Повторять свои слова дважды не пришлось. Женщины, забрав ребенка, поспешили исчезнуть, оставив нас вдвоем. И когда за последней из них опустился полог шатра я поднялась на ноги чтобы шагнуть навстречу напряженно смотрящему на меня мужчине. Однако тот не дал мне этого сделать, оказавшись рядом раньше, и заключил в такие крепкие объятия, что я жалобно пискнула, когда ребра затрещали. Сила Натана заключила меня в своеобразный кокон, отгородив от всего мира, и отпускать похоже не собиралась, в то время как сам он, с момента своего появления, так и не произнёс ни слова. Пытался, по-видимому, совладать с собственными эмоциями, бьющими через край.

На то, чтобы справиться с собой, у мужчины ушло несколько долгих минут, а потом он медленно отстранился и, внимательно оглядев с ног до головы, ошарашил заявлением:

- Я не уверен, что тебя стоит выпускать отсюда в таком виде.

- Чего? – в полнейшем изумлении уставилась я на родителя, потому как ожидала от него совсем иных слов и о другом, а никак не оценки собственной внешности.

Вместо ответа темноволосый крылатый небрежно махнул рукой в сторону, создавая хорошо знакомое мне зеркало в полный рост, а потом, взяв за плечи, развернул так, чтобы я смогла в полной мере оценить то, о чём он говорит.

И я оценила, увидев в отражении девушку, будто сошедшую со страниц сказок 1001 ночи.

Безусловно, мне было известно, как может изменить женщину одежда и необычный макияж, но несмотря на это я с трудом узнала в черноволосой незнакомке из отражения саму себя. Зарифки, что занимались мной, расстарались на славу: сделав акцент в облике на глаза. Благодаря черной подводке, те стали казаться больше, загадочнее, а во взгляде появилась какая-то бесовщинка. Чуть измененная, благодаря той же краске, форма бровей, придала лицу слегка насмешливое выражение, а губы остались естественного оттенка, что на мой взгляд было верным ходом. Когда у женщины слишком много косметики на лице, это смотрится вульгарно, а отнюдь не красиво.

Оторвавшись от рассматривания собственного лица, я скользнула оценивающим взглядом дальше, отстраненно отметив, что наряд, в который меня облачили, был куда интереснее костюмов дебютанток. Он оказался полностью сшит из шелка и не имел никаких вставок в виде сеточек.

Верх одеяния представлял собой некое подобие удлинённой жилетки, украшенной вышивкой, мелкими блестящими камушками и бахромой, в то время как его другая часть состояла из юбки, держащейся очень низко на бедрах за счет широкого пояса, расшитого все той же серебряной вышивкой с вкраплениями сверкающего бисера.

Гладкая ткань, из которой был сшит наряд, приятно касалась кожи, а единственным её недостатком, по моему мнению, был цвет. Огненно-красный.

Среди зарифов я была чужой, и внимание местных мужчин, которые наверняка станут смотреть танцы не только тех девушек, которые будут впервые представлены покровителю этого народа, но и вообще всех женщин, что решат танцевать этой ночью, было для меня нежелательным. Но уж какой реквизит выдали, в том и придётся выступать.

- Теперь ты понимаешь, почему я считаю, что выпускать тебя отсюда в таком виде не лучшая идея? – поинтересовался Натан, когда я, налюбовавшись на себя любимую отвернулась от зеркала и взглянула тому в лицо.

- Гм, да. Речь идёт о моём вызывающем виде.

- Вызывающем и соблазнительном - таковым будет моё мнение, как одного из представителей сильной половины этого мира. – Но, с другой стороны, я не просто какой-то мужчина. Я - твой отец, и потому мне совершенно не нравится то, что местные аборигены будут на тебя облизываться. А они будут, поверь!

- Верю! - со вздохом кивнула я. - Но выбора у меня нет. Я дала слово покровителю зарифов, что станцую для него, и сдержу его независимо от того будет на меня кто-то смотреть или нет. Долги надо отдавать!

- Надо, - с не менее тяжёлым вздохом согласился со мной Натан, а затем, шагнув вперёд, заключил меня в свои объятия. - Вот только стоило ли оно того вообще? Зачем ты ввязалась в эту историю, дочь?

- Ты и сам знаешь ответ.

- Имя которому - Эрелл!

- Угу. Ты его видел?

- Нет, но я знаю, что вы теперь связаны.

- Знаешь? – удивившись, я чуть отстранилась от отца, чтобы заглянуть тому в глаза.

- Да, знаю, - дракон сжал губы так, что они превратились в тонкую линию, а руки, лежащие на моих плечах, стиснули их до боли. - И хочу тебя спросить, Джорджиана: ты вообще понимала, что творишь? Осознавала, что твой безрассудный поступок мог закончиться для тебя смертью?

Закусив губу, я промолчала. Не знала, что ответить. А ещё было непонятно, каким образом Натан узнал такие подробности. Ведь даже Онор не знал всего.

- Шаман зарифов тут ни при чем, - покачал головой брюнет, как обычно с легкостью читая мои мысли. – А вот ты похоже забыла о том, что как твой отец я ощущаю все происходящее с тобой. Да, из-за твоего нахождения в зоне, где отсутствовала магия, я не смог быстро тебя найти, но чувствовал, что ты жива и в целом в порядке. Это давало мне надежду, что всё, в конечном итоге, будет хорошо. Но когда понял, на что ты решилась, чтобы спасти жизнь одного непутевого дракона, испугался! Еще ни разу, за все те годы, которые я прожил на этом свете, мне не было так страшно, Джорджи!

- Прости, что тебе пришлось пережить! Но я не могла поступить иначе! Не попытаться сохранить Эреллу жизнь, понимаешь?

- Если честно, то нет, дочь! Он ведь тебе даже не друг! Или, быть может, я чего-то не знаю и что-то успело измениться с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз? - взгляд черных глаз отца стал цепким и острым.

- Я не знаю, что тебе ответить на этот вопрос, Натан, - в полнейшей растерянности развела я руками. - Эрелл мне не друг - тут ты прав, но и не враг. Я даже чужим назвать его теперь не могу, потому как посторонний не станет спасать, закрывая собой от удара и зная, что это может закончиться для него смертью. Изгнанник пришел мне на помощь, когда никто другой сделать этого не мог.

- Ты права, - в голосе смотрящего на меня мужчины прозвучали боль и вина, а потом он снова сгрёб меня в охапку и стиснул так, что я болезненно охнула.

- Прости, дочь! - опомнившись, родитель тут же ослабил хватку. - Просто ты даже и представить себе не можешь, что значит чувствовать, как умирает твой единственный ребенок! А осознание того, что я ничего, совсем ничего не могу сделать, чтобы помешать этому, просто сводило меня с ума.

- И ты меня прости, - ещё раз извинилась я, утыкаясь носом ему в плечо. – В тот момент, когда я приняла решение рискнуть спасти Эрелла, я не подумала о том, что и ты, пусть и косвенно, будешь участником ритуала.

Натан в ответ взглянул так, что мне стало совсем неудобно, а потом, тяжело вздохнув, проворчал куда-то в район моей макушки:

- Это очень по-женски: сначала сделать что-то, а уже потом подумать.

- Ты прав, - не стала я спорить с озвученным им утверждением. - водится за нашей сестрой подобный грешок.

- Водится, ещё как водится. И раз уж мы выяснили кто прав, а кто виноват, мне хотелось бы узнать, какого рода связь теперь существует между тобой и Эреллом? - темноволосый дракон мягко отстранил меня от себя и потянул к тем самым подушкам, в которых сидела я, когда он вошел в шатёр.

К рассказу я приступила не сразу, как мы с отцом устроились друг напротив друга. Не смогла определиться, с чего именно начать: с главного, или поведать обо всём что со мной случилось по порядку?

- Давай с главного! - решительно постановил темноволосый дракон, привычно читая мысли. - С Эрелла. Кем он теперь тебе приходится? Глядишь, к тому моменту, когда мы встретимся, я успею успокоиться и передумаю убивать эту ледышку.

- Убивать? Изгнанника? После того, как я столько сил потратила, чтобы не дать ему уйти за грань? Не позволю! Он - моя тень, ясно! И мой защитник!