Хозяева радостно встретили новых гостей. Женщина, правящая телегой, большая редкость, но не что-то чрезвычайное. Многие крестьянки и купчихи могут подменить мужа в поездках. Дама в открытом платье под теплым плащом, конечно, мало похожа на привычный типаж купеческой жены, но по большим дорогам кто только не ездит. И типичные люди, и нетипичные. Мужчина при ней выглядит скорее как любовник, чем муж. Был бы муж, тоже бы в семейном деле разбирался. Хотя бы знал, как лошадей распрягать.

Бонакорси по общему решению притворился, будто он путешествует сам по себе. Свой мул, свой вьюк с вещами. Своя легенда. Едет в армию наниматься хирургом, по пути рвет зубы за скромное вознаграждение.

— Полдня нет никого из Парпанезе, — сказал местный конюх, помогая Марте распрягать лошадей.

— Там сначала большой французский обоз переправлялся. Из Вогеры в Пиццигеттоне. Никого не пускали, — ответила Марта.

— И не будет, — продолжил Кокки, — Мы чудом удрали. В Парпанезе бойня.

— Кто кого? — заинтересовался конюх.

— Папские из Пьяченцы устроили засаду на французов, — сказал Кокки.

Конюх кивнул. Здесь еще с утра знали про засаду. Всех, кто утром переправился на северный берег, эта самая засада пинками выгоняла из Парпанезе.

— Мы думали после них на юг переправиться, но не судьба, — сказала Марта, — Паром угнали. Папские победили, но несколько конных французов прорвались. Значит, с утра придет армия из Пиццигеттоне. А может быть, от Милана сюда движутся ландскнехты, чтобы форсировать и вместе с папскими из Пьяченцы взять Вогеру, в которой никого нет.

Они по пути придумали эту версию событий, чтобы завтра поутру никто отсюда не поторопился в Парпанезе и не рассказал про одинокую вечернюю телегу.

— То есть, паломникам лучше подождать? — уточнил конюх.

— Я бы на их месте с рассветом бежал к Корте-Сан-Андреа, не заходя в Парпанезе. И внимательно слушал бы, не скачет ли конница навстречу.

— Пожалуй.

За разговором конюх и Марта распрягли лошадей, поставили их в стойло и насыпали овса в кормушки. Овес стоил дорого, но Марта даже не торговалась.

— Телега не ваша? — спросил конюх.

— Почему?

— Вы, сеньора, не в обиду Вам будет сказано, как будто несколько лет за упряжь не брались. И лошади Вас как будто сегодня первый день увидели.

— Мы телегу с грузом перекупили. Надо теперь куда-то ее увести и груз продать.

— Вот прямо перекупили?

— В счет долга забрали, — вступил в разговор Кокки, — Нечего было от нас бегать, встретились на узкой дорожке.

Конюх взглянул на Кокки, передернул плечами и решил, что этот может хоть жизнь в счет долга забрать. Нечего, правда, от таких бегать.

— Что за груз, если не секрет? — поинтересовался конюх.

— Свинец, — ответила Марта, — Мелкими кусками, на пули.

Людям в теме вес груза понятен по тому, с каким усилием тянут кони. А по объему видно, что под тентом даже до бортов не загружено. Свинец неплохо подходит. Был бы большими слитками, лежал бы без упаковки.

— Ходовой товар по нынешним временам. В любой армии с руками оторвут. Только не заплатят.

— Главное, чтобы по пути не отобрали, а в Милане уже через интендантов зайдем, — ответил Кокки, — Как дорога, не сильно опасная?

Скрывать, куда едут, нет смысла. Если приехали сюда из Парпанезе, то или Павия, или Милан. Или пересекать Тичино где-то выше Павии, но тут надо другую легенду придумывать. Кто повезет свинец за тридевять земель по территории войны?

— Сильно. Вот только днем фуражиры из Павии на восток проезжали. Завтра обратно поедут, так что вам бы на рассвете встать пораньше и гнать побыстрее. Свинец они вместе с телегой отберут.

— Спасибо, — Кокки дал конюху монетку, — Куда, говоришь, они поехали?

— На восток. То есть, туда я бы не советовал. И на запад, в Павию, не советовал бы. Лучше всего на Милан вдоль Мердарио. Самая спокойная дорога сейчас. Паломники оттуда пришли не битые, не грабленые и не голодные.

В открытые ворота двора въехал всадник в трехчетвертном доспехе.

— Говорят, здесь была телега из Парпанезе? — с ходу спросил он.

Конюх кивнул и подавился ответом «да», потому что Кокки потянулся к мечу, и всадник тоже выхватил меч.

Роберто из Вогеры, который остался в Парпанезе искать следы третьей телеги, случайно напал на верный след.

Он узнал, что груз перегрузили именно в другую пароконную телегу, а не в лодку, не на вьючных лошадей и не в заплечные мешки. Как выглядит та телега, Роберто даже не догадывался.

С другой стороны, много ли телег могло выехать из Парпанезе? С тех пор, как отряд подошел к парому на южном берегу, и по настоящее время через реку не переправился никто посторонний. А времени прошло немало. Все, кто успел пересечь реку с юга на север до золотого обоза, должны быть уже далеко. Все, кто приехал в Парпанезе с севера и получил отказ в переправе, отправились на восток, в Корте-Сан-Андреа. То есть, если в окрестностях упомянут одинокую телегу, выехавшую из Парпанезе этим вечером, то с большой вероятностью ее-то и надо искать.

Из Парпанезе выходят две дороги. На северо-восток и на северо-запад. По первой прорвались рыцарь и телега с золотом. За ними поскакал Эрнесто. Если «телега воров» поехала туда, то ее догонит Эрнесто. Тогда для начала надо проверить вторую дорогу, на северо-восток. Проехать хотя бы до первой деревни на пути и спросить, не видели ли там телегу со сторону Парпанезе.

Вот первая деревня, первый вопрос и первый постоялый двор. Нашел. Молодец. Что дальше? До пирожка еще дожить надо.

Когда Кокки говорил, что вышел бы на поединок с рыцарем один на один без коней и доспехов, он здраво оценивал свои шансы. К симметричному конному поединку он не готов абсолютно, да и боевого коня у него нет, а на небоевом и начинать не стоит. Впрочем, и небоевого коня тоже нет. Доспехами фехтмейстер не пользовался, больше рассчитывая на защиты клинком. Всадник в доспехах имел очевидное преимущество перед пехотинцем без оных.

Ситуация усугублялась тем, что от всадника не убежишь. Нет, можно броситься в дом или залезть под телегу. Но сколько в Парпанезе осталось французов? Это явный разведчик. Если дать ему уйти, он приведет всех остальных, а на груженой телеге от конного отряда не оторваться. То есть, маневры с прятками и вообще любые маневры и затягивание боя могут привести к тому, что всадник развернется и поедет за подмогой. Он бы мог так и сделать хоть прямо сейчас, но при наличии коня и доспехов смешно убегать от одного пешего противника даже не попытавшись вступить в бой.

Если смотреть строго, местные солдаты и командиры в армиях вассалов короля Франции, конечно, не французы, а итальянцы. Но почему бы не назвать французом того, кто служит Франции?

— Не дай Бог, уйдет, — тихо сказал Кокки Марте и вышел на середину двора.

— Давай, лягушатник! Трусишь?

Роберто тронул коня и въехал в просторный двор.

У всадника в трехчетвертном доспехе из уязвимых мест только ноги ниже колена. Пах закрывает седло, выше кираса, а до подмышек и головы уже не дотянешься. Можно ранить коня, но боевой конь очень стоек на рану и не боится боли. И чтобы ранить коня, надо знать его уязвимые места, а Кокки не знал.

Роберто бесхитростно атаковал с наскока. Понятно, что человек, который выходит один на один пешим против конного, очень непрост. Но пока не попробуешь, не поймешь. А пробовать надо по-настоящему, не вполсилы.

Кокки сделал вид, что хочет отпрыгнуть вправо и прыгнул влево. Парировал удар. Бегать рано. Надо понять, чего стоит этот всадник. Не Сансеверино, конечно, но и не диленант. На ложный прыжок вправо коня довернул, но не слишком. Ударил сильно и точно, мог бы на ходу и промазать.

Марта полезла в телегу. Ничего заряженного нет. Осечную аркебузу надо распыжовывать. Тони уже привязал своего мула в конюшне и зашел в дом. Да и он в Парпанезе стрелял, а потом не перезаряжался. Что тут можно сделать, чтобы француз не ушел?