Елена вся затряслась, явно испугавшись.

– Уберите его от меня. Я позову охрану.

– Зови кого хочешь. Ты мне отвратительна. Ты ничем не отличаешься от Платона. Деньги и роскошь – вот, что вас интересует. Горите в аду.

Сдержавшись, чтобы не плюнуть ей в ноги, я ринулся к выходу. Александра и Павел нагнали меня уже во дворе.

– Поздравляю, Матвей, – буркнул мужчина. – Теперь она ни за что не станет с нами сотрудничать.

– Это мы ещё посмотрим.

Вновь на городской площади собралось уйма людей. После первой церемонии желающих отдать свой голос стало на порядок больше. Не удивительно, ведь ранее «Эдем» не терпел подобных конфузов. Хрусталь дал трещину, полетели осколки.

– Боже, как жутко ты выглядишь, – скривился Назар, пожав мне руку. – Я думал, что ты мечтал оказаться в тюрьме, когда вершил над нами свой личный суд. Сдаётся мне, что камера не так прекрасна, как тебе хотелось.

– Ты хоть когда-нибудь бываешь серьёзным? Или образ похотливой тупицы – твой настоящий?

– А тупица умеет так? – спросил он, ударив меня под дых. – Если так, то я готов быть им ежедневно. Так приятно тебя бить.

Оправившись, я приветственно улыбнулся.

– А где Давид?

– Я здесь, милочка, – послышалось за спиной. –  Мой удар тяжелее Назара, так что хорошо подумай над фразами.

– Как скажешь, мудак. Я буду выбирать слова.

Оказавшись плечом к плечу с друзьями, я стал внимательно разглядывать сцену. Ряд стульев пополнялся высокими сливками общества: Платон, Альберт, Елена и десяток других претендентов. Пустое место Авдея было вполне оправдано. Он знал, что пока Сотников не закрепит свою позицию, его шкура под моим пристальным прицелом. Я сказал бы, убийственным.

В какой-то момент на сцене показался Павел в компании Александры, и я пожелал ему завидного здоровья.

Когда они успели подружиться? Мама понятия не имеет, как грубо он обращался с её сыном. Хуже того, если это ей известно.

– Сейчас начнётся, – прошептал Назар, которой волновался не меньше меня. – Ох, не уверен я в даме, что напялила розовую шляпку с перьями. Хотя ножки у неё красивые. Совсем как у дочери.

– Ты мог бы заметить её ноги чуть ранее, и тогда бы вопрос её податливости свёлся к минимуму. Была бы от тебя хоть какая-то польза.

– А что, похож на извращенца? – фыркнул Назар.

– Да, – одновременно ответили мы с Давидом.

Церемония началась неожиданно. Удивительным стало то, что первое слово взял Павел. Мужчина поправил пиджак и наклонился к микрофону:

– Обойдёмся без приветственных речей, – выпалил он, и мы дружно хохотнули. – Сегодня пройдёт повторное голосование, которое решит дальнейшую судьбу «Эдема». Но так ли справедливы эти выборы, когда на скамье кандидатов сидят сомнительные личности?

Когда лицо Платона покрылось красными пятнами, я был готов сломать ладони в аплодисментах. Он явно не ожидал такого вступления.

– Перечислю, – откашлявшись, продолжил Павел. – Сотников Платон, который стал носителем скверных обвинений. Альберт Лебедев, что так легко пропустил эти обвинения ради тёплого стула. И, наконец, Авдей Лебедев, который не нашёл смелости присутствовать здесь после яркого дебюта. Так ли честен он был?

Андреич хорош. Ещё немного, и я начну его уважать.

– Наверняка вы негодуете. Неизвестное вам лицо приводит громкие заявления. Но я имею такое право, так как являюсь уполномоченным человеком и во многом осведомлён. Так вышло, что по своей глупости я стал главным свидетелем того, что вытворял Платон Сотников. Точнее, я стал подкупным лицом.

Речь Павла стала бальзамом на сердце. Он грамотно приводил факты, не допуская лишних слов. Схема Сотникова стала всеобщим достоянием. Признание Нади лишь подкрепили сказанное. Эдакий многоэтажный торт с вишенкой на вершине.

– Я зарекаюсь, что сказанные мною слова – читая правда!

Толпа заохала. Тогда разгневанный Платон отдал приказ, и Павла скрутили несколько мужчин в униформе. Странно, что он не позаботился о свое сохранности, имея в распоряжении десяток бойцов.

Несмотря на провал я был счастлив, потому что репутация Платона в очередной раз покрылась слоем сажи.

Найдутся ли те, кто пожелает остаться глухим?

Следующая сцена заставила меня напрячься. Право голоса взяла Александра Янковская, а Платон не посмел её остановить, тем самым сохранив себе зубы.

– Остынь, – рявкнул Назар, когда я тронулся с места. – Дай ей сказать. Она в сотню раз сильнее тебя. И благоразумнее.

– Чего стоят эти выборы, если каждого готовы прервать на полуслове? Так ли они законны? – спросила мать, заглядывая в лица присутствующих. – Если вы решили, что это банальная попытка очернить честь соперников, то вы крупно ошибаетесь! Я не стану мириться с тем, что отцы подавляют наших детей!

На площади воцарилась тишина. Лишь Давид томно похлопал в ладоши.

– Едва ли голос простой кухарки будет иметь цену, но порой дуракам везёт. Прислушайтесь! – Она говорила, а я не переставал испытывать гордость за родительницу. – Если мы не слышим детей и боимся встать за них грудью, то кто мы после этого? – на этих словах Александра обернулась к Елене, но та опустила глаза. – Сборище затравленных крыс? Нет! Мы те люди, которые будут отстаивать свои семьи, свой город! Иначе для чего мы живём?

Тем временем Альберт подскочил с места и поступил аналогично своему сыну. Он сбежал, оставив Платона и Елену в полном замешательстве.

– Дорогие избиратели, соратники, друзья… В первую очередь мы люди, которые желают чистого неба над головой, света в сердцах. Но если власть опускается до подлости, то в конечном итоге нас всех ждут потёмки. Так вот я, как один из избирателей, считаю главной задачей это исправить. Если мужчины не в силах править честно, то наверняка это удастся женщине. Елена Лебедева – мой кандидат! Уверена, что она подпишется под каждым мои словом!

Перья на розовой шляпе содрогнулись. Елена оставалась на месте, нервно покусывая губы. Подол её платья задрожал.

Давай же, скажи им. Найди в себе силы остаться человеком.

Приподнявшись, Елена неспешно прошла к микрофону. Тогда каждый затаил дыхание. Вздохнув и гордо выпрямившись, она произнесла:

– Всё, что было сказано раннее… правда.

Сидя на веранде, я безустанно вспоминал день выборов. Выработанная расстановка карт сыграла по-своему – большую часть голосов получила моя мать. Именно ей удалось заслужить доверие граждан. Впрочем, я был с ними согласен. А вот Александре новый статус пришёлся не по душе.

– Вот твой чай. Прости, что приходиться ждать. Чистить чашки и изучать свод правил – дело нелёгкое. Кто бы мог подумать, что всё закончится именно так?

– Лично я в тебе не сомневался. Ты – прирождённый полководец.

– Не смешно, – фыркнула она, усаживаясь рядом. – Теперь мне приходиться разбираться в мусоре, который собрал Платон. Боже, столько активов… Он даже умудрялся воровать пожертвования. Необычайно скользкий тип.

– Говори себе это почаще, когда будешь строить ему глазки.

– Разговорчики, Матвей! Мне, как и тебе, свойственно ошибаться.

После скандала Александра не стала наказывать Платона. Он сломался под гнётом людской молвы. Как и Лебедевы, что покинули «Эдем» при первой возможности. Теперь они доживали свой срок на окраинах, довольствуюсь оставшимися сбережениями. Павел получил очередную звезду и стал начальником оперативного отдела. Судьба Нади оставалась неизвестной. И вроде бы паззл сложился, но внутри меня оставалась дыра. Она росла с каждым днём.

– Мам, – начал я неохотно, – ты действительно нашла себя? Сад, чистое небо, привилегии… Этого ты хотела?

Немного подумав, Александра оставила чашку.

Её ответ заставил меня замолчать.

– Но я никогда не буду поистине счастливой, если мой сын будет несчастен.

– Я в порядке.

– Правда? – переспросила она, заглянув в моё лицо. – Мне так не кажется. И мне бесконечно жаль, что ты пытаешься обмануть самого себя. Как мать, я прошу тебя прислушаться к своему сердцу. А как нынешний мер, я приказываю тебе убраться из этого города.