Я замолкаю, слезы катятся по моим щекам, оставляя солоноватые дорожки. Моя грудь резко вздымается и точно также отпускается. Во рту пересыхает от громких и резких речей. — Мы его поставим на ноги, обещаю.

— Мы? — он произнёс это тихо, почти шёпотом. На секунду в его глазах что-то изменилось, что-то заблестело.

— Да, Адам, мы. Я всегда буду рядом.

Адам закрыл глаза, протянул свою мощную руку ко мне и, ухватившись за талию, притянул к себе. Уткнулся носом в шею, опаляя горячим дыханием мою и без того разгоряченную кожу. Я положила голову на его плечо и обвила руками его спину. С этим мужчиной никогда не будет легко, я знаю это. Почему-то с самого детства его жизнь наполнена печальными и терзающими душу событиями, не оставляя в его жизни места чему-то светлому и прекрасному. Но я готова бороться со всеми проблемами, которые встанут на нашем пути. Ведь я точно знаю, что я нужна ему, точно также, как я нуждаюсь в нем.

Еще десять дней Марк провел в больнице. Мария Герасимовна настолько сильно переживала за него, что не отходила от него ни на шаг. Нам приходилось силой вытаскивать ее из больницы, аргументируя это тем, что ей нужно хотя бы поспать. Состояние Марка все эти дни наблюдалось врачами и, не найдя никаких новых заболеваний или возможности рецидива, парень вернулся домой.

Я загружала посудомоечную машину. День за окном был действительно жарким, не спасал даже кондиционер, работающий на всю мощность. Мое внимание привлекла приятная мелодия на телефоне, благодаря которой я поняла, что мне звонит мама. Честно говоря, я до последнего откладывала разговор с ней, прикрываясь неотложными делами. Легенду моего неожиданного отъезда в Израиль необходимо было развеять или хотя бы попытаться сменить тему, и заставить забыть. Ведь все наладилось. Я больше не пленница Адама, а он не мой мучитель. Я нахожусь в его доме по собственной воле, и схожу с ума от чувств к этому мужчине, которые переполняют меня. Думала ли я пару месяцев назад, что все сложиться именно так? Нет.

Еще не так давно я желала навсегда забыть это место и не видеть его серые глаза. А сейчас я каждое утро просыпаюсь рядом с ним, от запаха его тела бабочки в животе вырываются наружу, а от одного его взгляда хочется любить его и любить. Не уверена, что чувства Адама настолько же сильны как и мои, но ведь когда любят, то любят безвозмездно, ведь так? К тому же, он явно ко мне что-то испытывает. И мне большего не надо.

— Привет, — волнение внутри меня набирает обороты от предстоящего разговора.

— Марта, как ты?

Я знала, что этот вопрос был не искренним. Ей было что-то нужно от меня, но оставалось узнать, что именно.

— Что тебе нужно? — я резко захлопнула дверцу посудомоечной машины и скрестила руки на груди.

— Как грубо, доча, — на заднем фоне были слышны мужские приглушенные разговоры и еле уловимые звуки музыки. — Я слышала ты улетела учится в Израиль, на какие деньги?

Вот она, моя мать во всем своем обличии. Ее интересуют только деньги и мужики. Ей всегда было плевать на меня, где я хожу, где учусь, во что одета, что ем. Когда я поступила учится и уехала в другой город, я почувствовала безмерное облегчение от того, что мне больше не придется видеть пьяные рожи ее мужчин и терпеть их стоны за стенкой.

— Государственное финансирование. Если тебе опять нужны деньги, то у меня их нет.

— Нам нужно оплачивать коммунальные счета и покупать продукты. Ты же никогда не оставишь в беде свою мамулю?

— А моя мамуля может дать пинка своему очередному мужику и заставить его пойти работать?

— У Жени сломана нога, он на больничном.

— А как же ты, а? Разве все не должно быть наоборот? Родители помогать своим детям.

— Марта, я знаю, что ты неплохо зарабатываешь в своей больничке…

В коридоре послышались приглушенные мужские голоса звук шагов.

— Тебя никогда не волновало, что со мной. Так почему я должна волноваться о тебе? Мне нужно идти. Я перезвоню.

Недождавшись ответа, я сбрасываю трубку, кладу телефон на столешницу и направляюсь к источнику шума.

Мой взгляд сразу падает на белокурого парня, сидящего в инвалидной коляске. Его лицо хмурое, а взгляд опущен, руки небрежно лежать на подлокотниках. Увидев меня, Адам и Мэт, ранее что-то бурно обсуждавшие, разом замолкают.

— Привет, — мой взгляд блуждает от лиц парней, к лицу Марка.

Блондин решается поднять свой взгляд и устремляет его прямо на меня. Его серые глаза изучают мое лицо, затем Марк еще сильнее хмуриться и снова опускает голову.

— Марк, это Марта, — Адам обходит коляску и подходит ко мне. — Она…будет жить здесь, — добавляет Адам после недолгой паузы. Я пытаюсь снова поймать взгляд парня, но он продолжает сидеть с опущенной головой, с интересом разглядывая узоры на ковре.

— Я думаю, он устал. Ему стоит отдохнуть, — почти шепотом произношу я, еле дотягиваясь до лица Адама.

Проснувшись следующим утром, я не застаю Адама в кровати. Он встает очень рано и уходит на работу, оставляя после себя лишь мятые простыни. Решаю еще немного понежиться в пастели, достаю телефон и начинаю листать инстаграмм-ленту. Тут же мой телефон начинает разрываться от потока сообщений, оставленных Линдой. Все эти события заставили меня забыть про подругу. Запомнив то, что мне нужно перезвонить ей, я выбираюсь из теплой пастели и направляюсь в душ.

Спускаюсь вниз по белой лестнице и чувствую приятный запах блинов, от чего в животе начинает урчать.

— Доброе утро, — сажусь на стул возле кухонного стола и беру из корзины фруктов зеленое яблоко.

Обвожу взглядом кухню и останавливаю взгляд на женщине, которая с особым трудом начищает сковородку в раковине.

— Доброе утро. Как спалось?

Мария Герасимовна произносит это с особой печалью в голосе, затем она глубоко вздыхает и поворачивает голову в сторону окна, выходящего на задний двор. Я следую за ней и вижу Марка, сидящего в своей коляске к нам спиной.

— Как он?

— Чувствует себя хорошо, говорит мало, ест мало. Мое сердце разрывается при одном взгляде на него.

— Я могу чем-то помочь?

— Думаю нет, дорогая. Мы все здесь бессильны.

На последних словах голос женщины начинает дрожать и Мария Герасимовна, быстро отвернувшись, прячет лицо.

***

Я жмурюсь от палящего солнца и чувствую, как волна жара накрывает мое тело. Спускаюсь с последней ступеньки и иду по гравийной дорожке вперед, и когда достигаю своей цели, опускаюсь рядом на зеленый газон.

— Получаешь особую порцию витамина D? — я улыбаюсь и смотрю на лицо белокурого парня.

Он нехотя поворачивает свою голову и долго изучает мое лицо. Под натиском его взгляда улыбка на моем лице не держится особенно долго.

— Если ты пытаешься найти со мной общий язык, то даже не пытайся.

— Вообще-то да, я пытаюсь поладить с тобой. Почему бы тебе не попытаться сделать то же самое?

— Я не хочу попусту тратить свое время на разговоры с такими… с такими как ты.

— Какими?

Марк вновь поворачивает голову, и в его серых глазах читается дикое раздражение. Надо же, как здорово я раздражаю этого парня, при этом мы успели обменяться лишь пару фразами.

— Не строй иллюзий на счет моего брата. Девушки никогда не задерживаются у Адама, и если мой брат трахает тебя больше одного дня, не значит, что ты стала хозяйкой этого дома и будущей матерью его детей. И даже не пытайся выдавливать из себя жалость, терпеть не могу, когда меня жалеют.

Гнетущая тишина повисла между нами, отравляя ранее приятную атмосферу. Неприятное чувство зародилось у меня в груди. В мыслях появилось дикое желание покинуть это место и больше никогда не встречаться с этим засранцем. Но еще раз взглянув на хмурое лицо Марка, на его пустые глаза я поняла, что к чему. Он еще совсем мальчишка, хоть и весьма дерзкий, но ему тяжело, очень тяжело. Учитывая последние события, с ним случилось слишком много плохого и лучшая защита — это атака. Он слишком много потерял, чтобы вот так просто впускать в свою жизнь совсем незнакомых людей.