Я выбрал самый отвратительный метод и никогда не прощу себя за это.

Посёлок «Эдем», квартира №366

Наши дни

На запачканную столешницу легли четыре валета, а после две дамы красных мастей. Крестовый валет, трактованный как молодой черноволосый мерзавец, скромно покинул четвёрку. На несложную комбинацию лёг король. Тузы остались в руке.

– Я потратил целый час, чтобы ты вернулся к тому, с чего начал? – психанул Павел, ударив стволом о край стола. – Сестра друга! Ночь мести! Ничего нового я не узнал! Если ты вздумал издеваться, то сейчас же вызову наряд и упеку тебя в клетку! Поверь, холодный душ и дубинки хорошенько тебя взбодрят!

От его крика разболелась голова. Я поправил карты, но разозлённый офицер смахнул их на пол и снова сделал меня мишенью.

– Прекращай игры, Янковский. Видит бог, что я едва держусь.

– Спокойно, командир, – равнодушно хмыкнул я. – Сейчас для тебя начнётся самый интересный отрезок, а для меня – изменивший жизнь, в следствие которого мы познакомились. Нарочно ли я его оттягивал? Бесспорно. Следующие часы я снова побываю в аду… Наслаждайся, Павел Андреевич.

Я предупреждал, что причиню ей боль и сдержал своё слово. Клятвенно обещал, что не перейду границы и никогда не прикоснусь к невинному телу, но обманул самого себя. И я снова солгу, сказав, что мне не понравилось.

Мне следует сгинуть в аду…

Дикое животное, ошалевшее от глотка болезненной нежности, потеряв всякий контроль. На ничтожное мгновение я ощутил себя неестественно счастливым, а после – одураченным болваном. Разве можно полюбить такого, как я?

Мне не хотелось ей верить, но и сомневаться в пылких чувствах не находилось причины. Я боялся её любви и вытекающей ответственности, ведь никогда не смогу ответить ей тем же. Не хватит сил, не хватит мужества.

Снежана виделась мне кротким ребёнком, но робела она лишь рядом со мной. Её внутренней силе мог позавидовать любой хищник. Хрупкая статуэтка с редким и сокрушительным оружием – человечность. Так почему она полюбила чудовище?

Надеюсь, что когда-нибудь она сможет меня простить…

Поглощая горький виски, глоток за глотком, я надеялся умертвить слабый голос совести. Он просил меня одуматься и отпустить ту, что на несколько часов лишила памяти. На время я забыл о проблемах и неразделённой любви, обо всём на свете, как мыслить и даже дышать. Амнезия переросла в привычку, не успев закончиться.

Но я должен это исправить. Исправить ошибку, которую бессовестно хочу повторять. Ещё и ещё. День за днём. Да только черти заждались…

– Стоит ли поблагодарить Давида за эту ночь?

Её голос ударил током по спине. Скопившиеся в горле извинения превратились в пули, нацеленные на преданное сердце.

– Не вижу смысла отмечать этот день в календаре.

Меня оглушили собственные слова, они лишили рассудка. Я видел, как содрогались тонкие плечи, получая новые ранения, но не мог остановиться. Тогда я решил, что поступаю правильно; не хотел уничтожать прекрасное.

Сознание вернулось с захлопнутой дверью.

Снежана ушла.

Меня окружили друзья, лица которых размазанными пятнами мелькали перед глазами. Их очередь несвязных вопросов подогревала желание навсегда остаться немым. Злодейка-совесть оставила похвалу, подарив большее непонимание.

Я был повержен чувством вины, а значит, всё сделал неправильно.

Аспидный мустанг зарычал от требовательных манипуляций. Я не помнил, как оказался в нём, но точно знал, чего именно хочу. Несколько ударов сердца, и я пересёк дорогу, преграждая Снежане путь. Лишал девушку выбора и затолкал её в машину.

– Тебе мало моих слёз?! Хочешь ещё?! – крикнула она, вцепившись в держатели, потому что авто стремительно набирало скорость. – Останови машину! Ты пьян!

Что я творил? Хотел завершить начатое, но выходило скверно.

Салон наполнился запахом жжёной резины.

– Оставь меня, Матвей! Я всё поняла! Ты и я – невозможны! – мне становилось дурно от её рыданий. – Чего ты добиваешься?!

– Хочу быть уверенным в том, что я тебе противен.

Снежана замерла, словно получила пощёчину.

– Ты не услышишь этого.

– Для этого мы здесь. Чтобы поменять твоё мнение.

– Матвей... Ты не в себе. Тебе нужен отдых.

– Ты должна ненавидеть меня! – зарычал я, отпустив руль и несколько вдарив по панели. – Я поступил подло! Ты должна меня презирать!

Картинка за окном расплылась, оставался лишь её обескураженный образ.

– Ты в чём не виноват. Моя любовь – моя проблема. И чтобы не случилось, я никогда не пожалею об этой ночи. Даже в самые счастливые моменты в своей жизни я буду с болью её вспоминать и улыбаться.

Сама того не понимая, Снежана добавляла яда в желудок и отравляла сознание. Педаль вжалась в обивку, а руль захрустел под пальцами.

– Я не остановлюсь, пока ты не скажешь это!

– В отличие от тебя, я не умею лгать! Остановись! Это глупо!

– Ты не солжёшь! И я не остановлюсь!

– Где твоя душа?! – задохнулась сестрёнка. – Боже, ты ненормальный…

В кармане комбинезона завибрировал телефон. Я выхватил его и только больше напрягся, когда увидел номер Назара.

Ещё один заложник грёз, которые никогда не оправдаются.

– Куда ты делся, дядька? – обеспокоенно спросил друг.

– Да, Снежана рядом, – хмыкнул я. – Ты ведь это хотел спросить?

Пауза затянулась. Кто-то явно занервничал.

– Ты ведь не наделаешь глупостей, правда?

Его вопрос был схож с анекдотом.

– Ты опоздал, Назар, так что оставь нравоучения. Перестань строить из себя защитника и лучше напомни братишке, что нужно лучше присматривать за сестрой. Кто знает, когда появится тот ублюдок, который ею воспользуется?

Щеку обожгла пощёчина. Я не дрогнул.

– Я вырву твой член и сделаю из него туалетный держатель, – прорычал Назар в трубку. – Ты мой друг, но в тоже время конченная мразь.

Улыбнувшись, я сбросил вызов. Не было никакого смысла спорить.

– Прости, Снег, – я проработал шею. – Теперь они знают.

Лицо девушки скривилось в презрении. Как же больно ей было. Она сжала крохотные кулаки и стала бить меня по плечу.

– Я ненавижу тебя! – меня остудил рванный вопль. – Ненавижу, понял?! Это ты хотел услышать?! Ты доволен?!

Колеса засвистели, оставляя тормозной след, вместе с тем остановился я.

Пользуясь случаем, Снежана выскочила из машины, разбавляя клубы дыма тихим плачем. Я дал себе минуту, а после бросился за ней.

– Подонок! И если бы не твоя мать, я бы прокляла твой род!

Я был рад увидеть её в гневе, пусть не уставал корить себя за девичьи слёзы.

– Когда-нибудь ты поймёшь, что это было правильно, – неуверенно пробормотал я, медленно подступая. – Поймёшь, что я тебе совсем не подхожу.

– Ты не смеешь решать за меня! – огрызнулась она. – Если ты попробуешь быть честным с самим собой, то наверняка почувствуешь себя счастливым.

Аккуратный шаг. Ещё один.

– Думаешь, я не счастлив?

– Ты просто комок угнетений, – Снег сдержалась, чтобы не плюнуть. – Ты думаешь, что страдаю я, но это не так. Я люблю и говорю об этом. Здесь и сейчас. А ты прячешь правду за притворством и ненавидишь себя за это. Ты трус.

Я посмеялся и стал ближе на несколько шагов.

– Ты молода, но знаешь всё на свете… Так дай совет недоумку? Как мне поступить, чтобы не захлебнуться в омуте вины?

Расстояние между нами сократилось до минимума, но Снежана не отступила. Носы соприкоснулись, взгляды стали дикими.

– Просто делай то, что сам того хочешь.

– Здесь и сейчас?

– Здесь и сейчас, – прошептала она.

Снежана использовала своё главное оружие так невовремя. Я снова стал слабым. Потянулся к губам и был готов прочувствовать вкус соли. Уснул, под колыбель её дыхания, под ритм испуганного сердца, но в последний момент очнулся.