Открыто вывозить золото, конечно, можно. В Генуе это привычный груз. Но через неделю после эпической кражи еще не настало время показывать хоть кому-то даже один слиток золота, на который у вас нет легенды о его законном приобретении.

Кто сказал «вывести безналом, как Рыцарь Королевы»? Это возможно, но для тех, кого не предадут менялы и банкиры. Первый же показанный меняле слиток неизвестного происхождения отправит по вашим следам как минимум одну банду. И только чудом никто не проболтается и по городу не пойдет волна слухов, которая обрушится на вас как цунами из разных бандитов и представителей власти, которые разберут на части сначала ваш дом, а потом и вас, не поверив, что слиток без легенды у вас только один. Или что у вас только четверть краденого золота, и вы под пытками не можете сказать, где все остальное.

При перевозке телегой, вы сами что погрузили, то и выгрузите. Таможни и заставы не страшны, если у вас хватит ума показывать им легальный груз с легендой. Технически невозможно проверить весь грузопоток из Генуи с распилом каждого куска неблагородного металла.

Понятно, почему телега? А почему Турин? Потому что телега. И границы. И война. Ни в Марсель, ни через Марсель по некоторым причинам личного характера не вариант. К северу и востоку от Милана зона военных действий. Пьяченца и Парма под большим вопросом, не возьмет ли их французская армия, оставившая Милан. Флоренция не сидит в сторонке и постоянно участвует в окрестных войнах. Зато Савойя ни с кем не воюет, сохраняя дружеские отношения и с королем Франциском, и с императором Карлом. И до Турина можно доехать, не пересекая лишних границ, через пока еще французские Тортону, Алессандрию и Асти. Можно уехать и не в Турин, а через Турин, но стоит ли слишком удаляться от Генуи, где остался дом и сокровища в подземелье?

Маленькие города не вариант. Ни чтобы открывать больницу, ни чтобы заниматься алхимией, не привлекая лишнего внимания.

Хотя Иеремия и сказал, что надо бежать из Генуи как можно быстрее, но настолько быстро дела не делаются. Пришлось задержаться. Вчера и сегодня Симон и Иеремия при помощи Брассо занимались такой антиалхимической деятельностью, как превращение золота в свинец. Если взять форму для свинцового слитка массой в десять ротолло, положить в нее пять и пять седьмых ротолло золота в слитках или монетах и залить золото оловом до краев (массой олова соответственно четыре и две седьмых ротолло), то получится кирпичик, по массе, объему и цвету неотличимый от типичного слитка свинца, которыми торгует Генуя. Не каждый может отличить на вид олово от свинца, да не каждый и захочет отличать. Симон даже заподозрил, что для Магистра это не первый опыт изготовления «золотоносного свинца», а возможно и не второй. Судя по тому, что в подвале лежал хороший запас бывших в употреблении форм для свинцовых слитков.

Сначала Брассо и Симон закупились оловом и углем. Причем олово в лабораторию таскали сами, а уголь доверили грузчикам. Традиционно, наверху располагались наиболее пожароопасные помещения. У нормальных людей кухни, а у ненормальных лаборатории.

Потом Иеремия с Симоном подобрали добавку к олову, чтобы еще точнее подогнать цвет к цвету свинца, и приступили к литью слитков по образцу свинцовых. Алхимик точно делал это не в первый раз.

Работа усложнялась тем, что не все африканские слитки золота укладывались в формы. Приходилось их разделывать топором, а иногда и переплавлять в кирпичики поменьше.

С утра семнадцатого, а суббота для католиков рабочий день, Брассо легально купил тысячу ротолло свинца в слитках по десять ротолло (примерно 476 кг в слитках по 4.76), в подтверждение чему получил настоящий договор на пергаменте и с печатью. Грузчики закинули свинец в дом, а Брассо долго перетаскивал его в кладовку.

К концу второго дня семьдесят пять оловянных слитков с золотой начинкой общей стоимостью почти пятьдесят тысяч дукатов лежали вдоль стен лаборатории. Остальное можно догрузить настоящим свинцом. Оставалось только вывезти. Брассо уже договорился со знакомым возчиком. Хорошая пароконная телега столько груза увезет. Не обычная, как у Птички и Терцо, а большая для тяжелых грузов, запряженная тяжеловозами. В Генуе возят еще и не такое, и транспорт повышенной грузоподъемности несложно нанять, если есть деньги.

— При всем уважении, и не сочтите за недобрые помыслы, я Вам не доверяю, — сказал Иеремия Кармине, внимательно выслушав рассказ про Фабио Моралью, — У Вас есть возможность мне изрядно нагадить, а мне нечем на это ответить.

— Если вы меня как-то отравите или заколдуете, за меня найдется, кому отомстить, — ответила Кармина.

Иеремия вздохнул и посмотрел на Симона. С одной стороны, недобрые умыслы алхимик все-таки замышлял. С другой стороны, все легенды гласили, что человеку, работающему с тонкими материями, крайне противопоказано ссориться с рыцарями. Рыцарю против колдуна помогает вообще весь окружающий мир, включая светила, стихии, божьих тварей, покойных святых и до самого Бога включительно.

И еще Симон слишком порядочный, чтобы навредить даме. С одной стороны, держать помощником порядочного человека выгодно, потому что он не предаст и не ограбит. С другой стороны, как это ни унизительно, но учитель вынужден держаться в тех рамках, которые держит для себя ученик.

— Будьте уверены, и за меня найдется, — ответил Иеремия.

— Я знаю, что такое порча и предсмертное проклятие, — согласилась Кармина, — Мне бы очень не хотелось с Вами ссориться.

— Предлагаю завтра же утром покинуть Геную. Если до Тортоны ничего не произойдет, то там и разделимся. Вы поедете в Кремону к мужу, а мы с Симоном по своим делам.

— Согласна, но у меня нет денег. После пожара мы с братом на мели.

— Вот, — Иеремия выложил на стол мешочек, — Тысяча дукатов. И не думайте, что это деньги Вашего мужа. Симон ограбил не его, а тех, кто отобрал у него это золото. Если мессир Федериго не согласен, то значит, он сам ограбил не Лиса Маттео, а королеву-мать.

— Справедливо. Я Вас предупредила, Вы меня отблагодарили. Закрываем сделку, расходимся и действуем далее в своих интересах.

— И вот еще что. Симон…- начал алхимик.

— Что? — спросила Кармина и посмотрела на Симона.

Иеремия обхватил ее сзади левой рукой и нажал пальцами на щеки. Правой влил в рот содержимое маленького пузьрька.

— Магистр, что Вы делаете? — крикнул Симон.

Кармина стояла в шоке. Ее уже много лет не хватали злые мужчины-простолюдины.

— Это яд, — пояснил алхимик.

Кармина закатила глаза и повалилась, но Иеремия ее подхватил. Очнулась она, сидя здесь же на стуле, от запаха крепкого алкоголя.

— Слышите меня? — спросил Иеремия.

— Да. Я умру? — по щекам покатились первые слезы.

— Не сейчас. Яд медленнодействующий. У Вас теперь три дня, чтобы принять противоядие и не умереть. Примете его в Тортоне перед тем, как наши пути разойдутся.

— Где в Тортоне мы встретимся? — не имея опыта общения с мужчинами на неделовые темы, Кармина не имела опыта и закатывания истерик.

— Симон, ты знаешь что-нибудь в Тортоне?

— Мы въедем в город вечером, — медленно ответил Симон, — Значит, что-нибудь южнее замка. Не доезжая церкви Мадонны ди Сан-Бернардино есть красивая вывеска «Приют Праведника», а чуть в стороне напротив «Приют грешника».

— Выбираю праведника, — сказала Кармина.

— Мы Вас там найдем, — согласился Иеремия, — У Вас есть очень мало времени, чтобы собрать вещи и переехать к брату. Мы уезжаем завтра утром.

— Но я…

Симон Вам поможет все донести.

— А завтра…

— Завтра и послезавтра Вы будете не в состоянии сделать что-то осмысленное. Мой яд — это не водичка. Зато заглянете в другие миры. Говорят, там тоже интересно, но я сам не пробовал.

— Вас и в этом мире неплохо кормят?

— В этом мире у меня враги, от которых хотя бы можно убежать. И не ищите противоядие сами. Если не угадаете, умрете быстрее.