— Альмира… — пели белки и зайцы, набежавшие из кустов и собравшиеся вокруг лавочки девочки.

— Альмира… — прогрохотал гром.

Начавшийся град бил девочку по плечам, голове, коленям. Она пыталась встать, но зайцы и белки плотно окружили ее, сев и придавив своим коллективным весом.

Из длинных ушей зайцев выползли змеи. Они стянули запястья, лодыжки и горло Доминики плотным кольцом.

Лавочка чернела и росла вверх, становясь вертикальной. Белки побежали по ней вверх, и следы от их лапок мазали лавку. Наша героиня оказалась привязана к черному столбу, в который превратилась лавочка.

Все леденцы исчезли, как и кустарники.

Рассыпалась пеплом гроза. Дождь покрыл розовое небо. Все чёрные змеи стали холодными железками, опутавшими руки девочки

" Что со мной будет?" — испуганно думала Доминика.

Дождь лился все сильнее и сильнее.

Девочка была уже совсем мокрая, как увидела изображение на все небо — бледное лицо Эль.

— Что ты с ней сделала? Куда ты ее дела? — кричала тень, нависшая над испуганным лицом феи леденцов.

— Я…я всего лишь отправила её в сад своей души, — оправдывалась Эль.

— Как? Ты обрекла ее жизнь в саду отравленных леденцов? Ты что, забыла, что твои леденцы отвратительны! Я правильно сделала, что заперла тебя здесь! — вопила тень. — Тебе никогда, никогда не выйти отсюда! Ты останешься здесь навечно, и жизнь твоя будет полна отравленных леденцов до тех пор, пока ты не вернешь мне ее! А впрочем, — зловеще прошептала тень. — Я тебя никогда не выпущу, и жизнь твоя будет полна страданий также, как и моя!

— Но тебе никогда не обрести власть надо мной! — яростно закричала Эль. -

Так как я не выйду отсюда, ты никогда не получишь и ее. Никогда! Ты уничтожила мою жизнь, всю мою жизнь! И вместе с моей смертью погибнет и она. — Доминике было видно, как голограмма Эль вынула из кармана малюсенький чёрный леденец и проглотила. Изо рта у феи потекла кровь, и вскоре Эль навечно закрыла свои глаза. Отчаянно взвившись, тень исчезла.

Изображение оборвалось.

Черное небо.

Мгла окружила дерево со всех сторон, а потом повалил ядовито-зелёный дым. Он окружил Доминику со всех сторон, и погрузил в сон. Девочка не видела, как тень окружила ее и начала бормотать заклинание:

Сон окутает твои мысли и мечты.

Все забудешь, все о жизни ты.

Твои мысли задурманены туманом,

И они подвергнуты обманом.

Все забудешь, все о жизни ты земной,

С этой поры раб ты мой.

Твоя кровь течет, бежит.

Твоя память под землей лежит.

Ты забудешь все, что здесь случилось,

Ты забудешь то, что приключилось.

Твою маску я сорву,

И с собою унесу.

Морфос, делос, колосс и ламиро,

Знаешь ты, что я, Альмира.

Только то тебе желаю,

Домус, кинос, миделаю.

Что добро то для тебя,

То, что захочу лишь я.

Веришь мне беспрекословно,

И дыхание вновь ровно.

Твою кровь с собою я возьму,

А взамен я дам тебе свою.

Ледос, корнес, лироон,

Закрепляю договор.

На твоем лишь теле хладном

Он исполнится столь ладно.

В темном зале, полном красивых дам и галантных джентельменов, открылся красный занавес. Под светом свечей из канделябров, на сцену вышел Он.

Прекрасный певец, чей голос славился во всем городе Осени.

Филипп Каролинг, наделенный даром и талантом.

Окруженный прелестными танцовщицами в коротких алых платьях, с розами в волосах, он запел.

Чудесная музыка полилась из-за кулис, а не менее чудесный голос очаровал зал.

Алой розы лепесток,

Он на все готов, готов.

Мир цветка твой

До нуля опустошен.

Ты забыт, забыт и он.

Колокольчика тот звон.

Виден розы свет.

Он на все пошлет ответ.

Не забудь, запомни, ты.

Вырви из земли цветы,

Сожгли в пепел все мосты,

Уничтожь ты роз кусты.

Алой розы лепесток,

Он на все готов, готов.

Мир цветка твой

До нуля опустошен.

Видит свет он вдалеке,

Шепот розы на лице.

Ты забыла у него

Сердце алое его.

Ты забыт, забыт и он.

Колокольчика тот звон.

Виден розы свет,

Он на все пошлет ответ.

Только помни — ты и он.

Очень тих был этот звон.

Что не знаешь, не скажи.

И вперед не говори.

Алой розы лепесток,

Он на все готов, готов.

Мир цветка твой

До нуля опустошен.

Не забудь, запомни, ты.

Вырви из земли цветы,

Сожги в пепел все мосты,

Уничтожь ты роз кусты.

Алой розы лепесток,

Он на все готов, готов.

Мир цветка твой

До нуля опустошен.

Видит свет он вдалеке,

Шепот розы на лице.

Ты забыла у него

Сердце алое его.

Ты забыт, забыт и он.

Колокольчика тот звон.

Виден розы свет,

Он на все пошлет ответ.

Не забудь, запомни, ты.

Вырви из земли цветы,

Сожги в пепел все мосты,

Уничтожь ты роз кусты.

Алой розы лепесток,

Он на все готов, готов.

Мир цветка твой

До нуля опустошен.

Закончившись, песня осталась в памяти у многих. Встав, дамы и господа рукоплескали прекрасному певцу Филиппу.

Букеты алых роз осыпали сцену.

Певцу подарили десятки, сотни цветов.

Но все они были ему не нужны.

Только одна роза могла обрадовать его.

Роза, подаренная Агнес, той, кого он любил. Той, кому он посвещал все, абсолютно все песни.

Но ее не было.

Расстроившись, певец ушел со сцены. Он закрыл красный занавес, и собрал все розы.

— Ты забыла у него сердце алое его, — прошептал певец.

А концертмейстер объявил залу, что спектакль окончен.

Расстроенные зрители разошлись. Они хотели услышать много песен, поэтому жалели, что пришли лишь из-за одной песни.

Но понимали, что Филипп- великий певец, и ему можно.

А он в это время плакал над чахлой, черной розой, что все это время была у него в руке. Агнес забыла его. Она использовала Филиппа, чтобы попасть на карнавал. А он — то думал, что она любила его.

— Ты забыт, забыт и он. Колокольчика тот звон. Виден розы свет. Он на все пошлет ответ, — напевал Филипп.

Он понял. Он отомсит Агнес! Он будет учавствовать в соревнованиях карнавала, и, если победит, то получит в качестве приза ее черные глаза.

И прекрасный певец задумал план.

План, который все изменит.

***

В то далекое время, на балу, посередине бального зала, танцевали двое.

Эта пара была прекрасна.

Слившись в медленном вальсе, они казались одним целым.

Он, высокий, светловолосый рыцарь в голубых доспехах и синей маске, и она — темноволосая герцогиня в алом платье и такого же цвета маске.

— Скажи, Агнес, что я могу сделать для тебя, чтобы доказать, что ты дорога мне? — спросил он ее.

— Но поверишь ли ты мне? Не откажешься ли тогда от того, о чем я тебя попрошу? — ответила она туманно и запутанно.

— Да, — шепнул он ей. — Я во всем тебе верю, ведь такая, как ты, не может лгать.

Агнес, скажи же, скажи же немедленно, что мне надо сделать, чтобы ты верила мне также, как и я тебе?

— Скажу. Но не сейчас, — уклонилась она от танца и направилась в другую сторону, шепнув. — Встретимся на балкончике.

Она скрылась среди танцующих, и он не мог больше видеть ее черных глаз.

Подождав немного, он отправился на балкончик, вслед за ней.