Хостес приводит нас не к столику, как мы думали, а в отдельную комнату. VIP-ложа небольшая с приятным интерьером. Весьма странно, учитывая то, что это ресторан Вождя.

Как только мы входим в комнату, взгляд сразу падает на небольшой столик посередине комнаты, за которым сидит, наверное, самый неприятный человек в моей жизни. Вождь. Он окидывает нас взглядом и улыбается во все тридцать два зуба.

— Адам, давно не виделись! Как жизнь? — Вождь встает из-за стола и протягивает Адаму руку.

— Все хорошо, спасибо, — Адам жмет его руку и мы присаживаемся за стол.

Вождь переводит внимание на меня, обследуя мое тело. Я сто раз успела пожалеть, что не надела более закрытое платье.

— Марта, не думал встретить тебя снова.

— Взаимно, — я натягиваю фальшивую улыбку и Вождь это знает. Надеюсь, Адам не лгал, и мы не пробудем здесь больше часа.

— Принесите даме выпить, — на лице Вождя появляется ехидная улыбка и он окидывает небрежным взглядом Адама. Под столом я сильнее сжимаю руку Адама, давая понять, насколько мне не комфортно здесь находиться.

— Я не пью.

— Вождь, приступим.

Адаму, как и мне не очень приятна компания этого скользкого типа, но их связывает совместный бизнес, поэтому им приходиться довольно часто видеться. Когда-то давно Вождь помог Адаму с бизнесом, и теперь они вместе им занимаются. Если честно, я не понимаю в этом абсолютно ничего, да и не люблю лезть в мужские дела.

Пока мужчины обговаривают детали перевоза груза, я осматриваю обстановку. Странно, что рядом с Вождем сегодня нет никаких шлюх, которые всегда вьются возле него, стараясь лишний раз привлечь его внимание своим глубоким декольте. И наркотиков здесь нет, и место он выбрал неподходящее: не грязный и пропитанный похотью клуб, а весьма дорогой ресторан. И охраны здесь много. Слишком много. Я насчитала шестеро человек, поворачиваю голову и замечаю возле входной двери еще двух парней, до нашего прихода их не было. Необычное предчувствие овладевает мной и я смотрю на Вождя. Его взгляд прищурен, и пока Адам читает детали договора, Вождь переводит взгляд то на одного своего охранника, то на другого. Что-то здесь не так.

Я поворачиваюсь к Адаму и беру его за руку. Он поднимает свой сосредоточенный взгляд и замечает тревогу в моих глазах. Я с силой сжимаю его руку и в этот момент я чувствую холод и давление в затылке.

— Дернешься и я прострелю ей череп,

Адам поднимает взгляд, и его зрачки моментально расширяются. Кто-то приставил стальное дуло пистолета к моему затылку. По позвоночнику пробегают мурашки и липкий страх охватывает мое тело. Я замираю, мое сердце стучит как обезумевшее, глухими ударами отдаваясь в виски. Я смотрю на Адама и вижу как он напрягается, яремная вена на его шее начинает сильно пульсировать и в его глазах я вижу дикую злость.

Вождь кивает в сторону Адама и в это мгновение его выдергивают из-за стола и ему приходится отпустить мою ладонь. Жар его руки покидает мое тело, и чувство страха и одиночества начинает усиливаться.

— Какого черта? — кричит он, словно обезумевший. Его грудь часто поднимается и опускается. Он одним взглядом готов испепелить это место.

Вождь медленно встает из-за стола и ровной походкой направляется к Адаму. Он подходит настолько близко к нему, что становится сразу понятно, что он дразнит Адама. Издевается над его беспомощностью и безысходностью.

— Какого черта ты творишь, ублюдок?

Чья-то массивная рука тянет меня за плечо, заставляя встать из-за стола, а после мою шею зажимает чья-то ладонь, больно надавливая на гортань. Теперь дуло возле моего виска. Я рефлекторно хватаюсь за руку душителя, боясь, что начнет сдавливать мое горло. Увидев это, Адам дергается в мою сторону, но пара рук громил позади него возвращают его в прежнее положения и на этот раз приставляя к его голове пистолет.

— Поаккуратней с выражениями, иначе мне придется испортить прическу твоей принцессе.

— Только тронь ее! — Адам рычит сквозь плотно стиснутые зубы.

— Я долгие годы наблюдал за тобой и искал твою Ахилессову пяту, — Вождь отходит к комоду у стены, отодвигает верхний ящик. — Даже наведался к твоему братцу в больницу и устроил ему несчастный случай, — из того места, где стоял Вождь доносилась шуршание обертки и звук открывающейся ампулы. — Но тут появилась эта малышка. Я видел, как ты смотрел на нее в тот день в моем клубе. Уж я никогда бы не подумал, что твоя слабость будет иметь женские глаза.

С ехидной улыбкой на лице Вождь поворачивается к нам лицом со шприцом в руках.

— Если ты хоть пальцем ее тронешь, я зарою заживо тебя и всю твою контору. — Адам словно сорвавшийся с цепи зверь — одно мгновение и он накинется на Вождя.

В один миг Вождь оказывается рядом с Адамом и с размаху бьет его по лицу. Я невольно вскрикиваю и дергаюсь в его сторону, однако крепкие мужские руки припечатывают меня к месту. Я вижу как из носа Адама начинает течь кровь, он сплевывает ее на пол, продолжая сверлить взглядом Вождя.

— Это мы еще посмотрим, щенок, — рычит Вождь. — Ты кем себя возомнил? Думаешь я потерплю конкурентов на своем рынке? Черта с два.

Еще один удар ниже пояса. Адам скручивается от боли. Я не могу на это смотреть.

— Хватит! Не трогай его! — я срываюсь на крик. Я не могу видеть, как какой-то урод причиняет ему боль.

Вождь поворачивает голову и медленно подходит ко мне. Он встает вплотную и я чувствую его запах, от которого меня начинает воротить. Его пальцы касаются моего подбородка и приподнимают мою голову.

— Тебе повезло с личиком, крошка. За такое тело мужчины готовы будут отдать бешенные бабки, — он проводит большим пальцем по моей нижней губе с интересом наблюдая на мою реакцию. Отвратительно.

— Знаешь, что я сделаю с ней, Адам? — Вождь поворачивается к Адаму, размахивая шприцом в руке. — Сначала я подсажу ее на наркоту. Она будет вымаливать у меня очередную дозу. И да, я буду трахать ее, как чертову шлюху с трассы. А после я отдам ее своим ребятам. Пусть попробуют на вкус то, что так притянуло тебя, — от его слов у меня перехватывает дыхание, воздуха в легких становится все меньше и меньше. — Ну и в конце продам ее на аукционе какому-нибудь богатому садисту.

Я не могла пошевелиться, меня словно парализовало. Я чувствовала себя просто невыносимо, я чувствовала всю тяжесть страха, нависшего надо мной прямо сейчас. Кажется, я пытаюсь что-то сказать, что голос настолько охрип, что я не могу произнести ни слова.

— Сука, только тронь ее! — Адам пытается вырваться, и локтем бьет одного из охранников по лицу, от чего тот ослабляет хватку и хватается за нос. Но в этот момент в лицо Адама прилетает множество ударов, от чего он вновь скручивается и тихо стонет.

— И что ты мне сделаешь, щенок? Мои люди постоянно следили за тобой и твоей крошкой. Я был настолько близок к ней, а тебя не было рядом.

Мужчина направляется ко мне и мои ноги моментально становятся ватными. Он подходит близко и с силой сжимает волосы на моем затылке. Я вскрикиваю и смотрю на Адама, глаза начинает щипать об слез.

— Это конец.

После этих слов, я чувствую как острая игра глубоко вонзается в мое плечо. Вождь нажимает на шприц и содержимое начинает поступать в мою кровь.

— Адам… — шепотом произношу я. Мои веки тяжелеют, чьи-то грубые руки обхватывают меня за бедра и талию, потому что я совсем не чувствую ног и падаю. Происходящее я вижу вспышками: Адам пытается вырваться, гадкая улыбка Вождя над моим лицом, плохо освещенный коридор, коричневая дверь с черными вставками, синий кожаный диван в полумраке. Мое тело бросают на диван и я погружаюсь в темноту.

Я еще никогда не чувствовала, чтобы моя голова была настолько тяжелой. Приступообразная боль в висках заставляет меня зажмуриться и схватиться за голову. Но я даже не могу двинуть рукой и распахиваю глаза. Вокруг темно и мне требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть к мраку. Лишь узкая форточка высоко на стене освещает лунным светом небольшую комнату. Кажется, на улице ночь. Я сидела на полу в грязной комнате: вокруг валялась мятая пожелтевшая газета, пустые банки из под пива, ошметки грязи и травы. Пахло здесь отвратительно: смесь пряного сена с лошадиным пометом. Я пытаюсь двинуть правой рукой и ее охватывает режущая боль. Мое запястье было приковано наручниками к железной балке, которая протягивалась от пола до потолка. Кисть страшно болела и посинела от узких наручников. В голову ударяет и я вспоминаю все произошедшее. Я не сдерживаю себя и отдаюсь истерике. Боль, отчаяние, злость, обида — это все я чувствую сейчас. Это опять повторилось, дважды за мою несчастную жизнь меня лишают свободы и сажают в клетку. В левой части груди появляется режущая боль. Мне больно. Мне больно вновь ощущать никчемность своей жизни. Я смотрю на деревянную потертую дверь впереди и прислушиваюсь к звукам: все тихо, и только ветер приятно гудит за тонкой стеной. Я вновь дергаю руку в попытках высвободиться и запястье вновь прожигает боль. Свободной рукой я вытираю мокрые дорожки от слез и прячу очередной всхлип. В комнате нет ничего, что могло бы помочь мне.