Вин молчал, пытаясь разобраться в том урагане чувств, что бушевал сейчас в душе. Леди, оценив, насколько он погружен в себя, оборвала себя на половине фразы. Тишина нарушалась тяжелыми ударами капель по лужам, по плечам и головам замерших напротив друг друга человека и вампира.

— Так и будешь стоять? — наконец вполне миролюбиво окликнула его мастер, ежась под струями дождя. — Пойдем внутрь. Ты, может, и железный, а я сейчас простужусь.

В ее тоне не было злости. Напротив. Ему предлагали мир. Просто так. Без ритуальных извинений, без оправданий, без…

— Леди!.. — окликнул Вин, решившись. Та, уже успев сделать пару шагов в направлении бара, остановилась и развернулась, вопросительно взглянув. — Конечно, не ненавижу, я…

Слова не находились. Ирвин взглянул в ее глаза, обрамленные потеками туши, и сбился с дыхания, не в силах отвести взгляд. Хотелось признать себя полным идиотом, извиниться, удостоверится, что Леди на него не сердится, поблагодарить за понимание… Но Ирвин молчал, не в состоянии заставить себя произнести хоть что-то. Наемница вдруг тепло улыбнулась ему и мягко произнесла:

— Пошли уже. Дождь идет.

Мы вернулись в зал, к своему столу. Несколько наемников приветственно подняли бокалы, когда я проходила мимо, и я, улыбаясь им, чокнулась кулаком. Ирвина тоже приветствовали. В глазах вампира отражалось удивление, но я понимала, что изумляться нечему. Мы устроили отличное шоу. Для того, чтобы прилюдно бросить вызов мастеру, требовалась изрядная смелость, и его поступок мгновенно оценили. Как и мое умение быстро навести порядок в голове ученика. А я тихо радовалась тому, что Вин не сказал и не сделал ничего лишнего, и мне не пришлось ставить его на место по-настоящему. Сегодня мы заложили еще один камень в его репутацию, и он послужит неплохим фундаментом для будущих взаимоотношений.

— Молодец, — похвалил меня брат, едва я опустилась рядом. Санька похлопал Ирвина по плечу и что-то тихо спросил. Вампир, все еще не отошедший от пережитых эмоций, рассеянно кивнул.

— Леди, — Мрак обеспокоенно окинул меня взглядом и начал расстегивать свою рубашку, — ты мокрая насквозь, тебе переодеться надо. Простудишься.

Я остановила брата, благодарно сжав его руку, и пояснила:

— У меня в машине есть запасной комплект одежды. Я чуть позже переоденусь.

— Тут кондиционеры везде. Хочешь поваляться в постели с температурой? — хмуро проворчал Мрак, осторожно обхватив мою ледяную ладонь своими руками. — Ты и так уже как ледышка. Я заказы твои вместо тебя делать не буду. Свят, плесни ей вискаря, будь другом.

Меня действительно била дрожь, но я не была уверена в ее причинах. Этот короткий бой на улице и предшествовавшая ему ссора потребовали от меня максимальной концентрации и предельного внимания. Да и эмоций вызвали много. Сейчас мне хотелось хоть несколько минут побыть в покое, собраться с мыслями и восстановить равновесие. Идти под дождь за сменной одеждой не было ни малейшего желания.

— Я схожу, — неожиданно предложил Вин. — Дай ключи, пожалуйста.

— На обратном пути попроси бармена сделать мне сладкий чай. Только погорячее, — произнесла я, протягивая требуемое.

— Хорошо, — кивнул тот и поднялся.

— Накинь что-нибудь, — не удержалась я.

Ирвин остановился и улыбнулся:

— Мастер, более мокрым, чем сейчас, я не стану, при всем желании. И потом, ты же помнишь: вампиры не умеют простужаться. Не волнуйся.

Ребята взглядами проводили моего щенка до дверей, не снизойдя до комментариев. Лишь Красавчик лениво поинтересовался:

— Что ты с ним сделала?

— Ты же все видел, — я безмятежно потянулась. Мокрый свитер откровенно раздражал. — Позволила пар выпустить.

— Мне все это очень не нравится, Леди, — покачал головой Святоша, хмуря густые брови. — Я не могу тебе вменяемо объяснить свои ощущения. Но печенкой чую, здесь что-то не так.

— Да втрескался парень в мастера по уши, с кем не бывает, — пожал плечами Бинго. — Вспомни, мы тоже когда-то в Ами все влюбленные ходили. Пройдет.

— Ами быстро выбивала дурь из головы, — угрюмо возразил Святоша, откидываясь на спинку стула. И перевел на меня тяжелый взгляд. — Надеюсь, своим щенкам она передала эту полезную способность…

Все-таки, я заболела. Я плохо себя почувствовала уже ночью, когда мы, уставшие и сонные, ввалились в дом. Я едва сдерживала раздражение, и необходимость скрывать свои эмоции, демонстрируя Ирвину тепло и понимание, приводила в бешенство. Поэтому я постаралась как можно быстрее исчезнуть в своей комнате, из последних сил пожелав ученику спокойной ночи. До самого последнего мгновения Вин был напряжен, словно струна. Уверена, он ожидал, что дома последует разговор, резко отличающийся от мягкого общения в баре. Что ж, я его удивила.

Ночь далась мне нелегко. К рассвету поднялась температура, и я металась в кровати, проваливаясь то в сон, то в бред. Меня настигали кошмары, которые мне удавалось подавлять в обычном состоянии. Мне снились мои жертвы. Страшные, оскалившие в немом крике рот, раздирающие когтями свое тело. Или нежные, невинные, открывающие мне свои настоящие лики. С последним ударом, когда жизнь уходит из тела окончательно, из-под смертельной маски вампира проступает лицо человека. Пожалуй, это стало самым страшным открытием для меня. Моей первой целью была женщина. Мрак грустно шутил, что именно поэтому мне с ними вечно не везет. На вид ей было едва ли семнадцать, но я точно знала, что общий возраст перевалил за пятьдесят: почти двадцать человеческих и тридцать вампирских. Я тогда работала в связке с Мраком и нашим общим другом, погибшим четыре года спустя. Но эта вампирша досталась мне одной. Я победила после крайне напряженного, трудного поединка, и долго еще исступленно рубила безжизненное тело, дрожа от ярости и наслаждения. И только потом, взглянув на откатившуюся в сторону голову, замерла. Порочное выражение бессмертной твари сошло, и в мои глаза смотрела юная девочка, немногим младше меня. Отчетливо помню свой озноб и стук зубов, никак не желающих спокойно сомкнуться.

С тех пор они мне снились. Сначала почти каждую ночь, едва не сводя с ума перекошенными лицами, горящими глазами и истошными воплями. Потом я научилась справляться с кошмарами, блокировать их, и все реже и реже просыпалась от собственного крика и ощущения влажных дорожек на щеках. И только когда мозг ослаблял свой железный контроль над подсознанием, их лица настойчиво всплывали в памяти, заставляя вновь и вновь оценивать меру ответственности.

Я надеялась, что я не кричала, просыпаясь от очередного сна. В любом случае, Вин либо не услышал, либо проигнорировал, что меня несказанно устраивало. Подняться и дойти хотя бы до ванной, чтобы глотнуть воды из-под крана, не было сил. Я лежала, сгорая от лихорадки, ощущая сухость на губах и в горле, боясь заснуть, чтобы снова не увидеть их. И неизменно проваливалась, если не в сон, то в бред, мучаясь от наплывавших образов. Мозг шутил, выкидывая то истерично смеющуюся Шульц, подрагивающую в моих объятиях, стонущую от поцелуев, то Ирвина, ухмыляющегося, с окровавленными губами, отводящего промокшую прядь волос от моей шеи. Иногда виделся Свят, с жестким, беспощадным лицом, заносящий надо мной настоящий, боевой меч. Я металась по кровати, беспомощно пытаясь отогнать видения, но они не рассеивались.

Утро простерло лучи света сквозь неплотно зашторенные окна, ласковое тепло коснулось моих ресниц. Я открыла глаза. Комната расплывалась. Зверски болела голова. Надо мной склонился Вин, сидящий на краешке кровати. Я сначала замерла, пытаясь понять, как он попал в мою комнату, но потом сообразила, что, скорее всего, позабыла заблокировать дверь.

— Ты плохо выглядишь. Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил вампир.

— Хреново, — отозвалась я, едва разлепив сухие губы.

— Не волнуйся, скоро станет легче, — ласково ответил Ирвин, проводя рукой по моим влажным от пота волосам. — Это все пройдет. Не веришь? Тевс тоже не верил. Но ведь прошло?