Меня рвет уже третий раз, и я одной рукой обхватываю унитаз, другой убираю свои волосы. Умывшись, я плетусь обратно в спальню и падаю на кровать. Укрываюсь одеялом с головой, пытаясь унять нарастающий озноб и снова впадаю в сон.

Вдоволь выспавшись, я просыпаюсь посреди ночи. На другой половине кровати полулежа сидит Адам, без футболки и в серых штанах, на его ногах ноутбук, который является единственным источником света в этой комнате. Он стучит длинными пальцами по клавишам и глубоко вздыхает. Он неровно падающего света его черты кажутся еще суровее, брови сведены в переносице, губы сомкнуты в одну линию и в уголках глаз вырисовываются две морщинки.

— Я надеюсь этого опыта тебе хватило, чтобы перестать ослушиваться меня.

— Адам даже не смотрит на меня и щелкает пальцем по мышке.

В голове проносится события прошедшего дня: парковка, клуб, рыжая девушка, мужчина с тату, таблетка. Столько дерьма случилось в тот день, что даже после такого долгого сна я чувствую головную боль и усталость.

— Тебе не кажется, что это твоя вина, что меня накачали наркотой? — я кладу ладонь на лоб и смотрю в стену.

— Если бы ты послушала меня, и сидела бы молча в машине, этого бы не случилось.

— Если бы не ты, меня бы вообще здесь не было.

— Ты только проснулась, а уже действуешь мне на нервы.

Я молчу. Я сейчас не в том настроении, чтобы собачиться с ним. Я слишком истощена. Закрыв глаза, я пытаюсь снова провалиться в сон, но мое внимание привлекает шорох. Адам закрыл ноутбук, поставил его на прикроватную тумбочку, снял штаны и лег рядом, накрывшись одеялом. Я изучаю его мощную спину, к которой так и хочется притронуться, прижаться и почувствовать запах его тела. Но в голове вспыхивает картинка, как он целует рыжеволосую, по-хозяйски прижимая ее к себе. Черт с ним. Отворачиваюсь и медленно проваливаюсь в сон.

На утро я по классике не нахожу в доме ни Адама, ни его ребят. Мы вместе с Марией Герасимовной готовим завтрак, и я стараюсь забыть ту ужасную ночь. Но мысли все равно не дают мне покоя. В жизни Адама столько много дерма: наркотиков, алкоголя, преступлений. И вся ирония в том, что я тоже являюсь частью всего этого. И этого мне никак не избежать. Мне начинает казаться, будто я сама не хочу покидать этот дом и этого мужчину. Его строгость и хладнокровие притягивают меня, и мне хочется разгадать эту головоломку. Я боюсь себе признаться в том, что начинаю быть зависимой от его ментолового запаха, его голоса по утрам и вида его оголенного тела. А момент, когда в его серых и жестоких глазах появляется еле заметный огонек — сводит с ума. Мне хочется верить, что Адам поверил в мою непричастность к инциденту с его младшим братом. Все слишком запутано, и распутать все одна я не в силах. Неожиданно в доме раздается звонок, Мария Герасимовна открывает дверь, и в комнату входит парень в форме.

— Марта, это к тебе.

Я прохожу в гостиную и понимаю, что это курьер доставки одежды на дом с примеркой. Что еще за жест доброй воли? Мужчина достает из коробок множество одежды разных фасонов: от повседневной одежды до вечерних платьев. Восемь коробок с туфлями, босоножками и кроссовками. И пара пакетов с кружевным нижнем бельем. На примерку у меня уходит пол дня и в конце, определившись с выбором, бедный измученный курьер с радостью покидает наш дом.

— Марточка, как красиво! — Мария Герасимовна словно ребенок хлопает в ладоши, когда я надеваю платье, которое больше всего запало мне в душу. Красное платье на запах, длинной до середины бедра и с объемными рукавами идеально подчеркивает мою фигуру и удлиняет и без того длинные ноги, я смотрю в зеркало и перебрасываю волосы на одну сторону.

Внезапно сзади возникает до боли знакомая фигура. Я смотрю в отражение, и наши взгляды встречаются. Серость его глаз сменяется на черноту, в которых зажигается огонек страсти. Его взгляд обжигает, и мое тело моментально реагирует на это: обдает жаром, низ живота приятно покалывает и краснеют щеки.

— Ты попытался купить прощение этими дорогими подарками? — я поворачиваюсь к нему лицом и замечаю, что в гостиной мы совершенно одни.

— Мне не нужны подарки, чтобы ты простила меня, — он шагает мне навстречу и передает мне гаджеты. — Твой ноутбук и телефон, — Адам кладет их на журнальный столик, засовывает руки в карманы брюк.

— Не боишься, что я могу сбежать или вызвать полицию?

Адам не успевает ничего ответить и в кармане его брюк начинает вибрировать телефон. Он еще раз окидывает меня жадным взглядом и покидает дом.

Как только Адам уходит, я снимаю это дорогущее платье, беру свой телефон в руки. Надо же, я не видела его больше месяца, и никогда бы не подумала, что смогу так долго прожить без него. Листаю диалоги и понимаю, что все это время мне иногда писала мама и кто-то отвечал ей от моего имени. Вопросы от матери были в основном бытового характера вроде «Как дела? Как Израиль? Когда вернешься?» и мои ответы: «Все хорошо. Израиль отлично. Когда вернусь не знаю, не скоро.»

Он делал все, чтобы никто не заподозрил моего исчезновения. На электронную почту пришло письмо об одобрении на перевод меня в академический отпуск. Он рылся в моем телефоне, смотрел мою галерею. Меня сразу начинает бросать в краску, когда я вспоминаю о наличии сексуальных фотографий в нижнем белье. Нигде от него не спрячешься. Внезапно телефон начинает вибрировать и на экране высвечивается «Линда». Ох, моя старая и хорошая подруга. Я совсем забыла про нее. Я провожу пальцем по экрану и прикладываю телефон к уху.

— Марта, с каких пор ты стала таким сухарем?

— Что?

— Я писала тебе на счет того парня с Тиндера, но твои тупые ответы, вроде «да» или «нет» меня вовсе не устраивают.

— Ммм…прости. Просто я очень занята в последнее время.

До меня доходит, что он отвечал подруге от моего имени.

— Стажировка в Израиле это конечно круто, но про старых друзей не нужно забывать.

Глаза начинают зудеть от поступающих слез.

— Да, знаю. Просто много всего навалилось. Прости, — тру переносицу, продолжая нагло врать подруге.

— …Слушай. Я люблю тебя, ясно? И очень скучаю. Возвращайся поскорее.

Последние слова подруги вызывают у меня бурю эмоций и я, не сдерживая всхлипы, начинаю рыдать. — И я тебя.

Долго прихожу в себя после разговора с подругой. Должна признать, я безумно устала от всей этой игры в последний месяц. Я так запуталась. Со мной произошло слишком много плохих вещей, и все это я должна разгребать сама. Я не могу даже посоветоваться с подругой и поныть вдоволь ей в жилетку.

Мария Герасимовна уходит спать, а я, после душа, переодевшись в новое нижнее белье, белые лосины и того же цвета топ, усаживаюсь на диван в гостиной и включаю телевизор. Сто лет его не смотрела. Листаю каналы и натыкаюсь на «Гордость и Предубеждение» — фильм, с участием очаровательной Кирой Найтли, и снятый по одноименному роману. Завариваю себе чай с лимоном и укутываюсь в плед. Как же я скучала по таким теплым, уютным, домашним вечерам.

В пол второго ночи от фильма меня отрывает скрип двери и грохот в прихожей. Я от неожиданности подрываюсь и впадаю в ступор. В дверном проеме появляется Адам. Потому как он с трудом держится на ногах, я делаю вывод: он сильно пьян. Он поднимает на меня затуманенный взгляд и я теряюсь, не знаю уйти мне или остаться.

— Не спишь?

— Не сплю.

Он проходит вглубь гостиной и падает на мягкий диван возле меня. Я продолжаю стоять.

— Что за повод? — мои глаза бегают по его лицу. Только глаза выдают его состояние: зрачки расширены и смотрят без осознанности.

— Утром я узнал, что ты… — он поднимает глаза и закусывает губу.

— Ты права.

— Что ты имеешь ввиду?

— Эта история с Марком… — Ему однозначно с трудом даются эти слова. Он настолько гордый и упрямый человек, что ему трудно признать свою ошибку. — Ты здесь не совершенно не причем, — он выдыхает и смотрит в телевизор. На экране продолжает идти фильм, только я совершенно потеряла к нему интерес.