– А всё таки, – настаивал он, – вот я, например, делаю музыкальные инструменты, а вы могли бы попробовать сделать, допустим, пенициллин. Как вам такое хобби?

– Не знаю, я лучше научусь играть в шахматы или, на худой конец, в Го. Кстати, всегда хотела научиться играть в Го. Эта довольно популярная игра в Китае, а у нас она не так… часто встречается.

– Го… вэйци вы имеете в виду? Го – это как-то по-японски… Ну… это просто, – сказал Павел.

Он раскрыл планшет, лежащий у него на столе, потыкал в него.

– Вот, – он протянул планшет с игрой.

Я взяла его: на экране было развернуто поле и стоял черный кругляшек.

– Я наверное… – начала я придумывать причину, как отказаться от его идеи навязать мне все эти, как он выражался, хобби.

Но так просто он не собирался сдаваться.

– Я могу одолжить его вам. Возьмите, если у вас нет своего, вернете при следующей встрече.

Так, подумала я, опять – при следующей встрече, этого следовало ожидать. Я пришла сюда сегодня только с одной целью: выяснить, что он сделал со мной в прошлый раз, почему головные боли прекратились и спать я стала хорошо. Раньше за ночь могла проспать в общей сложности три-четыре часа. Или просыпалась среди ночи, часов в пять и больше не могла уснуть аж до утра. Теперь же…

– Не стоит, – я протянула планшет обратно.

– Возьмите, возьмите… принесёте на следующую встречу. Я вам доверяю, – улыбнулся он.

– Пытаетесь назначить следующую консультацию? – усмехнулась я, нужно, видимо, жестче, иначе я тут подсяду на эти консультации с психотерапевтом, как на иглу…

– Не пытаюсь, а назначаю. Я уже выделил вам время, на следующей неделе… так же в полдень?

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Хорошо, хорошо, я не настаиваю и не принуждаю. Я оставлю на вас время. Придете вы или не придете – ваш выбор. Если не придете, я просто поставлю неявку пациента. Сделаю перерыв и попью кофе.

– А разве ваше время не оплачивается? Как вы…?

– Частично идут государственные выплаты на таких пациентов как вы, когда вы пришли с обходным листом. Но сейчас вы уже идете как частный клиент, и я должен с вас брать оплату, но я ваше время ставлю на свой обеденный перерыв.

– А как же ваш обед и отдых?

– Ну, я особо не прожорливый, бутерброд и кофе я могу втиснуть в пять-десять минут между клиентами. А с вами мне интересно поговорить, поэтому я и пользуюсь этим.

– И деньги вам не нужно зарабатывать? Я думала у врачей, ведущих подобную практику, каждая минута на счету.

– Деньги – это конечно хорошо. Но, как говорится: «Всех денег не заработаешь», а вы?

– Я?

– Вы ведь тоже могли бы вести репетиторство, набрать учеников, зарабатывать. Или у вас с доходом всё в порядке?

– Я вас умоляю, – рассмеялась я, – репетиторство. Вы думаете на репетиторстве можно заработать?

– А что? Нет? Хм, я всегда думал, что преподаватели хорошо зарабатывают… те, кто ведет частные уроки.

– Может единицы, но в основной массе… Интернет предоставляет неограниченный выбор. Сейчас по-скайпу можно найти репетитора, например из Самары или из Питера, а они дают уроки за 800 рублей в час, так же по-скайпу. Сами понимаете с Московскими ценами нам за ними не угнаться. Чтобы хоть как-то продержаться на плаву и заработать на жизнь, мне нужно брать за урок минимум полторы тысячи, а это в два раза больше их расценок.

– Ну, так вы же можете найти учеников и за полторы и за две. Вы ведь в МГУ… вы им дорожку стелите. Почему бы… У вас такая практика! Вы работали врачом сколько?

– Почти двадцать лет.

– И десять из них в торакальной хирургии? Потом магистратура, аспирантура, сейчас докторантура? Кандидатская! – он замолчал, – возникает вопрос…

– Вопрос: «Почему я такая бедная, раз я такая умная?»

– Да, – Павел заулыбался, – вы научились читать мои мысли.

– Ну… это извечный вопрос: «почему Россия не Америка»? Как говориться: «обращайтесь к классике». Не знаю, Павел, смотрели ли вы такой фильм: «Жестокий романс» Рязанова, э… кажется так называется. Старый советский фильм по пьесе…

– «Бесприданница» Островского?

– Да, да, он самый. Роман не помню, в школе, наверное, не читала, но вот фильм помню достаточно хорошо. Вот там четко прозвучала фраза: «– А я взяток не беру!… – Так вам их никто и не дает, должность у вас не та». Это суть проблемы России: в России на хорошую, высокооплачиваемую работу можно устроиться только по-знакомству. А значит берут только своих и не обязательно самых талантливых, самых умных и так далее. А я человек закрытый, не люблю тусовки, алкоголь, вечеринки… общение с людьми, которые мне не интересны. Я предпочту с книгой дома посидеть. А вот такого рода знакомства, где можно завести контакт и возможности для карьерного роста, как раз на различного рода мероприятиях и приобретаются. Я живу по другому принципу, есть такой рубаи у Омара Хайяма:

«Чтоб мудро жизнь прожить – знать надобно не мало.

Два важных правила запомни для начала:

Ты лучше голодай, чем что попало ешь,

И лучше будь один, чем вместе с кем попало!!»

Я вздохнула, продолжила:

– Второй момент, я не умею воровать. А в России тот кто наворовал – тот, в основном, и богат. Поэтому нет среднего класса. Или очень богатые или нищие. От зарплаты до зарплаты еле-еле, перебиваются. Те, кто наворовал, те и при делах. Ведь если не останавливают, то можно и наворовать много. А не останавливают потому-как круговая порука. В тюрьмы особо и не сажают, сами между собой разбираются. Все всё знают и все при этом молчат.

Теперь день у гонджу начинался в час зайца74: подъем, пробежка или езда верхом, гимнастика…

Она вспомнила некоторые упражнения на растяжку, пыталась сделать мостик, березку, складочку, кувырок, шпагат – продольный и поперечный.

Отзанимавшись один шичень на свежем воздухе, на плацу, устав неимоверно, она возвращалась в поместье, ныряла в кадку, приготовленную с вечера А-Лей. Вода была прохладная – то, что надо. Пока середина лиуюэ, нужно этим пользоваться.

Позавтракав, она отправлялась к Бай Ци: проверяла ход работы, давала поручения, возвращалась к себе в комнату и садилась за свитки, которые ей приносили из кабинета дзяндзюна. К полудню, уставшая и измотанная, она уже была не в состоянии что-либо делать, перекусывала миской риса с овощами и заваливалась спать. Пол-шичень послеобеденного сна творил чудеса. Весь оставшийся день, вплоть до ужина, она проводила в мастерских.

– Что это? – спросил Бай Ци, указывая на очередное новшество, начирканное ею на листе бумаги.

– Это ветряная мельница в разрезе.

– В чём? Что?

– Для перемола пшеницы, но в нашем случае можно её использовать и для перемола ковыля. Мне нужно много бумаги, для того, что я задумала. То, что мы делаем из стружки – этого очень мало. Смотри: это лопасти, которые вращаются силой ветра, их нужно сделать чуть свернутыми… под наклоном, чтобы был угол, и подъемная сила ветра их закручивала. Сюда засыпается зерно, по этому желобу оно поступает на жернова, которые крутятся за счет того, что они двумя вот этими колёсами-передачи присоединены к этому валу и к лопастям мельницы. Это передача…

– Что?

– Сейчас нарисую, – она перевернула лист, нарисовала, – вот два колеса повернутые друг к другу под углом в сорок пять градусов. На колесах такие зубья. Можно сделать колеса одного диаметра, можно ведущее больше, а ведомое – меньше. Так можно ускорить момент вращения на шестеренке. Из-за того, что колеса конические…

– А это что? А это…?

Объясняя, гонджу расписывала каждое приспособление, каждый этап. Рассказывала из какого материала лучше сделать ту или иную деталь.