

– Где мое платье?

– Оно было испорчено, я выкинул его.

– Я его испортила? – тушуется еще больше.

– Ты не умеешь пить, – сдерживаю якобы раздраженный вздох. – В следующий раз либо пей меньше, либо контролируй себя. Отдых… не засчитывается. Я не нанимался стеречь спящих красоток, надеялся на кое-что другое!

Выхожу из комнаты, закрываю за собой дверь с облегчением.

Отойдя как можно дальше, перезваниваю отцу.

– Алло. Как дела?

– Хорошо, у тебя?

– Айбика только проснулась. Ничего не помнит. Продрыхла больше суток, задолбался ждать.

– Со снотворным перестарался? – уточняет отец. – Она точно ничего не вспомнит?

– Я фоткал ее для тебя связанной, когда она была в отключке. Ничего на меня указывать не должно. Я хорошенько запутывал следы. Пока она спала, меня видели в многих разных местах. Слежки не было. Что с Байсаровым?

– Байсаров купился, поехал, куда его направили. Все решено. Его на найдут не скоро. Выглядит, как несчастный случай. Обвал старой дороги.

– Дауд был с ним?

– Байсаров был не один в начале дороги. Мои люди не стали маячить близко, держались на расстоянии. Ни до Байсарова, ни до Дауда уже невозможно дозвониться. Думаю, все получилось, как мы планировали. Подробности выясним позднее. Верни Айбику в город незаметно, и занимайся своими привычными делами.

– Она не должна ничего заподозрить? – делюсь с отцом сомнениями. – Мы были на вечере, танцевали, я сделал фото и видео, запостил.

– У тебя полно телок на телефоне, все вписывается в рамки твоего привычного поведения, – фыркает отец. – Было бы крайне странно видеть тебя в обществе одной и той же красотки. Возвращайся, мы прилетим позднее, буквально через день-два, чтобы не вызвать лишних подозрений.

– Хорошо.

Когда я возвращаюсь, Айбика уже приняла душ, расчесывает влажные волосы, перебирает их пальцами.

– Знаешь, я хочу уточнить. Мы переспали? Или нет? Я ничего такого не чувствую, но, если переспали, мне нужно обратиться к доктору за пластикой! – говорит она сразу же при моем появлении.

– К доктору за пластикой?

– За интимной пластикой, Ратмир. Мой отец хочет выдать меня замуж еще девственницей и внезапно передумал свататься у твоего отца. Они, что, поссорились?

– Точно не знаю, я с отцом сейчас в контрах, – роняю равнодушно. – Нет, мы не переспали, я не трахаюсь с бревнами.

Айбика возмущенно покраснела.

– Кого ты назвал бревном? – вскидывается. – Меня? Ночь со мной – это лучшее, что могло с тобой случиться!

– Но не случилось, собирайся.

– Выпроваживаешь меня? – говорит с обидой. – Знаешь, я созвонилась с подругой, она меня прикроет, можем задержаться на час или на два часа, – потягивается с кошачьей грацией, намекая на продолжение.

– Извини, у меня кипиш намечается, надо бежать. Созвонимся позднее, идет?

– Ты еще будешь за мной бегать! – оскорбленно заявляет Айбика и собирается со скоростью смерча, оскорбленно стуча каблуками.

Ей приходится позаимствовать кое-что из гостевой одежды, напоследок она швыряет в меня брелок от машины.

– Тачку оставь себе! Мне не нужны проблемы… Отец не идиот и спросит, кто подарил мне машину. Надеюсь, ты не будешь трепаться, что провел со мной ночь, мне не нужны слухи, будто я уже перешла грань с мужчинами…

– Не о чем трепаться, Айбика. Увы… Иногда обертка слишком яркая.

Она буквально затряслась от возмущения.

– Мудак. Я бы охотно посмотрела на девушку, содержание которой для тебя не хуже обертки. Но думаю, такой просто не существует. Самовлюбленный кретин, как все спортсмены. Вот ты кто!

Небольшая ссора напоследок. Я даже не расстраиваюсь. Чем дальше от Айбики сейчас, тем лучше. Отвожу ее молча на условленное место, она сердито покидает машину, повторив напоследок:

– Ты еще будешь за мной бегать, Анваров!

Вернувшись в город, первым делом заруливаю в свой клуб. Соскучился по его стенам и особой атмосфере, которой больше нет нигде. Знакомые лица освещаются приветственными улыбками. Ожидаю встретить среди них Серого, но не нахожу его. Справляюсь о нем у администратора, она сообщает, что Данилов Сергей давно не посещает клуб. Почти с тех же самых пор, как я двинул ему по роже. Неужели до сих пор злится? Набираю его номер, слушая гудки. Друг отвечает спустя время, нехотя и лениво роняет в телефон:

– Да.

– Серый? Как дела?

– Норм, сам как?

Голос ровный, интонации равнодушные.

– Ничего так.

– Оттягивался, что ли?

– Да, семейный отдых.

– Ясно. Сестры тоже? – спрашивает небрежно.

– Они еще задержатся с предками. Может быть, пересечемся? В баре посидим?

– Не выйдет, – вздыхает. – У меня отец приболел, брат зашивается. Я на подхвате. Потом как-нибудь. Сестрам привет.

– Сам передашь, че уж.

– Через два километра? Неа, я пас. Бывай!

Вот черт, до сих пор дуется, что ли?

Я словно нарочно забиваю мысли всем, чем угодно, отодвигая в сторону миг, за которым наступит полное помутнение всех моих принципов и правил. Хочется пересечься со строптивой Лиличкой, от безумной жажды и тяги медленно кроет по всем фронтам. Сознание как будто погружается в темноту, стоит лишь немного, на секунду подумать о ней. С ней у меня постоянно ночь в режиме взрослых фантазий, которые крутятся без перерыва.

Это уже напоминает одержимость, которой слишком много в моей крови, как вируса. Как болезнь, которой я сопротивляюсь изо всех сил и заставляю себя притормозить немного.