Гонджу спустилась по лестнице в погреб. Глаза еще не совсем привыкли, она наткнулась на что-то тяжелое, наклонилась, нащупала под ногой небольшое полено, обошла его. Протянула левую руку, нащупала стену. В тишине раздалось тихое шмыганье носом, кто-то плакал. Сначала она не поняла, откуда исходил звук.

– Эй, – окликнула она, – кто здесь?

– Ты кто? – ответил детский голос.

Голос раздался справа от неё, она повернулась и ощупью пошла на звук. Глаза почти адаптировались к темноте. Уже можно было различить очертания предметов: в углу, у противоположной стены, стояло что-то квадратное и низкое.

– Эй, – окликнула она, – ты еще здесь?

Никто не ответил, тишина была угнетающей.

– Не бойся, – заговорила опять гонджу, – старуха, похоже, умерла.

– Умерла?

Гонджу пошла на звук голоса, подошла к квадратному предмету, наклонилась, рассмотрела. Это была большая клетка из деревянных прутьев и в ней сидел ребенок, примерно такого же возраста, что и она, маленький, щупленький. Мальчик смотрел на неё широкими, полными страха глазами.

– Ты кто? – спросила гонджу.

– Жую Дешуэй.

– Что? Никогда не слышала таких имен. Я – Минмин. Как долго ты здесь?

– Не знаю, – ответил мальчик.

– Сколько тебе лет?

– Почти семь.

– А мне уже семь. Значит я старше тебя. А старших надо слушаться, понял?

– Да.

– Поэтому если я говорю не бойся, значит не бойся. Сейчас поищу чем можно открыть клетку.

– Не уходи, – мальчик привстал, схватился за поручни.

– Я никуда не уйду. Здесь и уходить-то некуда. Мы заперты в погребе, – мальчик захныкал. – Но не бойся, мой футин обязательно нас найдет. Ты голодный? Подожди, я что-нибудь поищу.

Гонджу вернулась к лестнице. Она не переставая говорила с мальчиком, объясняла, что делает, что видит. Тот немного успокоился. Вдоль стены были прибиты полки в виде стеллажей, на которых лежала всякая утварь. Глаза уже полностью адаптировались. Она покопалась в лежащих на полках вещах, нашла несколько свечей, но как их зажечь она не знала. В углу стояли инструменты, грабли, кирка, лопата. Она вернулась к клетке, внимательно изучила замок, нашла длинный гвоздь, попыталась им открыть замок, но ничего опять не получилось. Минмин попыталась отломить деревянные прутья клетки, но и они не поддались.

– Послушай, – сказала гонджу мальчику, – я попытаюсь открыть люк и выбраться. Ключ от клетки, видимо, у старухи.

– Не уходи, – заплакал мальчик, – она тебя побьет.

– Ничего она мне не сделает, – ответила гонджу, – я же говорю тебе, я подлила ей в питье сок волчьей ягоды, она уже, скорее всего, мертва. А если и не мертва, то ей сейчас так плохо, что ничего она мне сделать не сможет. Не бойся, хорошо? Я тебя защищу.

– Хорошо, – кивнул ребенок.

Минмин поднялась по лестнице, подергала люк, попробовала просунуть гвоздь в щель, нащупать и сдвинуть щеколду. Все крепления люка были сверху, со дна люк представлял из себя плотно прилегающий к отверстию кусок деревяшки. Ничего не выходило. Она вернулась к клетке.

– Похоже, нам с тобой остается только ждать. Скоро за мной придет мой футин, не бойся. Он нас спасет. Он дзяндзюн.

– Дзяндзюн? – удивился мальчик.

– Да, – гордо ответила гонджу, – он всегда меня защищает, он обязательно меня найдет. Я оставила ему след, он должен догадаться.

– Мой футин тоже солдат.

– Я слышала, – кивнула гонджу.

– Но он ушел в армию и больше о нем никто ничего не слышал.

– Я уверена он скоро вернется. А твоя мутин?

– Мутин, – мальчик заплакал.

– Ну ладно, ладно, – Минмин просунула руки в клетку, обняла мальчика. – Не плачь, потерпи еще немного. Поспи, хорошо?

– Хорошо.

Мальчик тоже просунул руки сквозь решетку, обнял гонджу. От него пахло грязью и нечистотами, гонджу замутило, но она сделала над собой усилие, задержала дыхание, отвернулась от клетки. Выдохнула, вдохнула, еще раз выдохнула, вдохнула, успокоилась. Так они сидела довольно долго. Мальчик спал, Минмин думала: «Если футин её не найдет, как долго она сможет продержаться?» Кисть нестерпимо щипало от сока ягод. Ей пришлось выдавить их в чашку сквозь платок и кожу разъел сок, пошло раздражение.

Она не знала как долго они так проседали. Мальчик зашевелился.

– Ты слышишь? – спросил он.

– Что?

– Мне показалось, – ответил он, – кажется я что-то…

– Ш… – шикнула гонджу, – давай посидим молча и послушаем.

Они оба выпрямились, прислушались, посидели так некоторое время – ничего, тишина.

– Она одна живет? Кроме старухи ты еще кого-нибудь видел или слышал здесь? – спросила Минмин.

– Нет, – ответил ребенок, – не видел.

– Ты уверен? Может слышал какие-то голоса, кроме её…?

– Не знаю, – смутился он.

– Хорошо, давай тогда кричать. Если тебе не послышалось и кто-то поблизости, то наши крики могут услышать. Давай попробуем.

Они начали кричать. Кричали долго, пока не выдохлись. Никакого результата. Они затихли, прислушались.

– Мне показалась, – вдруг спросила гонджу, – кажется я услышала свое имя.

Издалека послышался шум, кто-то действительно что-то кричал – её имя? Они оба одновременно, не договариваясь, закричали. Сверху, с потолка подвала послышались шаги, много шагов, Минмин не переставая кричала.

– Минмин! – слышались сверху крики.

– Гонджу! – вторил чей-то голос.

– Мы здесь, – Минмин подскочила к люку, забарабанила по нему кулаками.

Люк открылся, свет факелов озарил погреб. Гонджу поморщились от света, прикрыла глаза ладонью, две сильные руки подхватили её, подняли, вынесли из погреба. Футин держал её на руках в первый раз в жизни. Она всё еще жмурилась от света факелов.

– Там в клетке мальчик, – указала она на погреб.

Дзяндзюн кивнул, двое солдат спустились по лестнице. Гонджу огляделась. В маленькой комнате фанзы старухи, едва помещаясь, толпилось человек десять, на полу в рвоте лежала старуха. Один из солдат выбежал их погреба.

– Скорее, – крикнул он, – ищите ключ от клетки – там внизу пропавший ребенок.

Через некоторое время мальчика вынесли из погреба.

– Напоите его и дайте что-нибудь поесть, – сказал Вэй Нин.

– Мне нужно помыть руки, – сказала гонджу, – у меня раздражение от волчьей ягоды. Осторожнее с этим кульком, – она указала на валявшийся на полу платок в котором остались выжимки от ягод. – Это яд.

Вэй Нин вынес гонджу на свежий, ночной воздух. У дома стояла кадка с дождевой водой, Минмин прополоскала руки. Что происходило дальше в доме гонджу не знала. Дзяндзюн раздал распоряжения солдатам, сам же сал на коня, усадил перед собой Минмин, подсаженную одним из солдат, и медленно поехал по узенькой тропинке на запад, в сторону дороги. Низко свисавшие ветви деревьев вынуждали пригибаться и ехать осторожно. За ним следовали трое всадников с факелами, освещали дорогу. Хей Ин и двое, один постарше, высокий, статный мужчина с проседью в волосах, и молодой парень, чуть моложе Хей Ина. Выехав на дорогу, дзяндзюн пришпорил коня, но гонджу попросила футина не гнать. Она никогда не сидела верхом, и ей было немного страшно. Вэй Нин замедлил шаг коня. Доехав до переправы спешились, коней провели вброд. Узенький, хлипкий мостик не смог бы выдержать вес лошадей и всадников. Вэй Нин так и не спуская Минмин с рук, прошел по мосту.

Перейдя реку он сел на коня, усадил гонджу перед собой и медленно поехал в сторону поместья. Они проехали мимо того самого дерева с ленточками, о котором спрашивала гонджу ранее. От тутовых деревьев шел яркий аромат листвы и ягод.

– Футин, – заговорила гонджу, – не срубай этот тутовник.

– Хорошо, – согласился Вэй Нин.

– Ты даже не спросишь, почему? – удивилась Минмин.

– Если ты хочешь, я еще засажу тут хоть всю округу этим тутовником.

– Было бы здорово, – обрадовалась гонджу.

– Тебе так нравятся ягоды?

– Ну, ягоды мне нравятся, но шелк мне нравится больше.

– Шелк? – подивился генерал необычному слову.