Пьетро не затягивал до конца, ожидая решения.

— Подожди, — сказал Фредерик, — Здесь что-то не так.

— Но…

— Жди, я сказал, но не отпускай! Дернуть успеешь.

Фредерик оглядел кузню и подошел к куче слитков.

— Это не золото. Зачем они вытащили весь этот свинец? Зачем разжигали горн? Что взорвалось?

— Не знаю, — Пьетро пожал плечами.

— Дай ему сказать.

Пьетро ослабил нажим.

Симон жадно вдохнул.

— Почему мы не должны тебя убивать? — спросил Фредерик.

— Вы знаете, что ваше золото колдовским образом сплавлено со свинцом? — прошептал Симон.

— Стоило ожидать.

Фредерик подошел к куче слитков, взял один и повертел в руках.

— Симон, ты едешь с нами в Турин. Там отделяешь золото от свинца и можешь быть свободен.

— Он сбежит по дороге, — сказал Пьетро, — Он умный, ловкий и сильный.

— У нас Маринелла. А наш друг алхимик, кажется, и так в Турин собирался.

— Откуда Вы знаете? — прошептал Симон.

— Я карту окрестностей уже знаю, как «Отче наш», — фыркнул Фредерик, — Если бы вам нужен был город на побережье, через Тортону бы точно не поехали. В Пьяченцу или через Пьяченцу намного быстрее добираться из Генуи через Боббио. И безопаснее, там ни армий, ни войны. Ехать сейчас в Милан, Тортону, Вогеру, Павию, Мортару, Новару, с грузом золота это как еще до Рождества подарить подарок фуражирам или мародерам обеих сторон. Бежать от войны из Генуи в Алессандрию и Асти бессмысленно, там враги будут еще раньше, чем в Генуе. Монферрат в войне не участвует, но Казале-Монферрато просто деревня. А Турин приличный город в нейтральной Савойе. Из приличных городов через Тортону вы могли ехать еще в Шамбери, Гренобль или Лион, но туда путь лежит все равно через Турин.

— Черт.

— Ты, наверное, хотел вернуть Маринеллу родителям в Геную, — продолжил Фредерик, — Но у вас дома сидит засада и очень интересуется всеми, кто интересуется вами. Так что если правду говорят, что ты собирался жениться на Маринелле, то ты никак не поедешь к ней в Геную, если только она к тебе в Турин или куда там решите.

— На какие шиши я теперь женюсь? — мрачно спросил Симон.

— Я всем заплачу, — ответил Фредерик, — У нас же есть дукаты на дорожные расходы?

— Есть, — ответил Симон.

— И тебе тоже заплачу, — сказал Фредерик, — Вспомни Марсель. Мы не обманываем верных людей, не бросаем их в беде и не отягощаем излишними обязательствами. Можешь выбирать. Или ты подручный колдуна, и мы хороним тебя в Тортоне. Или ты верный подданный короля, помогаешь мне отсюда до Турина и можешь начать новую жизнь.

— Маринеллу мы не обижали, — сказал Пьетро, — Мы ее как бы наняли горничной для жены рыцаря. Если бы, не дай Бог, Кармина умерла, я бы ее, конечно, зарезал. Но до того пальцем бы не тронул.

— Веди сюда Кармину и Маринеллу, — сказал ему Фредерик, — Я бы сам к ней пошел, но не могу бросить груз, Симона и всех этих раненых и свидетелей.

Пьетро ушел.

Фредерик остался за столом с Симоном.

— Чтобы завтра вывернуться, мне нужна Кармина, — сказал Фредерик, — Что вы ей такого дали, что не яд, но отключает мозги?

— Настойку из мухоморов, — ответил Симон, — Само пройдет.

— Мне нужно, чтобы уже к утру она соображала как обычно.

— Для ускорения процесса надо активнее двигаться, больше пить и еще двигаться. Например, побегать. Но я не уверен, что она в состоянии понимать советы и что у нее есть силы, чтобы им следовать. Она, скорее всего, плохо ела последние два дня.

— У тебя есть что-нибудь, быстро восстанавливающее силы, и что-нибудь возбуждающее?

— Есть. Знаете, это хороший вариант. Может сработать.

Когда Пьетро принес Кармину и привел Маринеллу, Фредерик уже поговорил с гостеприимным хозяином.

— Если бы мне за каждую бессонную ночь давали по двадцать дукатов, я бы вообще не спал! — сказал кузнец, спросонья не сообразив, что сейчас дает деньги молодой оруженосец-блондин, а не генуэзец средних лет.

Лучше золото сейчас, а вопросы утром, чем золото утром, а вопросы сейчас. Для гостей освободили комнату, где ночевали старший сын с женой, и даже положили чистую простыню.

Симон уже откопал в вещах шпанскую мушку, большую флягу вина и мед с орехами в деревянной небьющейся коробке с крышкой. Покойный Иеремия был готов ко всему, кроме освященной пули в лоб.

Кармина более-менее узнала любимого мужа, обняла его и заплакала, неуверенно стоя на ногах.

— Прошу, — сказал Симон, — Это выпить, а это съесть. Только выпить одну пробирку. Не понимаю, зачем вам двойная доза.

— Погоди, — ответил Фредерик, — Сначала она.

— Я? — удивилась Маринелла.

— Наш общий друг уже однажды перепутал пробирки, — Фредерик повернулся к Пьетро, — Ты понял намек?

Пьетро скользнул за спину Симону и накинул удавку.

— Выпей одну, — спокойно сказал Симон, — Это лекарство.

— А ты не перепутал, как они говорят?

— Я никода не путаю препараты. Закрой глаза и пей залпом.

Маринелла вздрогнула, перекрестилась и выпила.

— Она перекрестилась. Сработает? — спросил Пьетро.

— Это не колдовское. Сработает хоть на монашке.

Все уставились на Маринеллу, ожидая каких-то видимых результатов.

Напуганная, уставшая и сонная девушка несколько раз глубоко вздохнула, ее щеки зарумянились, а глаза заблестели.

— Симон, ты ведь женишься на мне, правда? — сказала она.

— Клянусь, — ответил Симон.

Маринелла подошла к нему, обняла и поцеловала в губы, просовывая пальцы между шеей Симона и удавкой.

— Я не путаю препараты, — сказал Симон, прервав поцелуй, — И можно нам тоже комнату?

Кармина дрожащей рукой понянулась за второй пробиркой. Фредерик сам поднес лекарство к ее губам и проследил, чтобы она не пролила ни капли.

Влюбленные разошлись по комнатам, а Пьетро остался решать вопросы с кошельком и кинжалом.

С утра Фредерику, Кармине и семье кузнеца пришлось повертеться, чтобы все объяснить городской страже. Но они вывернулись.

Фредерик вызвал к кузнецу вчерашних стражников и объяснил, что указ епископа Генуи поддельный. Если с ним пойти к епископу Тортоны, то за соучастие отправятся под суд и стражники, и кузнец с семьей. Убили-то колдуна, но совершенно светским путем в нарушение установленного порядка. Колдуны в мире потому и существуют, что всем спокойнее терпеть колдуна, пока он держится в рамках, чем убивать с риском получить предсмертное проклятие в масштабах города.

Смерть Фабио Моральи списали как раз на предсмертное проклятье колдуна. Туда же списались и трое его сообщников, пострадавших после взрыва и скончавшихся за ночь по тем же причинам. На самом деле, от удушения подушкой, но на первый-второй взгляд это не диагностируется. Двоих убитых списали на местную преступность. Луиджи Брассо за ночь все-таки умер от дырки в кишках. Груз свинца Фредерик забрал с собой, потому что свинец нужен в армии для отливки пуль. Семья кузнеца, и так очень хорошо разбогатевшая за ночь, получила за молчание еще двадцать дукатов и намек, что болтуны живут недолго и несчастливо.

Старший стражник Жак осторожно поинтересовался, кто такой Фредерик. Титул фон Нидерклаузиц здесь никому ничего не говорил, но у Фредерика хватило наглости похвастаться личным знакомством с сеньором Вогеры и Тортоны Галеаццо Сансеверино, с коннетаблем Шарлем де Бурбоном и всем высшим обществом Милана. На слово кому попало, конечно, не поверили бы, но благородное общество относительно невелико, а Тортона в дне пути от Милана. Так что, пока маленький отряд Фредерика готовился к выезду из Тортоны, недоверчивый Жак передал через слуг местным дворянам, какой замечательный человек пожаловал к ним в город. Никто не обозвал Фредерика самозванцем, а одна семья даже пригласила его с супругой на обед, где он без труда подтвердил свою личность и знакомство с общими знакомыми. На этом стражники окончательно успокоились и облегченно перекрестились, позвякивая монетками из кошелька невинно убиенного, как оказалось, официально никакого не колдуна, а честного алхимика.