Вэй Аймин

Темный лес, белый волк.

Сильный скрип в дали смолк.

В этом темном зеленом бору

Сотни лет собирают траву

Люди синие, как сама бездна,

С мечтой синей которая неизвестна

Никому из темного леса.

А мечта у них большая

Выпить чашу бездонного края,

Выпить чашу бездонного неба,

Неба синего которого нет.

В этом темном, темном лесу

Люди вечно желавшие воли,

Жившие небом вечной свободы,

Только знающий цепкость неволи

Может видеть в снах, просторы

Синего неба, вольного ветра,

Вечного края которого нет.

Только белый волк-волшебник

Знает путь в этот край заветный,

Но не скажет волк белый

Путь-дорогу в край заветный.

Люди синие, живя мечтой

Должны сами отыскать покой

Синего неба, вольного ветра,

Вечного края, которого нет.

Сизый туман опустился на лес.

В его дымке пропал силуэт

Белого волка, которого нет.1

25 год правления Вэй Лин – вана2.

60 ли3 северо-западнее границы Шань гуо4.

– Нужно отходить, дзяндзюн5, их слишком много…

Молодой мужчина, лет двадцати пяти, огляделся. Там, за спиной – толпа крестьян: женщины, дети, подростки, старики, спешащие по дороге на юг в сторону Ушань. На севере у горизонта, между пологими холмами: сотня всадников мчащихся во весь опор, спешащих настигнуть свою добычу. И между крестьянами и нэймэнами6 – он и его хэйдзявеи7. Один шичень8 назад они едва отбились от группы нэймэнов, настигнувших их в ущелье. В этой схватке он потерял еще троих из своих людей. Теперь их, выехавших по приказу давана9, из Ушань шесть месяцев назад, из сорока шести осталось только семнадцать.

– Уводите крестьян, – приказал Ци Байдзие10, – Хей Кай, Ву Ци – вы со мной. Остальные прикрывайте отступающих.

– Дзяндзюн, мы вас не оставим… – молодой, семнадцатилетний парень натянул поводья, посмотрел на отряд преследователей, – их слишком много… человек сто…

– Это приказ, – Ци Байдзие повернулся к пожилому мужчине, справа от себя, – Бай Ци, если мы не успеем вас догнать у входа в ущелье… сворачивайте на восток в сторону Каскас.

– Слушаюсь.

Пожилой хэйдзявей развернул лошадь, поскакал на юг, ведя группу всадников следом за собой. Хэйдзявеи, уставшие, одетые в когда-то черную, а теперь выгоревшую на солнце и потрёпанную ветрами, дождями, изношенную форму: черные, кожаные штаны; гутулы11; черные, из грубой, холщёвой ткани рубахи; сверху рубах, с нашитыми бронзовыми бляшками, доспехи, закрывающие грудь, руки до локтей, и свисающие до середины бедер… они беспрекословно подчиняясь приказу дзяндзюна, последовали за дувеем12.

– Здесь, на возвышении, – Ци Байдзие обозначил границы, – попробуем их задержать. Соберите стрелы.

– Хей Кай и Ву Ци, оба высокие, крепкие, тренированные бойцы спешились, последовали приказу, бросились собирать стрелы.

– Достаточно, – крикнул Ци Байдзие. – Они уже близко.

Хей Кай и Ву Ци вскочили на коней, встали с двух сторон от своего дзяндзюна, приготовилась… и уже через несколько мгновений полетели выпущенные ими стрелы. Нэймэны, скачущие во весь опор, наткнувшись на шквал стрел, каждая из которых попадала в цель, притормозили, попытались окружить троих воинов, одиноко стоящих на холме.

Стрелы закончились. В ход пошли яньюэдао13. Трое шаньцев, развернув лошадей и встав спина к спине, отбивались от толпы взявшей их в кольцо. Конь Ци Байдзие, получив удар копьем в круп, встал на дыбы и скинул всадника. Ци Байдзие, кувыркнувшись через голову, тут же вскочил на ноги, подхватил упавшее яньюэдао, кинулся на атакующих, полоснул лезвием по ногам паре лошадей, изловчился и, подперев плечом древко яньюэдао, уткнув его конец в землю, опрокинул круп третей. Упираясь о древко яньюэдао, воткнутое и торчащее из земли, Байдзие подскочил, изловчился и ногами по косой ударил летящую на него на полном скаку лошадь. Та, потеряв равновесие, скинула всадника. Байдзие, используя рукоять яньюэдао как опору, пружинисто приземлился на колени, встал, наставил острие меча на противника.

– Не убивать, – услышал он крик откуда-то издали, кричали на нэймэнском.

В следующее мгновение стрела пронзила его левое плечо, прошла насквозь. Он упал на колени, дыхание перехватило. Он покосился на наконечник стрелы, прошедший между бронзовыми пластинками и торчавший из груди. Окружавшие его нэймэны замерли, наставили на него мечи. Воспользовавшись передышкой он, левой рукой зажав деревянное древко, правой вскинул меч и отрубил конец стрелы.

Двое его дувеев, отбиваясь, потеряли лошадей, были зажаты и отгорожены от него толпой спешившихся нэймэнов. Ву Ци, с глубокой раной на правой руке, разбил свое копье об очередного нападавшего, едва сдерживал напор, отбивался левой, кроша противника мечом. Перехватив два копья под правый локоть, движением корпуса переломил деревянные древки и мечом в левой руке полоснул по шее нэймэна. Хей Кай, единственный из троих, всё еще без ран, но выдохшийся от боя и теряющий силы, спина к спине с Хей Каем отбивался копьем от толпы нападавших. Он сделал несколько шагов в сторону, резко присел и древком копья опрокинул пятерых, бежавших на него. Затем, вынув меч из ножен, подогнулся под двумя копьями, летящими ему в шею, выгнувшись спиной к земле, пропустил двух копьеносцев и, развернувшись, почти лежа на земле, полоснул им по щиколоткам.

– Не трогать их, – раздался крик, уже по-шаньски.

Ци Байдзие, воспользовавшись замешательством нэймэнов, пинком отпихнул одного из нэймэнов, наставив меч на толпу, отгородился им и прошел к своим дувеем. Нэймэны, получив приказ от подъехавшего к толпе нападавших мужчине лет сорока пяти, с густой бородой, сединой в висках, одетого в дорогие доспехи, остановились в ожидании.

Все замерли: Ци Байдзие, Хей Кай и Ву Ци – воспользовавшись передышкой и ожидая неминуемой смерти; нэймэны, ждущие очередного приказа от всадника; бородатый, с сединой в висках нэймэн, внимательно изучающий троих, взятых в кольцо, шаньцев. Повисла зловещая тишина, которую нарушало лишь прерывистое дыхание сражавшихся и шелест пожелтевшей и ссохшийся травы, подгибающейся под порывами осеннего ветра. Ци Байдзие сделал знак своим хэйдзявеем ничего не предпринимать, оглянулся на стоящего справа от него бородача. Тот объехал посторонившуюся толпу нэймэнов, встал перед Ци Байдзие, усмехнулся.

– Я Хотан, – наконец, заговорил мужчина по-шаньски. – Кэхан14. Кто ты?

– Ци Байдзие, дзяндзюн Шань15, – ответил Байдзие.

– Что ты делаешь на моих землях? – спросил Хотан. – Ваш даван и я заключили соглашение. Эти земли – мои.

Ци Байдзие стоял молча, с ненавистью смотрел на кэхана.

– Ты дзяндзюн Шань, – продолжил кэхан, так и не дождавшись ответа от Байдзие, – почему ты не следуешь приказу своего давана?