В кухню входит Матео, на нем темные брюки и черная рубашка, которая расстегнута на три верхние пуговицы, от чего становится видно его бронзовую кожу. По его внешнему виду я могу предположить, что он только вернулся в дом. Рицца останавливается в дверном проеме, заснув руки в карманы брюк, его взгляд бродит по моему телу. Поднимаю на него глаза и замечаю нечто новое в его лице: он пьян. Матео подходит сзади и проводит рукой по моим волосам, по спине моментально пробегают мурашки, и вцепляюсь в кружку с кипятком.

— Пора отдавать долг, — он наклоняется и томным голосом шепчет на ухо. Мое тело охватывает дрожь и ладони начинает покалывать.

Я вскакиваю из-за стола, отчего стул с грохотом падает на пол. Он настолько близко, что я чувствую его запах: парфюм с нотками крепкого алкоголя. Не тот, это не тот запах.

— Будь хорошей девочкой… — его руки под моей кружевной сорочкой блуждают в поисках груди.

Я знала, что рано или поздно это должно было произойти, но внутри меня все протестует. Я упираюсь руками в его разгоряченное тело в попытках оттолкнуть от себя.

— Матео, я не готова. Я еще не восстановилась… — одной рукой он больно сдавливает мои скулы, приближая мое лицо настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание. Его сильная рука дергает серую ткань моих пижамных шорт вниз, и они задерживаются на коленях. — Ты слишком наивна и глупа, если думала постоянно рассчитывать на мою жалость к тебе… Я слишком долго ждал и теперь намерен получить свое, — словно зверь Рицца рычит мне в лицо. Его пальцы оттягивают резинку трусов и резко дергают, от чего кружевная ткань больно впивается в нежную кожу. Слышится треск рвущейся ткани. На пол падает черная кружевная ткань моих трусиков. Рицца подсаживает меня на кухонный стол и руками разводит колени.

— Такая нежная и розовая… — его рука скользит по моей промежности, от чего я инстинктивно пытаюсь сомкнуть ноги. Я сухая. Я не готова. Я не хочу его. Не хочу. Я закусываю нижнюю губу и чувствую металлический привкус во рту. Его движения липкие, грязные, похотливые.

— Не трогай меня, — я упираюсь тонкой рукой в его разгоряченную грудь, но он, словно стальная скала и его никак не сдвинуть с места. — Прекрати! — на этот раз я больно впиваюсь ногтями в участки его тела, неприкрытые одеждой. Я чувствую острое желание замахнуться и ударить его, но рядом нет никаких предметов, и я рискую получить пощечину.

— Ты забыла о своих обещаниях? Ты клялась отдать свое тело. Так что прекращай сопротивляться, иначе я сделаю тебе больно.

В доме раздается громкий звук знакомой мне мелодии, и я широко распахиваю глаза. Рицца отодвигается от моего тела, исподлобья смотрит на меня и одну руку заносит назад. Из заднего кармана своих брюк он достает разрывающийся телефон и подносит к уху. Матео выходит из кухни, бурно что-то обсуждая с собеседником. Я хватаю разорванную ткань своего нижнего белья и влетаю в спальню, заперев дверь на замок. Снова иду в душ, хочу смыть его следы со своего тела, прежде чем дотронуться до сына. Матео Рицца все равно вернется за своим.

— Сейчас мы посмотрим тебе что-нибудь, — я перевожу взгляд на сына, который лежит в коляске и хлопает своим большими глазками. — Ты так быстро растешь, что даже половину своих новых вещей не успел надеть.

Я снимаю с вешалки бежевый махровый костюм с ушками и ощупываю ткань. Представляю Эмина в этом костюмчике и не раздумывая иду на кассу. С появлением сына меня больше стали интересовать детские магазины, я буквально не могу пройти мимо и торчу в них как минимум два часа. Женщина на кассе пробивает покупки, я расплачиваюсь картой и выхожу из магазина. Открываю мобильное приложение и смотрю баланс карты. Мне необходимо найти удалённую работу, нельзя все время рассчитывать на Матео. После вчерашнего случая у меня стали появляться мысли о побеге. Знаю, я обещала ему свою верность, но я понимаю, что я не смогу так жить. Спать с мужчиной, которого я не люблю. Я слишком консервативна. Но все мои размышления о побеге — полнейшая глупость. Мне никогда не скрыться от Матео, он слишком важный человек, у которого связи в любой точке мира. К тому же, он слишком мстителен и злопамятен.

Просаживаюсь на скамейку возле фонтана в торговом центре, складываю покупки в пакет и слышу детский плач. Эмин спит в коляске. Ищу глазами источник звука и мой взгляд упирается в знакомую фигуру. Девушка стоит спиной, наклоняется и поднимает ребёнка на руки. Линда что-то объясняет малышке в бортовом плащике с фламинго и розовых резиновых сапожках. Они стоят недалеко от нас, буквально в трёх метрах. В голову ударяет, словно отбойным молотком, и появляется срочное желание уйти. Она не должна меня видеть, будет слишком много вопросов. Но я не успеваю сделать шаг, как моя подруга поворачивается, и спустя секунду наши взгляды встречаются. Глаза блондинки широко распахиваются и брови лезут вверх.

— А ну стоять, Марта! — Линда идёт по направлению ко мне. Внезапный шок на ее лице сменился на неконтролируемый гнев. — Ты что думаешь, что можешь то пропадать, то появляться когда тебе вздумается? Тебе совсем наплевать на меня! Какая же ты бесстыжая, Мартынова! — подруга держит девочку в одной руке, другой рукой указательным пальцем тычет мне в грудь. — Ты даже сейчас хотела сбежать!

Эмин просыпается от громких разговоров и начинает плакать.

— Потише, прошу тебя, — я начинаю качать коляску в попытках успокоить сына.

Только в этот момент взгляд Линды падает на коричневую коляску и затем снова возвращается на меня. Минутное замешательство пропадает и ее снова захлёстывает волна гнева.

— Ты никуда не уйдёшь, пока не объяснишь мне все! — чуть тише продолжает подруга. Ее красивые пальцы намертво вцепляются в мое плечо, больно стягивая кожу.

У меня нет никого желания объясняться и вновь ковырять с трудом зашитую рану прошлого. Но зная подругу, она мёртвого разговорит и не успокоится, пока не получит своё.

Высокий парень в униформе озвучивает наш заказ, и получив в ответ наш кивок, уходит на кухню местного кафе. Кучерявая девочка, которая цветом волос пошла в мать, сидит на коленях Линды и поглядывает на меня. Затем смущаясь, прячет маленький носик в волосы мамы. Линда смотрит на меня с немым укором, между нами повисает тяжёлая тишина, которая начинает давить на сознание.

— Я жду, когда ты начнёшь хоть что-то говорить, — недовольная подруга отбирает у дочки перечницу, которую малышка хотела засунуть в рот. — И только попробуй в этот раз солгать! Я знаю, что история знакомства с твоим Адамом — бред сивой кобылы. Я не настолько наивна, как ты думаешь. Как у тебя вообще хватило совести дурить меня!

Я шумно выдыхаю и подбираю слова для последующего разговора.

— Линда, при всем моем уважении к тебе, я не хочу поднимать эту тему.

— Уж постарайся засунуть своё «не хочу» глубоко и подальше, потому что я не собираюсь в очередной раз терять тебя. Если ты действительно дорожишь нашей дружбой, расскажешь все, без капли вранья, — после ее слов, я чувствую, как мои щёки начинают гореть, а все тело обдаёт жаром.

— Я не могу сказать тебе всю правду, прости меня, — после моих слов, зрачки подруги увеличиваются от повышенного адреналина в крови. — Но в моей жизни действительно все не так сказочно.

Я никогда не думала о том, чтобы рассказать кому-то о сложившейся ситуации или просить помощи. Это просто бесполезно. Как я уже говорила, Рицца не тот человек, с кем стоит играть. Единственный человек, который возможно может спасти меня, считает, что я по своей воле живу с Матео. Да, я сама сказала ему об этом, но лишь для того, чтобы попытаться задеть его за живое. Он считает меня шалавой, так пусть так и будет. Да и в конце, я устала от этих игр, устала от интриг, которые окружают меня повсюду. Мне надоело врать дорогим людям, дабы прикрыть хаос в моей жизни. Устала жить с постоянной мыслью, что моя жизнь мне не принадлежит.

— Ты пропала на год, будто сквозь землю провалилась. Не брала трубки, я звонила твоей матери, но дома ты не появлялась. Также она просила передать, что ты неблагодарная дочь и, чтобы ты никогда больше не возвращалась. Я ворвалась в дом к твоему Адаму и устроила там истерику, когда была на четвёртом месяце беременности, — нам приходится прекратить разговор, потому что в это время приходит официант и ставит перед нами тарелки с едой. — Он выглядел…потрёпанным.