Приближался вечер, за окном начинало темнеть, и с приходом ночи меня начинал окутывать страх. Я сидела на кровати, больно обняв колени, и сверлила взглядом дверь. От одной мысли, что сейчас дверь распахнется и в нее ворвется Он, мое сердце падало в пятки, кровь начинала стучать в висках и руки дрожали так, будто вот-вот за мной придет сама смерть.

Как говориться — мысли материальны. Дверь со скрипом открывается, свет просачивается в темную комнату и на пороге появляется Адам. Я не могу разглядеть его лицо, но я знаю, что он смотрит на меня. Он медленно закрывает дверь и размеренными шагами подходит к креслу, но не садиться в него, а поворачивается ко мне.

— Ты что тут устроила? — холодным тоном произносит Он.

— Ты кем себя возомнил? Думаешь, можешь похищать людей и после командовать ими? Да кто ты вообще такой?! — я перехожу на крик и сама удивляюсь своего храбрости.

Он молчит. Слишком долго молчит.

— Ты торгуешь людьми, верно? — конечно меня посещали подобные мысли и от них мне становилось безумно страшно за свою жизнь. На что ему сдалась несчастная, одинокая студентка, у которой нет ничего кроме несбыточных мечтаний и огромного желания жить. — В качестве донора органов я не кажусь, уж много детских болячек. А что касается проституток и секс-рабынь, то ты знатно ошибся.

Я всегда была спокойным и тихим ребенком. Про таких обычно говорят «тише воды, ниже травы». Если на работе происходили конфликты, мне было легче смириться с несправедливостью, чем бунтовать и с пеной у рта доказывать свою правоту. С таким детством вырасти другим человеком — задача непосильная. Но сейчас, когда у меня отнимали мою жизнь, молчать и терпеть я просто не могла.

Он подходит ближе, и я чувствую его запах. Одеколон с древесными и цитрусовыми нотками вперемешку с запахом мужского тела. Этот запах я запомню навсегда.

— Со мной не следует играть, Марта, — он запускает руки в карманы и выжидающе смотрит. — Еще одна подобная выходка с подносом и твои мозги окажутся на стене.

— Какова черта тебе нужно? Может ты наконец скажешь, за что ты насильно держишь меня здесь? — я скрещиваю руки на груди и запрокидываю голову.

— Терпеть не могу, когда такие стервы как ты строят из себя невинных пташек, — он рычит и теряет терпение. Пара секунд и он уже возле меня. — Ты будешь делать все, что я захочу, беспрекословно выполнять мои приказы. Если я захочу убить тебя, так и будет, не сомневайся. Твоя жизнь ничего не стоит. Ты никчемная, грязная и заносчивая тварь, — он хватает меня за шею и с силой припечатывает мой затылок к сзади стоящей двери. Слезы текут по моим щекам, и я не могу остановить свои всхлипы.

— Пожалуйста…Мне больно… Отпусти.

Он сдавливает мои скулы до тянущей боли, поворачивает мое лицо в сторону, налегает на меня всем телом и грубо рычит прямо в лицо:

— Ты играла с судьбами людей. Теперь моя очередь играть с тобой.

Холодный тон. Металл в словах. Кровь стынет в жилах от его грубого голоса. После этих слов он покинул комнату, а я сползла по двери, не в силах больше держаться на ногах.

Я лишь однажды чувствовала настолько огромную дыру в груди: в ту ночь, когда навсегда разочаровалась в отце и сейчас. Слезы ручьем текли по моим щекам, спускаясь по подбородку и капая на белоснежное пастельное белье… В это мгновение я бы все отдала, чтобы уменьшиться до крохотных размеров, чтобы никто и никогда меня больше не смог заметить. Я была одна, и я тонула в горе своего одиночества. Никто не мог мне помочь, никто. Моя судьба полностью зависела от этого жуткого мужчины. Он знал мое имя, знал где я живу, на кого учусь, черт возьми, от даже знал о моих мечтах и планах. Всю ночь я думала о том, кто же он и что я могла совершить такого, что я ему так неприятна. Неприятна? Это мягко сказано. Он ненавидел меня, и я чувствовала это. Чувствовала, как он хочет свернуть мне шею, как чешутся его руки придушить меня.

Я попыталась вспомнить, где я могла перейти ему дорогу. Все пусто. Я никогда не оказывалась в подобных ситуациях, не наживала себе врагов. Я входила в число тех девушек, которых не замечали или не хотели замечать. Нет, я не была той серой мышкой, которую предпочитали унижать. Я была вполне симпатичная, общительная и обаятельная девушка. Проблем с парнями у меня никогда не было. Я вела обычную, размеренную жизнь: училась на четвертом курсе медицинского университета, общалась с подругами, кокетничала с парнями. И вот моя жизнь развернулась на все 360 градусов. Теперь моя дальнейшая судьба зависела только от одного человека.

Он вызывал у меня дикий страх. При одном взгляде на него мне хочется бежать, далеко и подальше. Что на счет него? У него были серые, ледяные глаза. Шрам на правой брови. Длинные ресницы и темные волосы. На его суровом лице читалась угроза, презрение и насмешка. И эта нечеловеческая аура, от которой хотелось лезть на стену.

Всю ночь я лежала неподвижно, от слез мои глаза ужасно покраснели и болели, сил не было даже встать. И только под утро я смогла закрыть глаза и упасть в небытие с надеждой проснуться и понять, что это все было лишь дурной сон.

Утром меня разбудил стук в дверь, вскочив от неожиданности и распахнув широко глаза, перед собой я увидела миловидную женщину пожилого возраста, одетую в голубое платье с белым воротником и фартуком. Она с теплотой улыбалась мне и держала в руках поднос с едой.

— Доброе утро, я принесла тебе завтрак, — не дожидаясь моего ответа, она поставила металлический поднос на журнальный столик и посмотрела на меня. — Поешь, ты ничего не ела вторые сутки.

Я молчала.

— Послушай, милая, — женщина села на край кровати, сложила морщинистые руки на колени и посмотрела на меня увядающим взглядом. — Я не знаю, что у вас с Адамом, но он не так суров, как кажется. Он хороший человек.

Я окинула ее взглядом. Неужели эта женщина тоже с ними заодно? От нее веяло теплом. Именно тем, что я недополучила в детстве. Ее худенькие руки со сморщенной кожей были сцеплены в замок. Глаза были наполнены печалью и … состраданием? Она жалела меня.

Старушка встала и перед тем, как уйти, добавила: —Все-таки ты попробуй, зря, что ли я старалась.

Я села на кровать и опустила босые ноги на холодный пол. От холода по телу пробежались мурашки, а от голода сводило желудок. Еда и вправду была отменной. Завтрак и вправду придал мне сил, и я побрела в ванную.

После легкого душа. Укутавшись в полотенце, я вернулась в спальню и увидела на кровати свои аккуратно сложенные вещи и средства гигиены. Переодевшись в белые махровые шорты и серые свитер, я подошла к двери и постучала. Тишина. Еще стук, на этот раз достаточно громкий.

Несколько секунд и слышаться приглушенные шаги. Дверь перед моим носом распахивается и передо мной возникает второй из тех амбалов, которые держали меня на заднем сиденье машины в ночь моего похищения. Этот более рослый и сильный, нежели Мэт.

— Чего тебе? — он хмуриться, и осматривает меня.

Я заглядываю за его спину и замечаю лестницу, ведущую на первый этаж.

— Мне нужен мой ноутбук.

— Может тебе еще телефон с номерами спасательных служб принести?! — он уже собирается закрыть дверь, как я просовываю руку.

— Подожди. Принеси тогда книги, сидеть целыми днями в четырех стенах невыносимо, — я пытаюсь улыбнуться, но моя улыбка больше похожа на гримасу.

Он немного мешается. Смотрит по сторонам и предугадывает в своей голове исход событий.

— Зарубежную классику… Бронте, Ремарк, Остин…Пожалуйста.

Если уж умирать, то только с классикой в руках. Ничего не сказав, он закрывает дверь. Что ж, придется ждать. Примерно спустя час в комнату входит блондин с пачкой книг и бросает все на кресло.

— Где твой хозяин? Позови его, — этими словами я останавливаю парня, который собирается покинуть мою клетку.

— Он мне не хозяин, — через плечо грубо бросает парень. — Его нет, сиди и помалкивай.

На весь день я погружаюсь во времена Второй мировой воны, наблюдаю за жизнью немецкого врача и вижу любовные муки прекрасной Жоан Маду — все это события одной из книг Ремарка.