— Заставь его заткнуться, — прошипела я, усилием воли сдерживая ярость. — Эрика.

Тони вновь включил гарнитуру и жестом предложил мне покинуть комнату. Мы вышли из кабинета и, миновав лестницу и узкий коридор, вошли в душное, дурно пахшее помещение. Ирвина уже подняли на ноги и подвели ближе к входу, удерживая с двух сторон. Помогая стоять, а не упреждая возможные действия. Выглядел Ирвин страшно. Опухшее, окровавленное лицо, опущенные плечи, израненное тело под грязной, изорванной, пропитанной кровью футболкой, безжизненный взгляд заплывших глаз, устремленный куда-то под ноги. Когда я появилась в сопровождении Тони, Эрик, грубо толкнув щенка вперед, произнес:

— На колени перед мастером, — и очередным толчком поставил не сопротивляющегося пленника в оговоренную позу. Интересно, это у них тоже стандартный набор услуг или падальщик проникся драматизмом сцены и добавил лирики лично от себя? В любом случае, он переборщил. Я, тщательно скрывая свое бешенство и желание немедленно убить всех троих, поморщилась и махнула рукой, сопроводив жест высказыванием:

— Это уже лишнее.

Ирвин никак не отреагировал, поэтому Эрик и Джо подняли его, потянув за скованные руки. Вин стоял, сникший и обессиленный, не поднимая головы, ничем не показывая, что заметил мое присутствие. Я всей кожей чувствовала исходивший от него панический страх. И адресован он был мне. Не падальщикам, измывавшимся над ним почти два часа.

— Вопросы? Претензии? Пожелания? — осведомился Тони, поворачиваясь ко мне. Я держала себя в руках, помня, что мое поведение должно логично продолжать картину вечера.

— Нет, первой частью контракта я довольна. Перейдем ко второй.

Щенка подтолкнули ко мне. Ирвин сделал несколько шагов вперед и остановился рядом, пошатываясь. Я вдруг почувствовала, что он опустошен. От него веяло смертельной усталостью и безразличием. Ко всему. Ко мне, к моим словам, к тому, что я с ним сделала. К жизни. Меня вновь захватил страх. На мгновение мне отчаянно захотелось шагнуть вперед, обнять его и увести отсюда, уговаривая, что все будет хорошо, словно ребенка. Но нам предстоял тяжелый разговор, и я просто не имела права проявлять участие, чтобы не упустить так дорого достающуюся победу. К горлу подкатила тошнота. Я взяла себя в руки и развернулась.

Тони проводил нас на первый этаж, в переговорную. Щенок следовал за мной, держась, кажется на чистой силе воли. Падальщики провожали его, предупреждая возможное падение, но руками не касались: Эрика, попытавшегося подтолкнуть Вина в проходе, я ожгла таким взглядом, что он невольно сделал шаг назад. Переговорная оказалась небольшой комнатой, обставленной более чем бедно: маленький стол с графином, полным чистой воды, и тремя стаканами, три стула вокруг. Все. В общем, контракт выбранные мной люди отрабатывали до неприличия точно. Захоти я к чему-либо придраться, у меня бы это не получилось. Я переставила стулья так, чтобы они располагались строго по разным сторонам: два напротив, и один на торце стола. После велела щенку сесть. Не спрашивая и не возражая, демонстрируя полное отсутствие интереса к чему либо, Вин опустился на указанный стул и замер, не поднимая головы. Я налила в стакан и поставила перед ним. Потом расстегнула наручники и освободила его, максимально мягко обойдясь с поврежденной рукой. Ученик никак не прореагировал на мои действия.

Я заняла то место, что было без пары, и спокойным тоном произнесла:

— Ирвин, через некоторое время сюда войдет один… человек. Я хочу, чтобы ты поговорил с ним. Я пойму, если ты солжешь.

Ученик сидел молча, ничем не показав, что услышал меня. Чувствуя, как все пространство за грудиной заполняется колючим льдом, я окликнула его, выдавив из себя все силы, чтобы сделать голос требовательным, а не дрожащим от ужаса:

— Ирвин? Ты меня услышал?

— Да. Я все сделаю, — ответил тот, не отрывая взгляда от столешницы, и вновь погрузился в молчание.

В томительном ожидании прошел почти час. Вин все это время сидел, тяжело опираясь на спинку стула, но практически не шевелясь. Он ни разу не взглянул на меня. Даже не попытался. И состояние его меня пугало гораздо больше, чем поединок с высшим час назад. Мое горло сковал страх. Мне отчаянно хотелось с ним заговорить. А еще лучше — прикоснуться, разрушив овладевшее им оцепенение. Сейчас я бы предпочла, чтобы Ирвин кричал на меня. Пусть даже оскорблял, только бы не молчал. Создавалось впечатление, что его тут вовсе нет, а передо мной сидит опустевшая оболочка. Я мучилась от желания рассказать ему все, объясниться, но нам предстоял еще один бой, ничуть не легче того, что я приняла на улице. Виски ломило. Я использовала все силы, чтобы собрать себя и не сорваться.

Дверь тихонько отворилась, заглянула растрепанная Агата и поинтересовалась негромко:

— Мы закончили. Можно приводить?

— Ведите, — я выдохнула и на мгновение прикрыла веки, настраиваясь.

Дверь распахнулась через минуту, впуская такого долгожданного гостя. Себастиан выглядел не лучше Ирвина. На его теле появились явные следы напряженной беседы с охотниками. Даже заживающие, они вызывали оторопь и отвращение. Но сам высший сохранял и осанку, и спокойное выражение лица. Его движения, несмотря на туго стянувшие тело путы, были настолько свободны, будто вампир входил в свой кабинет. Сопровождаемый охотниками, он подошел к столу и опустился на оставшийся стул.

Гася смогла собрать почти пять десятков человек. Я же включила в группу не только ребят, но и других знакомых наемников, согласившихся помочь. Поучаствовала и Ами, пожелавшая размять кости. Сегодня все люди, задействованные в операции, расположились в окрестностях базы Тони, образуя несколько плотных колец. Они использовали все возможные средства маскировки и выжидали. Проникнуть внутрь оцепления вампир мог, но вот выйти — уже нет. Первое кольцо беспрепятственно пропустило гостей, сомкнувшись за их спинами. Второе, замыкаясь, отсекло половину сопровождения. Третье пропустило только машину Себастиана, преградив дорогу оставшейся свиты. База Тони обладала бесценным качеством: идеальным местоположением. Она затерялась в преддверии гор, довольно удаленном от города, и труднодоступном. Фактически, подъехать на транспорте можно было только через туннель. Оставался шанс, что вампир попробует пройти пешком, но он был невелик. Я была уверена, что Себастиан не бросит Ирвина, постаравшись добраться до своего воспитанника как можно быстрее. Опираясь на сведения, рассказанные мне учеником, я рассчитывала, что Вин, обладающий необычными способностями и знаниями, достаточно ценен для своего доминанты, несмотря на своеволие и желание уйти. Мне необходимо было только добиться, чтобы Себастиан почувствовал страх Ирвина, смертельную тоску, чтобы он поверил, что его детеныш не вернется из этого путешествия. Поначалу у меня мелькала мысль инсценировать казнь собственноручно. Но, поразмыслив, я пришла к выводу, что Вин не испытает эмоций достаточной силы, чтобы заставить Себастиана действовать быстро и без оглядки. Тот мог бы рискнуть, явившись не лично, отправив кого-то из своих старших подручных. А нам нужен был сам высший. Я сделала очень высокую ставку и не ошиблась. Ловушка захлопнулась.

Я кивнула, и охотники удалились. То, что Агата замерла с другой стороны двери, я знала так же хорошо, как и то, что молодая женщина вознамерилась не пропустить ни слова. Впрочем, мне было все равно. Ирвин же с приходом другого вампира оживился, подняв голову. В его глазах внезапно зажглась едва ли не большая ненависть, чем та, которой он одаривал поначалу своих мучителей, и, усилием контролируя боль в разбитом теле, он прошипел:

— Ты!

Вампир благосклонно улыбнулся и кивнул:

— Да, я. Привет, малыш, — и добавил, повернув голову ко мне. — Что ж, поздравляю, твоя хитрость удалась.

Я неопределенно пожала плечами, игнорируя заслуженный комплимент.

— Я знала, что ты не дашь ему умереть. Это не хитрость, это верный расчет, Себастиан. Что ж, наконец, у тебя есть возможность пообщаться с Вином напрямую, глаза в глаза. Воспользуйся ею.