Только после этого колкого удара прямо в сердце, она развернулась и подошла к мусорке, вывалив туда весь праздничный завтрак, к которому почти и не притронулась.

Вспоминая всё это во время разговора со своим другом, Герман задумался: «Праздничный завтрак…» — пронеслась мысль в его голове. А ведь завтрак и впрямь был слишком торжественным. Обычно, Вероника готовила что-нибудь вроде омлета, оладьей или блинчиков, французские тосты с корицей, панкейки… Вероника вообще оказалась на удивление добросовестной домохозяйкой. Отпала нужда в горничных. Он даже задумывался о том, чтобы уволить дворецкого, но тут уже сама Вероника настояла на том, чтобы Герман оставил дружелюбного старичка. Девушке стало его жаль, когда Герман только поделился соображениями об увольнении.

Но тот завтрак… Он же действительно был слишком праздничным… Мысль об этом никак не отпускала Германа. Только сейчас, после разговора с Михаилом, он почему-то об этом задумался.

— Слушай, — наконец решил спросить он у друга, — а какой праздник был во вторник?

Герман просто предположил. Наверняка, никакого праздника и не было. Но уточнить всё же стоило.

— Праздник? — переспросил друг. — Во вторник? — Михаил задумался. — Четыре дня назад был праздник… — бубнил он себе под нос до тех пор, пока не понял, что у него нет ответа на этот вопрос. — Не знаю, друг. Если и был какой-то праздник, то точно какой-то узкоспециализированный.

— Может, праздник модельного бизнеса? — скорее ради шутки, нежели всерьёз, предположил Герман.

— Такой вообще существует?

Чуть приподняв плечи, Герман состроил несведущее выражение лица. Именно в такой комичной позе он и встретил первого посетителя кабинета, ураганом ворвавшегося внутрь. Этим посетителем оказалась его сестра Диана.

— Диана? — Герман изумлённо уставился на девушку. — Ты сменила причёску? — удивлённо глядя на светлые струящиеся локоны, спросил Герман, продолжая сидеть с поднятыми плечами.

— Что?

Диана и сама не сразу поняла, о чём он. Однако, заметив прядь волос, упавшую на грудь, она тут же выругалась, задрала руку и сдёрнула мерзкий парик с головы. Именно так она о нём и думала — этот мерзкий, неудобный парик. Парик полетел на диван, приземлившись около вздрогнувшего Михаила. Следом отправилась и сетка, всё это время удерживавшая модную стрижку в стиле каре под париком.

— А со стилем что? — никак не унимался Герман, кивнув на эксцентрично вульгарный белый наряд девушки.

Диана не ответила. Она подошла к креслу, раздражённо отодвинула то и уселась перед боссом.

— Лучше бы ты спросил, как там наш папочка! — недовольно вывалила она не него, закидывая сумку на стол. Сумка приземлилась с такой силой, что некоторые бумаги на столе оказались сдуты потоком воздуха.

Наконец, Герман вспомнил про плечи. Он опустил их, постепенно приходя в себя. Попутно он мирился с мыслью о том, что ему опять придётся общаться с сестрой. Он не видел её уже два месяца и наивно полагал, что не увидит ещё, как минимум, год. Ну хотя бы год… — прикидывал он про себя, глядя на явления кошмара, явившегося к нему спустя каких-то два месяца.

— Вообще плевать, — наконец сказал Герман, пододвигая ноутбук поближе. Он надеялся, что Диана поймёт этот жест. Поймёт, что так он намекает — у него много дел. И самая последняя тема, которую он сейчас хотел бы обсудить — это любая тема, связанная с его отцом.

— Герман! — надавила девушка, заметив, как брат принялся набирать что-то на ноутбуке. — Отец!

— Что отец? — Герман посмотрел на Михаила. Михаил приподнял руки, как бы на мекая — я не при делах. Конечно, — подумал сам Герман, — кто тут вообще при делах. Не офис, а чёрт знает что.

— Он мёртв! — воскликнула Диана.

На секунду Герману показалось, что это сон. Просто сон. Немного погодя, замерев в одной позе и уставившись в одну точку, Герман постепенно начал понимать суть добравшихся до него слов.

Отец…

Умер…

Страшным было не то, что отец умер. Страшным оказалось то, что Герман не знал, как на это реагировать — радоваться или горевать?

Герман.

Какое-то время Герман не мог прийти в себя. Он уставился куда-то… неизвестно куда, и сидел неподвижно. Недовольство, разгоняемое Дианой по кабинету, превратилось в однородный шум, а затем и вовсе сузилось до микроскопических размеров, превратилось в еле заметную точку и исчезло где-то в глубине подсознания.

Герман смотрел — его глаза видели, как беснуется Диана, размахивая руками и пытаясь что-то объяснить, однако сам он был далеко за пределами собственного офиса, в котором начиналась вся эта история. История его свободы. Свободы от собственного отца. Он ещё не раз пожалеет об этой свободе…

Глухой удар привёл Германа в чувства. Он медленно повернул голову влево, глядя на склонившуюся перед ним Диану, что явно пребывала не в себе. Михаил и вовсе притих, забившись в дальний угол кожаного дивана.

Диана выпрямилась, убирая кулак со столешницы, тряхнула взъерошенными волосами и демонстративно выдохнула.

— Ну всё… Кажись выговорилась. — Девушка приложила руку к груди, прикрыла веки и помотала головой. — Прямо груз с плеч свалился.

Черноволосая особа подошла к креслу и спокойно присела в него. Ещё раз поправив волосы, девушка обернулась к брату, после чего требовательно уставилась на того.

— Ну так что скажешь, Гера?

Герман уже успел прийти в себя, оценить ситуацию и осознать, что ничего страшного-то по сути и не произошло. Наверное… По крайне мере, ему хотелось так думать.

— Я же просил не называть меня так, — поправив манжеты, сказал Герман.

— И это всё, что ты можешь ответить?! — взъелась эксцентричная особа.

— Мне кажется, я здесь лишний, — неожиданно для двоих донеслось со стороны дивана. Михаил неподвижно глядел на родственников, в полной готовности получить нагоняй. Неизвестно, правда, от кого именно, главное, чтобы не от обоих сразу.

Герман же, в свою очередь, понимал, что не может выпустить Михаила, иначе придётся остаться наедине с сестрой. Последнее, чего хотел бы Герман в этой жизни — остаться наедине с сестрой. Нет… не последнее… Тряхнув головой, Герман вспомнил, как сам предложил Диане поговорить пару месяцев назад. Хотел наладить отношения. Именно тогда в его жизни происходили самые значимые перемены. Именно тогда в его жизнь ворвалась Вероника. Подобно ледоколу она протаранила его хитиновый покров и добралась до самого сердца. Так добралась, что он даже захотел наладить отношения с Дианой. И, честно говоря, эта встреча была ненапрасной. Именно на этой встрече он услышал полную версию всего, что произошло в тот злосчастный день — тот день, когда умерла Лика. Он узнал, почему Диана уехала. Понял, что никакая она не убийца. Он и так это понимал — не верил, что его сестра способна на убийство. Какими плохими не были бы их отношения, всё же они знали друг друга достаточно, они были друг другу не чужими людьми, поэтому Герман вполне мог рассуждать на подобные темы, и быть уверенным, что Диана не способна на убийство или что-то подобное. Одного он только не понимал: почему Диана сбежала. И в тот вечер, сидя с сестрой в уютном ресторанчике, он узнал всё, что хотел бы узнать, чтобы уже наконец можно было сделать первый шаг к их примирению.

Они извинились друг перед другом. Им стало даже как-то легче после этого разговора. А потом, после нескольких минут умиротворительно тишины, он совершил серьёзную ошибку… Он спросил, чем она занимается сейчас… На секунду Диана поперхнулась, закашлялась. Уже тогда Герман понял, что все хорошие новости, сопутствующие этой встрече, закончились, настало время узнать что-то скверное.

— Ну… — убирая салфетку от губ, произнесла Диана. — У меня своё дело.

— Своё дело? — переспросил Герман. Его лоб сморщился. Он точно не ожидал такого ответа. Сделав глоток из бокала, он отставил тот в сторону, вернувшись к разделыванию стейка. — Так и что за дело?